Когда я похвалила свою дочку московской бабушке, рассказав, что в три года она уже умеет читать, потому что я придумала сама эту методику, сама догадалась, как её этому научить такую маленькую и радовалась своему умению, бабушка меня тут же отругала: нельзя! Никогда не хвастайся своими детьми ни перед кем, никому их не расхваливай. Ну умеет и умеет. Молодец, что умеет. Это ваше дело. И не ругай своих детей при ком-либо: нельзя! Пусть другие заметят и похвалят. Чужим можно. А тебе-нельзя.
Меня так и срезало наповал: как же так? А ведь хочется. Очень хочется. Именно похвалить. Похвастаться. Но так как старших надо слушаться, а это мне внушали с самого, можно сказать, рождения, я прислушалась. И никогда не выставляла своих детей нигде напоказ. И до сих пор не делаю этого. Только в разговорах наедине, в семье мои дети знали, за что заслуживают похвалы, одобрения и восхищения. Тут уж меня не унять по сей день. На похвалы и добрые слова я щедра. Про «отругать» и разговоров не было. За что? Они сами понимают, где и как «накосячили». Самим приходится исправлять свои ошибки.
Хотя с того дня и прошло уже почти сорок лет. Иногда хотелось бы похвалиться успехами дочек. Но моя московская бабушка незримо тут как тут: нельзя! Я так привыкла к этой мысли, что «нельзя» , что это стало привычкой.
Я никогда не ходила на родительские собрания в школу. Потому что не считала это правильным – родительские собрания по итогам четверти, года и пр. Будучи сама педагогом, старалась как можно реже выдёргивать родителей учеников из семьи. Только по вопросам хозяйственным, организационным, важным для класса. Об успеваемости и поведении общалась только лично, посещая семью ученика или приглашая кого-то из родителей в школу . Никогда я не хвалила и не корила учеников при всех учениках и взрослых. "Молодец"-этого было достаточно. И мои ученики понимали, что заслужили этого "молодца". Моя бабушка незримо и там умудрялась найти местечко рядом со мной и нашептывать мне: нельзя!
Но по сей день мои уже взрослые дети, внуки, зять при каждом телефонном разговоре узнают снова и снова, какие же они у меня замечательные, любимые, способные и т.д.
Здесь уже моя московская бабушка молчит. И даёт мне полную свободу слова и мысли.