Предисловие
«О чём же эта книга? — спросите вы меня, — О ком она вообще?».
А я скажу, что слова здесь будут лишними, и тихо отойду в сторону, предоставив право вам самим найти ответы на свои вопросы, потому что для каждого эта книга будет имеет свой смысл и своё значение. Одна и та же вещь может выглядеть по-разному, в зависимости от того, под каким углом на неё посмотреть. Ведь у каждого своя призма преломления.
1
Это было прекрасное весеннее утро: светило ласковое и уже немного тёплое солнце, ещё только-только пробудившись от долгой зимней спячки; на узловатых ветках худых и голых деревьев расселся скворцовый оркестр и озарял округу своими сказочными трелями; цветы, гордо расправив плечи, нежились на многочисленных проталинках — островах новой жизни; зима с каждым днём уходила в прошлое, но лишь для того чтобы набраться сил и вернуться опять. Природа молодела и хорошела на глазах...
Однако этого никто не замечал или же попросту не хотел замечать. Мимо проносились городские корабли — автомобили, попутно разрывая своим истошным рёвом пространство и окатывая волнами грязи всё вокруг. Верхушки исполинских зданий настолько сильно уходили вверх, что, казалось, будто бы протыкали небо. Огромные рекламные баннеры, абсолютно повсюду, не просто привлекали внимание — они залезали прямо в голову и кричали: «КУПИ!КУПИ!КУПИ ВСЁ!». Купи всё, чтобы заполнить пустоту внутри. Толпы спешащих и копошащихся людей были похожи на сход огромной лавины.
Человек 1 шёл не спеша среди них, потоки тел огибали его со всех сторон.
Для чего мы всё это делаем? С какой целью? Обложили себя тоннами камня и железа со всех сторон и думаем, что теперь в безопасности? Считаем, что просто огораживаемся от опасностей внешнего мира, но на самом деле просто запираем в тесную клетку своё медленно угасающее сознание. Мы настроили гигантские заборы до небес, опутав их километрами колючей проволоки; в каждую стену, в каждое окно врезали толстые решётки; везде и всюду натыкали скрытые камеры. Осталось только поставить самую главную камеру — в голову.
И, пожалуй, мы добились того, чего хотели: стали глухими, как камень, упрямыми, как железо и слепыми, как кроты. Вот только ещё в добавок ко всему этому стали хрупкими, как стекло. Тронешь — и нет больше человека. Вот и ходи потом, собирай осколки жизни в крепкий деревянный ящик.
Все вокруг постоянно куда-то спешат, всё время торопятся, толкаются. А ведь это как болезнь, вирус, эпидемия! Стоит только пройти рядом, и ты уже сам не осознаёшь, как стал неотъемлемым механизмом этой гигантской мясорубки. И вопрос как раз в том, болезнь эта — города или человека? И нельзя однозначно ответить на него, потому что большой город приносит большую суету, но маленький человек её рождает. Окружающий воздух наэлектризован настолько, что ноги сами начинают идти быстрее, голова наливается свинцом, и тебя самого как будто бы прибивают к земле, делая маленьким и беззащитным. И вот ходят такие заводные солдатики, пока заряд не закончится. Пока не закончится жизнь.
Человек 1 вышел на большой проспект. Воздух здесь пропитался мраком и безнадёгой и, смешавшись с автомобильными выхлопами, оседал в лёгких тяжёлым смрадом. Серость и унылость этого места хватали за самую душу и трясли до её тех пор, пока она не начинала истошно рыдать, а после — просто умирала. На каждом углу во всю глотку орали динамики: не так была важна суть информации, как её громкость. Фарфоровые лица, как всегда, надменно глядели с ярких экранов мониторов. Они властно утверждали: «Мы — СОВЕРШЕНСТВО! А ты — НИКТО! Никто, пока не купишь это, вот это, вон то и ещё кучу бесполезных и ненужных вещей».
Здесь было невыносимо. Это место заставляло тебя жалеть о том, что ты ещё жив.
Человек 1 встал у светофора и устало закрыл глаза. Больше ничего не было слышно, даже собственных мыслей в голове — вокруг него была лишь густая и пьянящая разум тьма...
— Ты чего тут встал как вкопанный? Не видишь что ли — "зелёный" загорелся? Ты на улице, а не в музее, нечего тут стоять и мешать ходить людям!
Незнакомец, нервно запахнув плащ, поспешил на другую сторону улицы. Он не видел ничего вокруг, кроме какой-то неведомой цели, заставлявшей его нестись по жизни, забыв абсолютно обо всём.
Быстрый шаг превратился в бег. Дорога была очень широкая, а времени на переход оставалось всё меньше и меньше. Но незнакомец не мог ждать — нужно было успеть прямо сейчас и ни минутой позже! Ведь спешка стала неотъемлемой частью его жизни: шёл ли он на работу, возвращался ли домой, ходил ли в магазин, расположенный в пяти минутах ходьбы от этого самого дома, — всё это уже не имело никакого значения.
Машина. Гудки. Визг тормозов. Глухой удар.
Послышались крики. Кто-то стоял в ступоре, на ком-то застыла маска ужаса, а кто-то просто достал телефон и начал снимать произошедшее на камеру.
Водитель вышёл с обезумевшим и побелевшим как снег лицом. Его сильно трясло.
— Мой капот! Мой бампер! Моя машина! Мне же ещё целых пять лет за неё кредит выплачивать! Господи, что же это такое делается? Лезут ведь под колёса, а ты потом расхлёбывай за них! Ты же сам видел, что время закончилось и загорелся "красный" — простонал водитель. — Ну зачем надо было бежать? Всё пропало... Господи, что же мне теперь делать? Как же мне жить-то теперь? Неужели это происходит со мной?
Но человек в плаще, распластавшись на холодном асфальте, смотрел в небо потухшими и безжизненными глазами, и для него уже не имели значение ни чей-то кредит, ни чья-то разбитая машины, ни чьи-то надрывные крики — для него всё это осталось далеко в прошлом, как и он сам. Никто так и не осмелился подойти к нему. Хотя ещё всего несколько минут назад он шёл вместе с ними по этой злополучной дороге.
Просто все боялись смерти. Её запаха. Её ледяного прикосновения.
Человек 1 медленно наклонился к незнакомцу.
— Эх, бедняга. Что же ты наделал... Ну разве минута светофора стоила тех лет, что ты прожил, и тех, что тебе предстояло прожить? Ты хотел сэкономить время, а в итоге время сэкономило тебя.
Но несчастный лежал на дороге с безмятежным лицом. Он даже и сам не понял, что с ним произошло. Не успел понять — так сильно спешил.
Человек 1 закрыл ему глаза и набрал номер "скорой".
Водитель сидел на асфальте, прислонившись к фонарному столбу. Его глаза смотрели куда-то в пустоту.
— Что же теперь со мной будет? — тихо произнёс он. — Наверное, ничего хорошего...
— Мне очень жаль, что так вышло. Примите, пожалуйста, мои соболезнования, — сказал Человек 1.
— Хм. Жаль, говоришь? И что же мне теперь с этим "ЖАЛЬ" прикажешь делать? Может быть, адвокату отдать или прокурору? Или судье передать в конвертике? А? Не задумывался? Или, может быть, жене с дочкой вручить: «Держите, мол, пока ваш папка срок на зоне мотает!»? Так ты себе это представляешь?
— Извините, я ничего такого не имел в виду. Я просто хотел вас поддержать...
— Поддержать? — перебил водитель. — Вы слышали его? Да мне от твоей поддержки ни холодно ни жарко! У меня теперь вся жизнь поломана!
— Но...
— Да нет здесь никаких "НО"! Что же ты никак не поймёшь?
— Прощайте. Всего вам доброго, — уходя, бросил Человек 1.
— Вот и правильно: катись отсюда к чёрту со своим добром! И не возвращайся больше! — взревел водитель. — Ты мне не нужен! Никто мне не нужен!
Вокруг ярко светились бесконечные экраны гаджетов. Каждый хотел первым показать эту драматичную историю миру. Стать вещателем номер один! Но, к сожалению, только вещателем и больше никем.
В паре метров от аварии послышался плач ребёнка:
— Мама, что случилось с дядей? Почему он не встаёт?
— Он... — испуганно ответила женщина. — Он, наверное, очень устал, сынок. Ему нужно отдохнуть и ... — она закрыла лицо дрожащей рукой. — А хочешь... Хочешь я тебе куплю очень вкусное мороженое?
— Я не хочу мороженое! Дяде нужно помочь! — растирая слёзы, хныкал малыш. — Ему плохо!
— Пойдём, сыночек, пойдём, — уговаривала бедная мать. — Дяде обязательно помогут, я тебе обещаю! Смотри, какие красивые игрушки стоят вон на той витрине: медвежонок, зайчик, лисичка! Пойдём выберем тебе какую-нибудь? — женщина взглянула на тело погибшего и, быстро смахнув рукой слезу, вошла с ребёнком в магазин.
...
Человек 1 молча шёл по улице. Мимо проносились репортёрские фургончики с огромными тарелками на крыше, полицейские машины с ревущими сиренами. Наконец, где-то вдалеке послышался унылый вой скорой помощи, от которой уже было мало толку тому несчастному, для которого спешка стала роковой ошибкой.
— А ведь кто бы мог подумать, что кому-то из нас, ежедневно проходящему через десятки дорог, обычный светофор может отсчитывать последние секунды жизни, — удивился Человек 1. — Кто-то, возможно, ждёт свой разогретый обед, глядя на таймер микроволновки, а в итоге получит взрыв, вместо тёплого супа. А кто-то ждёт приземления самолета в аэропорту, нервно ёрзая в кресле и отсчитывая про себя оставшиеся минуты. Но у самолёта в последний момент откажут двигатели, и он потерпит крушение. И все чудом останутся живы, кроме того бедного счетоводца, на которого свалилась ручная кладь. Нелепая смерть, скажете вы... А какая тут разница? Ведь результат-то один и тот же.
Он свернул в небольшой переулок, коих полно в каждом городе. Мрачные и серые громады изо всех сил пытались сдавить и без того малое пространство закутка. Куда ни глянь, везде были разбросаны "памятники новой культуры": пивные банки, пакеты из-под фастфуда, всевозможные упаковки, горы битого стекла. И, пожалуй, венцом всех этих "творений" были безобразные надписи на стене бойлерной, перекрывавшие детский рисунок, сделанный разноцветными мелками.
— Для чего вы это написали? — разозлился Человек 1. — Кому и что вы этим хотели доказать? Вы пытались таким образом самоутвердиться? Неужели вы ничего не можете создать и поэтому просто решили испортить чужое? Что же это получается: один построил, другой сломал — вот тебе и цивилизация? Разве так должно быть? О, нет... Что же это со мной такое происходит? Так, всё. Надо успокоиться.
Рядом, в углу подворотни, лежал изуродованный мусорный контейнер. Его будто бы растерзал огромными лапами неведомый зверь. Хотя нет. Ведомый.
— Наверное, мы никогда не выйдем из этой сумасшедшей спирали: строительство — разруха, победа — поражение, мир — война. Сначала крушили тотемы и первобытные постройки; потом, худо-бедно, разжившись оружием, пичкали друг друга порохом и сносили памятники. А сейчас? Да то же самое! Бронированные танки и сверхзвуковые самолёты пришли на смену лошадям, дубина превратилась в высокотехнологичный автомат, а вместо кольчуги - появился бронежилет. Меняются лишь средства войны, но не их суть. Ах, Ньютон, старик, как же ты всё-таки был прав! На каждое действие всегда найдётся противодействие: новая защита — новое оружие, новые лекарства — новые болезни, новые решения — новые проблемы.
Он тихонько пнул носком ботинка кусок контейнера, словно ожидая, что тот оживёт и погонится за вандалами, которые его так безжалостно раскурочили, что контейнер превратится в гигантского монстра, который будет бежать, скрипя тоннами металла и клацая острыми жвалами. И что он будет нагонять неимоверный ужас на своих жертв, которые будут молить о пощаде, задыхаясь в его огромных лапах.
Человек 1 вышел из подворотни на небольшую улицу, и в лицо ему ударил холодный северный ветер: в этом месте всё ещё царила зима. Горы снега прятались в тени домов.
Недалеко, устроившись на груде мятых коробок и укутавшись по шею в старое одеяло, сидел бездомный. Из-под его одеяла высовывалась ещё чья-то мохнатая мордашка. Это была собака.
Отвернув ворот драпового пальто и спрятав руки в карманы, Человек 1 направился к ним.
На коробках сидел мужчина средних лет с огромной спутавшейся бородой. У него было худое, но на удивление чистое лицо, испещрённое мелкими морщинками. Из-под его изрядно поношенной шапки выглядывали длинные светло-русые волосы.
Кое-что в этом человеке было особенным: из-под тяжёлых век на мир смотрели живые и выразительные глаза ярко-голубого цвета. Это были глаза мечтателя или путешественника. В руках он держал кружку с горячим чаем, а неподалёку стоял и сам термос. Рядом с мужчиной, прячась в складках одеяла, сидела маленькая симпатичная собачонка — обычная дворняжка.
— Добрый день! — сказал Человек 1, протягивая мужчине купюру. — Держите. В такую погоду тяжело жить без крыши над головой.
— Добрый день, — прищурил глаза мужчина. — Большое вам спасибо, конечно, но мне не нужны подачки, я не какой-нибудь попрошайка. У меня всё есть.
Он вытащил из кармана старую, заветренную булку и начал её жевать. Собака облизнулась и сделала грустные глаза. Хозяин отломил кусок и ей.
— Хм, ну раз так... Тогда бы я хотел у вас купить кое-что.
— У меня? — удивился нищий, чуть не подавившись булкой — Вы либо с ума сошли, — смеясь, покрутил он пальцем у виска, — либо просто надо мною издеваетесь!
— Нисколько! — покачал головой Человек 1. — Мне нужна от вас информация! — хитро улыбнулся он, подняв указательный палец.
— Какая такая информация? — недоумевал мужчина. — Я не продаю её... Постойте, с чего вы вообще решили, что я чем-то торгую? Посмотрите на меня внимательно — вы явно ошиблись адресом.
— Не думаю, что ошибся. Я хочу купить у вас историю.
— Какую ещё историю? — вознегодовал бездомный. — Я что по-вашему похож на историка? Прекратите заниматься ерундой и оставьте меня в покое!
— Извините, — улыбнулся Человек 1. — Вы меня просто не так поняли: расскажите мне, пожалуйста, историю вашей жизни.
Мужчина застыл в ступоре с отрытым ртом, и собака по-дружески лизнула его в щёку.
— А... а зачем вам моя история? — тихо спросил он.
— Просто мне очень интересно... Но если вы против, я не буду настаивать! — широко улыбнулся Человек 1.
— Нет-нет-нет! Всё в порядке! — замахал руками бездомный. — А вы... правда, хотите её послушать?
— Конечно!
— Ну коли так, — нищий с явным недоверием взял протянутую купюру. — Расскажу. Только чур, слушать до конца, а не то я верну вам деньги!
— Хорошо. Договорились.
«Рос я в неблагополучной семье: мать с отчимом пили по-чёрному и всегда где-то пропадали. А если они и приходили... то их было сложно назвать в тот момент людьми. Но даже в те редкие моменты я старался не попадаться им на глаза — отчим любил... любил меня наказывать по поводу и без, а мать на это не обращала никакого внимания. Ей было всё равно. Мои бесконечные мольбы никто не слушал. И не слышал. Я ненавидел алкоголь всей своей душой и поэтому выкидывал любые найдённые бутылки с этим содержимым. Но всё это было абсолютно бесполезно: наш дом уже насквозь пропитался перегаром. Голод был моим естественным состоянием, потому что в нашем холодильнике дохли даже тараканы. Вот и приходилось всё время как-то перебиваться с крошки на крошку.
Но однажды всё изменилось... Как-то вечером, после очередного побоя, я в слезах убежал в сарай — свою крепость. Усталость был такая сильная, что я даже не помню, как уснул. Помню лишь жару посреди ночи, от которой всё моё тело покрылось потом, и громкий вой сирены, раздиравший тишину. Меня охватила паника, и я вылез из своего надежного укрытия. Ужас сковал моё маленькое сердце: весь наш дом был охвачен пламенем...
Мне почти удалось добежать до горящего дома, когда меня кто-то схватил сзади. Это был пожарный.
Я всю ночь проплакал у него на руках. Позже мне сказали, что всему виной стала непотушенная сигарета.
Ах, если бы они знали, что дело было далеко не только в сигарете...
Через несколько дней меня отправили в детский дом. Именно там я и решил для себя, что не повторю путь родителей и вырасту нормальным человеком. Что у меня будет хорошая семья, которой мне всё время так не хватало.
С тех пор прошло немало лет. Я тогда работал преподавателем в физико-химическом университете — читал студентам лекции. У меня там был очень хороший друг — профессор с кафедры экологии. Мы вместе с ним придумали портативную установку по опреснению морской воды, работавшую от небольшого аккумулятора. Это был прорыв! Ноу-хау! Мы подали заявку в патентное бюро и с нетерпением ждали ответа. По нашими расчётам, эта установка должна была стоить немалых денег. Только вот деньги всё и сгубили...
Однажды, дождливым вечером, я сидел над какими-то чертежами. В дверь кто-то постучал. На пороге стоял мой друг, весь взъерошенный и мокрый, но ужасно счастливый! Он сказал, что пришло письмо из патентного бюро — нашу установку одобрили, и мне нужно было подписать кое-какие бумаги. Я хотел получше изучить их, но друг меня торопил, ссылаясь на то, что ответ нужно прислать немедленно. Поверив ему на слово, я в нужных местах поставил свою подпись. Друг меня искренне поблагодарил и ушёл.
На следующий день в мою квартиру вломились какие-то незнакомые люди и, избив меня до полусмерти, выкинули на улицу. Как потом оказалось, я подписал бумаги на безвозмездную передачу прав собственности на квартиру и на все свои изобретения.
Меня гнали отовсюду: никто не верил безымянному избитому оборванцу, ведь все мои документы остались там, дома. Так и начался этот нелёгкий уличный путь.
Но однажды луч света проник и в мою тяжёлую жизнь: я приютил этого замечательного пёсика и назвал его Жуликом (он у меня тогда пытался стащить засохшую хлебную корку). Вот так и живём с ним бок о бок уже целых три года — делим пищу и кров. Он меня, кстати, однажды от толпы пьяных подростков спас. Не знаю, что бы я без него делал.
Он настоящий друг. Он и есть моя семья».