На днях одна из моих землячек в личной переписке назвала меня херпучинским писателем. Думаю, она очень преувеличила. Лично я не считаю себя вообще писателем, просто пишу свои короткие произведения, чтобы было чем заняться в свободное время. И если их стали читать, и число моих читателей постоянно увеличивается, это, видимо, просто стечение обстоятельств, какая-то новизна в изложении материала, потому что я нарушаю все классические каноны написания рассказов. Да, у меня издано две книги и скоро появится третья, где наряду со мной поделятся своими воспоминаниями мои земляки из родного поселка, где больше 70 лет назад я родился и вырос. И хотя все экземпляры книг сразу же разошлись, и кое-кому даже не хватило, это, я думаю, связано с тем, что с возрастом у человека бывает ностальгия по прошлому, и кое-кому хочется вернуться в далекое детство. Вот что написал мой земляк из района имени Полины Осипенко Сергей Тихонович Гайдин, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой в Красноярском Университете:
«После окончания школы многие из нас разлетаются по стране, становятся специалистами в разных сферах деятельности, создают семьи. Но, со временем, когда подрастают собственные дети, накатывает ностальгия о родительском доме, земляках и одноклассниках, и с каждым годом она становится все сильнее. От нее можно попытаться отмахнуться, уйти в житейские проблемы или пойти навстречу своей памяти».
Получилось, что не только на меня стала накатывать ностальгия, но и на многих других моих земляков, являющиеся читателями моих книг, которые в первую очередь написаны для них, и для их потомков.
Именно для потомков, моих родственников, была издана первая моя книга. Её помог издать мой дядя, младший брат моей матери, Владимир Степанович Пастернак. Прочитав мою повесть о своем отце, очень достойном человеке, который долгие годы был директором школ в двух рядом расположенных поселках, он сказал, что её должны обязательно прочесть и другие мои родственники. Но книга оказалась интересна и многим ученикам тех школ, где он преподавал, где давал первые уроки жизни. О моем отце можно много говорить, он достоин этого. Вот что написала о нем моя землячка Альбина Исакова (Зиганшина) в личной переписке:
«Здравствуйте, Александр. Прочитала вашу книгу "Возвращаясь к истокам". Очень интересное и содержательное произведение, то, что собиралось когда-то мною по крупицам из разных источников для проведения на работе бесед и т.п., теперь скомпоновано в одной книге. Я обнаружила и много нового и очень-очень интересного. А рассказ о вашем отце я прочла почти со слезами на глазах. Хорошо знаю и помню Константина Ивановича, как директора нашей Оглонгинской школы и умного педагога. Особенно припоминается, как он преподавал математику, понижая голос, задавая вопросы, чтобы вызвать интерес к предмету, и даже вовлекая как бы в обсуждение теоремы. Эти его уроки я запомнила на всю жизнь и теперь использую эти его приемы на своих мероприятиях, когда внимание присутствующих ослабевает. И, вообще, все читатели без исключения в полном восторге от вашей книги.»
Конечно, я был очень тронут такой оценкой своей землячки, которая, несмотря на трудности жизни в далеком северном поселке, продолжает жить и работать заведующей сельской библиотекой. Не только выдает читателям книги, но еще и устраивает для них творческие вечера по отдельных произведениям, и однажды стала победительницей районного смотра-конкурса среди библиотек в одной из номинаций. Естественно, для них, своих земляков, я и пишу, возвращая их память к тем благословенным временам, когда мы были маленькими и беззаботными.
Сразу хочу сказать, что настоял, чтобы я издал свою вторую книгу с воспоминаниями о родных местах, о Дальнем Востоке, о родном прииске, а так же с несколькими моим рассказами, все тот же Гайдин, который познакомился с ними в литературном сайте Проза.ру. Он счел, что это будет интересно многим, и останется память о родных местах для потомков. Он оказался прав. Весь тираж в 170 экземпляров нашел читателей, и кое-кому и не хватило. Поэтому и родилась идея издать еще и альманах с воспоминаниями моих земляков.
Думаю, что многих читателей удивит название нашего поселка. Подобных названий сел и деревень много на берегах Амура и Амгуни. Бельго, Дуки, Тыр, Тахта, Чля, Удинск. Все они происходят от названий, которые им давали аборигены тех мест – нанайцы, ульчи, негидальцы. Вот и название Херпучи по мнению некоторых исследований обозначает «деревянная лопата» в перевоже с негидальского языка. Но другие историки говорят, что «Хер Пучи» на каком-то древнекитайском наречии звучит как «золотые россыпи». Но не будем спорить с этими исследователями, тем более что они правы. В этих местах очень давно были обнаружены россыпи драгоценного металла, а добыча его в XIX веке производилась мускульным способом, т.е. лопатами. Почти 150 лет назад к живущим на берегу Амгуни негидальцам присоединились золотодобытчики, нанятые благовещенским купцом Тетюковым, который прознал о наличии золота в долине реки Херпучинка. И организовал свой первый прииск, а потом они стали плодиться как грибы после дождя. Вот что я писал в материале об истории добычи золота в наших местах на основании архивных материалов:
«Условия труда и жизни простых золотодобытчиков были ужасные. В поисках лучшей доли шли на прииск крестьяне, бывшие ссыльные, каторжане и попавшие в тиски жесткой эксплуатации. Трудовой народ терпел насилие, самодурство и бесчинство администрации. Кабальный вербовочный договор, регулировавший взаимоотношения рабочих и золотопромышленников, лишал трудящихся самых элементарных прав. Подписывая такой договор, рабочие предоставляли владельцам приисков широкое право лишать себя и членов семьи куска хлеба за малейший проступок, непокорность, в случае болезни и временной нетрудоспособности. Кабальная зависимость усугублялась тем, что лавка с товарами и продуктами питания, инструменты, жилые бараки, золотоносные участки – все являлось собственностью золотодобытчиков. Кроме хозяйской лавки, рабочему негде было купить необходимое для жизни. Цены в ней были очень высокими, так как золотопромышленники старались получить больше прибыли, вопросы же улучшения жизни рабочих их не интересовали.
Вербовочный договор устанавливал изнурительный 15-16 часовой рабочий день. В нем указывалось, что в летний сезон золотодобычи (с мая до сентября) рабочий день начинается в 5 утра и заканчивается в 8 часов вечера. В остальное время года рабочий день длится 12 часов. Обычно выходным считался один день в месяц, приуроченный к церковным праздникам.
Работа приискателей была адски тяжелой. Повсюду применялся исключительно физический труд. Вскрывались торфа, рылись шурфы, добывался золотоносный песок вручную кайлом и лопатой. Зимой золотоносный пласт оттаивался пожогами и кострами. Заработная плата рабочих составляла от 10 до 40 рублей в месяц. Служащие получали от 50 до 100 рублей, управляющий компанией – до 3000 рублей. Рабочие жили в бараках и казармах, размещались на двух-трехъярусных нарах. Жили скученно, без коммунальных удобств, медицинской помощи.
Первые прииски, а их в расцвет «золотой лихорадки» конца XIX и начала XX веков в Приамгунье насчитывалось больше 80, представляли из себя несколько казарм и бараков со складскими и подсобными помещениями рядом с участками золотодобычи. В начале периода «золотой лихорадки» в Приамгунье на приисках не было женщин вообще, и лишь через несколько лет они стали появляться на приисках.
Беспросветная нужда, тяжелые условия труда и быта толкали рабочих глушить свое горе в винном угаре. Пьянство рабочих давало хозяевам возможность получать дополнительные прибыли на торговле водкой и спиртом. Неслучайно ряд приисковых сел имели веселые названия – Веселая Горка стала самым злачным местом в Приамгунье. В 1910 году там официально было зарегистрировано 14 кабаков и 8 опиекурилен. Не уступал Веселой Горке и прииск Веселый – там было 6 кабаков.
После тяжелого труда рабочие возвращались на короткий отдых в казармы и бараки. В них в тесноте ютились семейные, их дети, старики, холостая молодежь. Здесь же лежали и больные. Отдельных кухонь и сушилок не было. Мокрую одежду, обувь, постиранное белье развешивали по бараку, которое, просыхая, распространяло смрад и зловоние. Пролежав в тесноте и смраде на сплошных нарах, не отдохнув, рабочие поднимались и вновь приступали в работе.
Не лучше жилось и коренным жителям Приагунья. Золотопромышленники и торговцы спаивали эвенков и негидальцев, за бесценок скупаю у них дорогие меха. Их эксплуатировали на перевозках приисковых грузов на отдаленные участки, им сбывали залежалые и некачественные товары по высоким ценам. В период «золотой лихорадки» прибыль золотопромышленников составляла от 400 до 500%.»
Вот в таких условиях началась добыча золота в наших местах. Естественно, наше поколение уже не застало всего этого, но вот наши родители, многие из которых приехали или по доброй воле, или по принуждению, увидели зарождение государственной добычи золота промышленным способом. Я снова цитирую свою предыдущую книгу:
«В 1925 году в Дальневосточном крае РСФСР был образован трест «Дальзолото». Он сыграл важную роль в организации государственной золотодобывающей промышленности в крае и в Приамгунье. Государственная добыча золота началась в кербинской группе приисков в 1928 году.
В конце 20-х годов в СССР началась индустриализация. Для закупки необходимого для неё оборудования требовалась валюта. Получить её могли, продавая за границу то немногое, что могли позволить себе – хлеб, золото, лес и пушнину. Поэтому добыча золота стала одним из приоритетных направлений в стране. Вот тогда поселки Оглонги и Херпучи получили новое развитие. Они стали очень быстро строиться и расширяться.
Как государственное предприятие Херпучинский прииск образовался позднее Кербинского. В 1927 году на базе Колчанской группы приисков создается Нижнеамурское главное приисковое управление. С 1928 года оно начало расширять разведочные работы на херпучинской группе приисков. В селе Удинск открывается государственная Нижнеамгуньская приисковая контора для проведения разведочных работ в бассейне реки Херпучинка и на бывших Албазинских приисках.
В 1930 году определяются промышленные запасы золота для отработки полигонов в бассейне Херпучинки двумя драгами. В августе 1930 года в Херпучах создается специализированная строительная организация «Херпучстрой», начальником назначается Никитин. С 1931 года «Херпучстрой» был выведен из подчинения Колчанскому прииску и стал самостоятельной организацией.
Хабаровский трест «Дальзолото» возложил на «Херпучстрой» обязанности по строительству двух электрических драг, электростанции, производственных и жилых зданий, социально-культурных учреждений. Для выполнения этого задания строится перевалочная база в селе Оглонги. Сюда поступали различные технические грузы, пребывали строители, специалисты-золотодобытчики. Путем оргнабора и завоза спецпереселенцев «Херпучстрой» был обеспечен рабочей силой. Для монтажа драг и электростанции прибыли специалисты с уральских приисков из треста «Миассзолото» и с ленинградского завода «Красный путиловец». Дражные узлы и детали поступали из Ленинграда.
В 1932 году «Херпучстрой» сделал дорогу от Оглонгов до Херпучей и к строящимся драгам. Геологические партии прокладывали временные дороги к местам бурений, лесозаготовители – к местам рубки леса, старательские артели к своим участкам.
Большие трудности по доставки крупногабаритных узлов драг связаны с отсутствием автотранспорта, все грузы доставлялись с помощью конной тяги. Первые автомобили на прииске появились в 1933 году, и они были очень маломощные и с трудом преодолевали перевал между Херпучами и Оглонгами по дороге, поэтому вначале был сделан серпантин рядом с кладбищем поселка Оглонги. В это же время появились первые колесные тракторы.
Трудности строительства были преодолены, и в 1933 году вступили в строй первая электрическая драга № 98 и электростанция, а в следующем году – драга № 99. С завершением этих работ «Херпучстрой» ликвидируется и создается самостоятельное Херпучинское приисковое управление. Кроме прииска золото добывали старатели, имевшие поселки Безымянный, Успенский и Седьмая линия.
Введенная в эксплуатацию в 1933 году электростанция в Оглонгах была первой электростанцией в Приамгунье. В 1933 году на тепловой электростанции вступил в работу первый локомобиль с генератором мощностью 600, в 1934 году – второй мощностью 650, в 1936 году – третий мощностью 300 кВт. На этой прожорливой станции сжигалось за сутки по 200 кубометров дров. Для их заготовки и вывозки было задействовано множество людей и лошадей. Во время войны в верховьях реки Верхний Хон был создан лагерь, где до 1953 года заключенные заготовляли лес для электростанции. На километр у станции тянулись штабеля двор высотою 10-12 метров. Кроме этой станции была построена Верхнеудинская гидроэлектростанция мощностью в 1035 кВт, которая была связана с Оглонгами линией электропередачи.
Одновременно со строительством драг и дорог «Херпучстрой» осуществлял жилищное строительство. В основном строилось жилье барачного типа, где проживало по 6 – 10 семей и небольшое количество двухквартирных домов с комнатами и кухней, а также одноквартирные.
Строительство домов велось отдельными кустами. Центральная часть нынешних Херпучей долгое время называлась Главстаном, были еще Седьмая линия и Успенский. Это кусты отделялись между собой протекающими через поселок речками Херпучинка и Верхний Хон, а потом участками отвалов камней и котлованов, остающихся после работы драг.
Стали благоустраиваться поселки, в первую очередь их центры. Особо хорошо это видно на примере центральной части Херпучей. Там в эти годы появились одинаковые по проекту двухквартирные дома, рядом сараи, так называемые стайки, где разводили домашний скот и птицу, одинаковые по размерам огороды с такими же одинаковыми заборами из штакетника, деревянными тротуарами вдоль прямых дорог и всегда чистыми сточными канавами по обочинам. В этих домах, как правило, жили работники управления прииском и учителя, врачи. Далее появилось много бараков с небольшими огородами рядом. Позже часть этих зданий перевозилась на другие места по мере того, как к ним подходили работающие драги. Строились и одно и двух квартирные дома, особенно в районах Успенского и Седьмой линии, где до этого было много китайских фанз. Появились здания детского сада, пожарной охраны, почты на горе, столовой, магазинов, аптеки.
Именно тогда было построено красивое двухэтажное здание школы в Херпучах с высоченными, не менее 4-х метров потолками, с интернатом и котельной, которая обеспечивала отопление во всем комплексе школьных зданий. К учебному году 1932/33 года были сданы в эксплуатацию здания семилетней школы в Херпучах и начальной школы в Оглонгах. С 1940 года Херпучинская школа стала работать как средняя, а Оглонгинская стала семилеткой.»
В этой школе училось большинство тех моих земляков, с которыми мы поддерживаем связь, в первую очередь на сайте «Одноклассники». Именно они и стали авторами тех воспоминаний, вошедших в альманах «По волнам нашей памяти», который в настоящее время печатается. Я очень жалею, что в пору нашей юности и учебы в школе не нашелся энтузиаст, который бы захотел узнать истории наших поселков. В те годы были еще живы те люди, которые обладали уникальными воспоминаниями обо всех событиях, произошедших в наших поселках. Мы знали историю Древнего Египта или Рима, но не знали истории своей малой родины. Даже не знали того, что в школе в предвоенные годы работал учителем Иван Котов, который стал Героем Советского Союза, и чья памятная доска в последние годы украшает фасад нового здания школы.
Я не собираюсь цитировать все мое произведение, тем более что оно вошло и в новый альманах с воспоминаниями. Чтобы написать его, мне пришлось покопаться в массе книг, и передо мной выросла в общих чертах вся картина освоения родного для меня Приамгунья. Не лучшие времена переживает Дальний Восток в постсоветское время. Пришло в упадок производство, людям стало негде работать, начался отток населения в другие регионы России. Очень жаль, что и малая родина – села Херпучи и Оглонги – постепенно приходят в упадок, как и большинство сел, где работали прииски. Кончилось золото, производство прекратилось, осталось жить только натуральным хозяйством, охотой и рыбалкой. Но такая жизнь на любителя, поэтому многие покинули родные места, число жителей в селах сократилось на 2/3. В советское время добраться в эту глухомань на севере Хабаровского края было просто, выполнялось несколько рейсов на самолетах Ан-2. А теперь добраться туда сродни подвигу, да еще и за немалые деньги. Регулярное транспортное сообщение, что по воздуху, что по воде отсутствует. Можно доехать только на микроавтобусе, а дорога из пассажиров вытрясает всю душу. Так что для моих земляков, которых жизнь забросила в европейскую часть России, приехать на малую родину практически невозможно.
Память мне позволяет писать о родных местах, о своих земляках, и считаю, что есть смысл написать более подробно об отдельных людях из родных поселков, чтобы память о них осталась. Те воспоминания, что вошли в альманах, не обо всех известных в наших местах людях, и пора мне восполнить пробел. Поэтому я был бы благодарен моим землякам, которые бы прислали свои воспоминания, чтобы их можно было опубликовать на литературном сайте. Все они представляют ценность для потомков, и как написала в своем воспоминании Татьяна Куликова (Чеботарь), в этом случае не прервется связь поколений.