Глава ХVI
– Пойми! Не мог спасти её! – в запальчивости герцог стукнул кулаком по столу так, что по тронному залу прокатилось эхо.
– Иисуса, Господа нашего, толпа иудеев продала за вора Варавву. Так? А он был умерщвлён куда худшим способом! Всё! Оставь меня, шут. В назидание сие. Пусть знают повитухи и другие целители, что за свои деяния будут головой отвечать. Ни слова больше, понял? Вот тебе плата за труды по спасению наследного принца. Твоё, заработал.
На стол упал тяжелый кожаный кошель с фамильным вензелем герцога. Продолжать беседу или раскрывать карты не было смысла. Оставалось одно: затаиться и ждать, спрятав обиду глубоко, под самым сердцем. Оскар вздохнул, собрав волю в кулак, улыбнулся. Изобразив на лице безмятежность, он подошёл к столу и взял кошель.
Герцог, удивлённый наступившей переменой в поведении шута, стал следить за тем, что произойдёт дальше. Взвесив содержимое на вытянутой руке, Оскар поцеловал вензель, развязал кошель, высыпал золото на стол, а пустой кошель спрятал за пазуху.
– На память о случае, – сказал он, устраиваясь на шкуре у трона.
– А золото? – спросил изумлённый герцог.
– Тут есть Иуда, дорогой Генрих? К чему мне твои тридцать сребреников? Родной кровью не торгуют, – шут смотрел на сюзерена невинными глазами.
– Правильно понимаю, Гуго, кровь твоя? – уточнил герцог успокаиваясь.
– Сын, – шёпотом ответил шут. – Пусть это останется между нами. Нет смысла открывать секрет челяди.
– Ах ты, пёс...! – взревел герцог и набросился на шута.
Но не угнаться ему, старому и грузному, за ловким, изворотливым шутом!
– Сарацины в замке! Йо-хо! По коням, рыцари, самое время для побега…
Шут юркнул за трон. Оттуда верхом на деревянном «коне» помчался по кругу, взбадривая палку хлёсткими ударами ладони. Завершив круг по зале, Генрих сделал ещё несколько шагов и, в изнеможении опустив тело на трон, закинул ноги на отороченную мягкой шкурой подставку.
– Сюда скачи, родственник, – сказал он, смеясь и тяжело дыша. – Деньги возьмёшь, когда захочешь! Ты прав! Золотом жизнь сына не измерить.
Оскар, послушно спешившись, привязал «коня» к ножке трона.
– Голоден я, Генрих. Похудел от забот. Вели накормить путника, пока ветер без камней, – попросил шут.
Убрав ноги герцога с подставки, он уселся на неё, скорчив недовольную мину.
– На твой трон я ноги не ставлю. Имей совесть, сюзерен.
Генрих озадаченно почесал подбородок.
– Что взять с дурака? Ла-адно, пусть этот "трон" будет твоим. Но впредь не дерзи. Позови кого-нибудь из тех, кто за дверями, – сказал герцог шуту и задумался.
– Хочешь, угадаю, о чём твои мысли? – спросил шут, вернувшись к столу.
Получив одобрение, подтверждённое жестом, он продолжил: – А хочешь ты, дорогой Генрих, написать в Иерусалим Магистру Ордена святого Иоанна прошение. Верно?
– Да? Ужель хотел? Вот память-то, – удивился герцог. – И что в прошении? О чём я там речь поведу, Оскар? А ну, расскажи!
– А написать ты хочешь вот что: «Вчера мне сон приснился, дорогой барон. О том он, что кружил над тобой гордый чёрно-зелёный попугай. И понял я, ты в опасности! Суеверен по старости, ведомо, но ты друг мне! Уберечь тебя должен. Сделать всё, что в моих силах. В тех думах горьких решил: а не послать ли мне шлем барону Раймонду дю Пюи с нарочным кавалером Де Коном? Вот всё, чем смогу голову твою обезопасить от страшных попугайских когтей. С дорогой в Святые земли шевалье знаком. Если поспешит, то будет у тебя через пару месяцев или ранее. Меня шлем спас во время известного тебе случая. Возможно, и тебя оградит от беды», – начал шут и замолчал, удивлённый хохотом Генриха.
Оскар затих до поры, пока не увидел разрешающий жест.
«Так вот, дорогой Раймонд, я могу оставить шлем у себя, но с одним условием», - пишешь ты, - шут сделал небольшую паузу и посмотрел на герцога маленькими умными глазками.
– Дальше, дальше про условия! Не тяни, – почувствовав, что сейчас сможет разрешить бремя с темплом госпитальеров, взволнованно попросил герцог.
- «… упразднить на совете генерального капитула должность сенешаля во французских землях! И …Бог с ним, с темплом. Твою казну я потрачу на святые дела. Вложу во вновь строящийся храм Святого Иоанна!» – лицо шута было серьёзным, но глаза смеялись.
– А если он будет против? Что тогда? – поинтересовался герцог.
– Тогда шевалье вместе с попугаем отправится во Святую землю со шлемом. И ездить будет туда-сюда с письмами, пока «сарацины» не убьют его в дороге. В тех письмах можно сообщать о твоих трудностях, где присланной казны не хватает на постройку крепости-приюта для странников. Причин будет много. Или ты всё-таки решил построить темпл? – в голосе шута послышалась неумело скрытая издёвка.
Генрих в раздумье покачал головой. Строить за свои деньги рассадник для разбойников - это слишком.
– С «попугаем» что делать, пока письмо будет в пути? – спросил он шута.
– Возглавит охрану. Армана ты выгнал. "Птица" будет рядом, под рукой, в тепле и под наблюдением. Ты найдёшь способ держать его в "клетке", в стороне от обязанностей. Шевалье обязан найти место для темпла, верно? Пусть ищет! Ты же будешь находить разные причины для отказа по найденному. Например, говорить, что место отличное, но есть и лучше. Туда съезди, тут посмотри. Покажи ему свою любовь к Ордену, значимость. Всё равно, чем он будет заниматься, главное, чтобы отстал с темплом. А потом он поедет в Париж с ответом от магистра барона Раймонда дю Пюи. На его дороге наш шотландец, по обыкновению, охотится с топором на попугаев. Если он будет занят делами дозора, то дай мне свой арбалет, я заменю его. Подстрелю черно-зеленого с превеликим удовольствием. Письмо в Лувр доставит его оруженосец. Напуганный событиями, юноша не сможет дать случаю правильную оценку. Будет путаться, нести чушь. Далёкий от планов рыцаря и твоих, что сможет он сказать монарху, даже оказавшись на дыбе?
– Про арбалет я подумаю. В другом, Оскар, ты не прав, – возразил герцог, сделав многозначительную паузу, он встал с трона. – Ноги затекли. Завтра день хороший, поедем на охоту?
– В чём не прав, Генрих? Скажи. Иначе придётся ехать одному и на моём "коне", – шут пнул маленькой ножкой привязанную к трону палку с конской головой.
– Дерзкий нынче шут. Наглый. Не прав вот в чём. ...Написать хотел два письма! Одно для барона Раймонда дю Пюи, другое – для генерального капитула. Ты верно понял мои мысли, Оскар. Более того, определил главное.
Двери в тронный зал открылись - внесли ужин. Только сейчас карлик понял, что голоден. События трёх последних дней не оставляли времени на обеды, а горечь утраты Марты пошатнула веру в успех. Правда, теперь у него появился сильный союзник – Мастер закона и ... Генрих, ещё не посвященный в планы своего шута. Началась игра, в которой он, карлик, теперь далеко не пешка.
след. глава:
http://proza.ru/2018/04/25/1298