Почему общение в сети отличается от общения вживую? Почему стремящиеся поскорее прильнуть к экрану и отписать/получить «пару строк» делают долгую задумчивую паузу, получив приглашение встретиться без посредничества экранов? В том ли дело, что живое и виртуальное восприятие - это два конкурента или два несговорчивых соседа? Или здесь в игру вступает страх неизвестности? Ведь за экраном получается скрыть многое: нежелаемое отклонение от признанных кем-то стандартов красоты и молодости в своем облике, относительное тугодумство (которое в переписке можно завуалировать, списав на медленный трафик), некомпетентность в знаниях, опять-таки кем-то признанных необходимыми, чтобы не считаться невежей… На встречу, ведь, не захватишь с собой эдакого «сирано-гугла», подсказывающего и дающего если не чувствовать себя эрудитом, то хоть создавать такую видимость для собеседника. Ну и так далее.
Выходит, что общение виртуальное стоит особняком вдали от общения живого, из-за чего виртуальное уже живым назвать нельзя. По перечисленным выше причинам, в частности. Ведь получается, что частично это не мы ведем переписку – это уже некий коллективный труд, включающий как минимум энциклопедические знания всемирной сети. Конечно, честность может присутствовать и здесь, и собеседник может открыто говорить о том, что он чего-то не знает. Некоторые даже стремятся открыть все карты сразу, начиная общение со Скайпа и т. п., но мы здесь не о подобных случаях. Тем более, что и ограничивающая обзор камера позволяет проворачивать разные фокусы, от невидимого для собеседника суфлера до сложного видеомонтажа, создающего иллюзию видеосвязи онлайн. Если же все будет честно, то, конечно, такое виртуальное общение уже мало отличается от живого и часто потом в живое и переходит - при обоюдном согласии. Мы же говорим об общении, которое изначально для каждого участника выглядит, как набранный на экране текст, без дополнительных, пусть и «отфотошопленных», образов.
Каждый человек, имея желание найти идеального собеседника, как-то осознает, что и у такого собеседника могут быть схожие мечты, поэтому начинает «стараться соответствовать». Выходя из дома, например, люди склонны, так или иначе, работать над своим обликом. В этом смысле каждый имеет некоего аватара для «выхода в люди». В аватара, между прочим, входит и внешний облик, и внутренний настрой. Потому что, к примеру, общение с родителями обычно выполняется не в том же стиле, что и общение с продавщицей в магазине, работодателем или приятелем детства. Так что у каждого в его телесно-душевном жилище есть довольно обширный гардероб, в который он заходит с мыслью: «Что мне сегодня одеть?» (да, да! или, уж, тогда говорите и "набуть"). Этот внутренний гардероб является прообразом и основанием всех физических гардеробов со шмотками, которые у некоторых достигают размеров комнат. Эти два параллельных гардероба, как предмет и отражение, довольно тесно переплетены по смыслу, и их наполнение не может совсем не зависеть друг от друга. Все-таки каждый человек, так или иначе, подбирает физический наряд, исходя из своих мыслей и взглядов. Ограничение объема физического гардероба, конечно, часто связано с финансовыми возможностями, но какую-то общую тенденцию в подборе и комбинировании нарядов (добавим сюда и обувь, прически-макияжи и т. д.) все-таки можно проследить даже при относительной бедности владельца. Кстати, есть связь между физическим и душевным и здесь – чаще всего «плюют» на свой имидж и, как теперь говорят, «лук», люди простые, которые и на «реверансы» не особенно щедры. Так что если у человека мал психологический гардероб, и он не очень-то заботится о том, как выглядит его речь, и что думают о его воспитании, если он не старается надевать разные маски для разных случаев, то и физический его облик это отразит, а гардероб, скорее всего, не будет велик. Это не обязательно, но закономерно. Должны же быть какие-то причины «расширения воскрилий»!
Итак, виртуальное общение вовсе не то же самое, что и общение физическое, и даже не его начало или продолжение. Мы, так сказать, общаемся не совсем с тем же человеком, с которым бы общались без виртуального посредничества, да и сами являемся не такими же, как есть. Причем, здесь дело даже не только в том, что сам человек старается себя показать несколько другим, чем «в жизни», но и в том, что он сам себе создает образ своего собеседника, додумывая себе его облик, привычки и т. д. Ведь все, что скрыто при виртуальном общении, неизбежно становится тем самым неизбежно заполняемым «свЯтым местом». Заполняемым наугад и в соответствии со своими интересами или настроением. Подобное, например, происходит при «сотворении кумира» - когда люди становятся поклонниками каких-то «звезд», и сами себе придумывают, какими эти звезды являются в «обычной жизни» (а потом, бывает, разочаровываются, если представится случай оказаться с ними в таких условиях). И здесь мы подходим к интересному моменту: когда человек ищет идеального собеседника, он не осознает, что на самом деле его НЕ ИЩЕТ, А ПРИДУМЫВАЕТ. То есть, совершает обратное по направлению действие – не желая ждать и терпеть, он пытается перекроить мир под себя. Вспоминается лотерея, где выиграть можно только создав свою лотерею, либо подтасовав результат чужой, чем, собственно, наши любители виртуального общения и заняты в сети. Потому что порой они, не находя в собеседнике соответствия желаемому, стараются убедить его и себя, что это не так. Собеседник же часто охотно включается в эту игру и тщательно старается соответствовать – благо притворяться ему приходится лишь до разрыва соединения, которое при необходимости можно произвести в любой момент. Как в игре, то есть. Вот и вступают в работу все эти «сирано-суфлеры» в виде виртуальных справочников, «фотошопов», синтезаторов и т. п. Коли собеседник выбирает «сладкую ложь», не желая принимать реальность, то ложь, живущая в людях, не пожалеет сахара, лишь бы почувствовать себя, пусть и на время, этой самой реальностью. Вот вам и идиллия по обоюдному согласию, которая многих устраивает! Вот почему еще виртуальное – это вовсе не живое. И нечто совершенно отличное от реального. Скорее – это попытка пожить в мечтах. Понятно, что обычное использование сети, как средства связи, мы здесь в расчет не берем – только общение с незнакомыми, вроде текстовых чатов, и тому подобное.
По сути своей общение в сети - это та же компьютерная игра, в которой человек соглашается считать иллюзии реальностью. Просто участники чатов и т. п. не понимают, что их любовь к играм у компьютера незаметно пропитала их чуть глубже, чем они это осознают. При просмотре сериалов, кстати, люди очаровываются похожим способом – это все та же любовь к пребыванию в иллюзиях, границу с которыми люди иногда перестают замечать.
Возможно, здесь можно провести параллель и с тренажерами. То есть, свойство людей тренироваться перед ответственными моментами в реальной жизни, их осторожность, с предпочтением иметь возможность «бэкапа», и являются причиной всех этих виртуальных многоликих проявлений. Иными словами, осознание, что жизнь одна, а также страх ее прожить не лучшим образом толкают людей на виртуальность. «Сперва потренироваться», то есть. Ловушка же в том, что именно сама виртуальность и оказывается в результате одним из таких вариантов «не лучшего проживания единственной жизни». Ибо на такие «тренировки» человеку не дается дополнительное время. Ведь время в этом случае не останавливается, как в хоккее, а включается в общее, как в футболе (и еще неизвестно, посчитает ли это арбитр уважительной причиной, чтобы добавить в конце несколько минут). Так что для нас, «футболистов», круг замыкается. Да, а что вы полагали получить? Страх всегда толкает к тому результату, которым пугает! Ибо страх – просто одна из одежд в гардеробе лжи.
Многие люди не понимают все так детально, но все же где-то в себе чувствуют, что виртуальность - это иллюзия. Тем не менее, они продолжают вести активную виртуальную жизнь, сильно вытесняющую их реальную. В чем же дело? Зависимость? Но чем эта зависимость убеждает людей? Каким же лакомым куском она их манит? Здесь время вновь вспомнить про лотерею. Ведь в ней люди продолжают играть, понимая, как мал их шанс на выигрыш. Видимо, уверенность в своей избранности не дает им покоя, и, чувствуя свою уникальность, они полагают, что она однажды спроецируется на их земные дела. И их чаяния небезосновательны, вот только они путают при этом «божий дар с яичницей». Забывая, что «кесареву-кесарево, а Богу – божье», они пытаются эти два мира смешать, и жить в одном мире полагая, что живут в другом. А «микс» не получается: тень никогда не смешивается с предметом, хотя и создает множество иллюзий, падая на него.
Каждый человек уникален – это факт. Мнение, что из этого следует успех в искусственно созданных лотереях, включая и непременное везение в виртуальном общении – та самая тень на предмете. Каждый имеет свое место в жизни, но по сути каждый на нем уже находится, когда начинает суетиться, услышав: «Найди свое место в жизни!». Когда же он начинает его искать, следуя невесть откуда взявшемуся призыву, он делает шаги в сторону, уходя с него – классический путь обмана. Нет, он не уходит на самом деле со своего места – это все происходит «виртуально», иллюзорно, что и возможно-то, кстати, только в нашем искаженном земном мире. По сути это все то же наблюдение теней на предмете, из-за которых предмет кажется иным, чем он есть.
Если человек в виртуальном общении не ищет терпеливо, а решает придумывать, то у него только один шанс – встретиться в результате с самим собой, потому что как можно придумать что-то другое, извлекая это из себя? Попытки найти полное соответствие своим запросам обречены. Либо придется отказаться от своей затеи, либо - принять то, что дается. Но в том и подвох, что дается-то это чаще уже в подкорректированном виде. Так что даже будучи готовым принять собеседника, как есть, он рискует принять, опять-таки, иллюзию. И тогда либо человек этот осознает, что он посвящает часть своей жизни игре, относясь к этому, как игре, либо он самоотверженно соглашается принять вообще любой вариант развития событий. Но тогда непонятно, зачем ему виртуальность – с таким подходом можно искать и среди живого общения, без масок и завес. Опять нестыковка. Может, он считает, что сидя за экраном, расширяет свои возможности, экономя время на дорогу? Кто знает, что быстрее – отбраковывать иллюзии или преодолевать расстояния? Вряд ли можно количественно сравнивать живое и виртуальное общение на одних весах. Где взять верный поправочный коэффициент? Поговорка говорит о стократном превосходстве «увидеть» над «услышать». А здесь и услышать не всегда удается. Так что и этот аргумент не дотягивает до веского.
Пожалуй, когда в очередной раз человек ищет в виртуальном идеальное, он где-то понимает свою ошибку, но продолжает это делать, пропуская в мозг привычное: «Чем черт не шутит?», почему-то понимая эту присказку так, словно черт со своими шутками вообще ни при чем. Может ли быть, что поступая так, человек просто кормит своего чёрта, и этот тайный будоражащий зов к экрану и клавиатуре – ни что иное, как его голодный вой?