С данного произведения начинается серия "Сортирных рассказов"
Бабка Агриппина Ниловна была очень трудолюбивая и аккуратная. Отработав всю жизнь в колхозе и выйдя на пенсию, она всё своё свободное время посвящала огороду. Поросят держать она давно уже отказалась, так как корма были дорогие и это было не выгодно, но живность любила и завела кроликов, благо травы росло много и в огороде, и в округе. Где сама накосит, где внучат или сына попросит. Но, главное, конечно, это огород. Любила Ниловна в земле копаться, разговаривать с ней. Огород по меркам деревни был обычный, десять соток, вполне хватало. Больше половины участка засаживалось картошкой и капустой. Аккуратные, прополотые грядочки располагались как по линейке, даже бочки с водой для полива стояли в особом порядке: прямоугольником, напротив друг друга. Дорожки были отсыпаны «опилом». Везде видны были порядок и чистота. Ничего лишнего в огороде не валялось. Каждый день хозяйка по несколько часов возилась со своим огородом и за это, как говорила Ниловна, Господь и одаривал её хорошими урожаями. Для одной бабки урожая было много, потому часть его она отдавала сыну, который, хоть и жил в городе, но частенько навещал маманю, приезжая в деревню на выходные с женой и детьми. Сын Митька любил деревню, в которой вырос и где его все знали и с удовольствием приезжал к матери, когда помочь, когда порыбачить или с друзьями детства иногда и бутылочку распить. Мать уважал, но побаивался. Особенно, когда водочкой злоупотреблял. Работал Митька в городе шофёром и потому алкоголь позволял себе или по праздникам, или по субботам, чтобы к понедельнику «был как огурец». И всё бы ничего, но вот к аккуратности мать его так и не приучила. Если копался с машиной или ещё с какой техникой, то порядка у него не было, детали, инструменты, масла - всё было разбросано, своего места не имело. После него мать постоянно устраивала приборку, ворча на сына. Ведь с детства его ругала за беспорядок, но, видно, «горбатого только могила исправит».
Как-то раз Митька загнал машину во двор и решил покопаться в ней, перед тем как мать затопит субботнюю баньку. У его старенькой «копейки» где-то бензобак потёк и в салоне чувствовался запах бензина, а это неприятно, да и жена ворчала.
Выкинув всё из багажника, Митька поднял коврики и, обследовав внутренность, обнаружил маленькое проржавелое изнутри бензобака отверстие.
– Да… Варить надо, – вслух высказался Митька и пошёл звать соседа Генку, который был другом детства и сварщиком в колхозе.
– Первым делом сливай весь бензин, - сказал Генка. - А потом бак зальём водой и будем выпаривать, только после этого можно будет варить.
Митька достал шланг и, подсосав, стал сливать бензин в большое эмалированное двенадцатилитровое ведро, которое нашёл в сенях. Почти наполнив ведро, Митька отставил его в сторону, рядом с крольчатником и стал заливать бак водой.
Генка, наблюдая за процессом, попивал пиво, которое Митька привёз из города.
– Ну всё, хорош, – сказал Генка. – Пусть теперь постоит несколько часов, а мы пока пивком побалуемся.
И дружбаны уютно устроились на скамейке. Когда пиво закончилось, Митька позвал Генку домой продолжить мероприятие с чем-нибудь покрепче. К вечеру от пива и деревенской самогонки мужики были уже никакие и разошлись отдыхать.
Рано утром, проснувшись с первыми петухами, Ниловна засеменила в огород, чтобы по утренней прохладе немного пополоть грядки. Проходя мимо машины, увидела своё ведро с вонючей жидкостью и запричитала:
– Вот ведь Митька, паразит какой, пищевое ведро под гадость взял, да ещё возле кроликов поставил. Хоть бы у матери разрешения спросил. Да чтоб его!
Не подозревала бабка, что её пожелание скоро исполнится.
Она, кряхтя, подняла нелёгкое ведро - благо сила в руках ещё водилась - и понесла в конец огорода, в уличный сортир. Слив всю жидкость в туалетную яму, она, ворча, поплелась мыть ведро.
Проснувшись с похмелья, Митька чувствовал себя тяжело: голова раскалывалась, тошнило, да ещё как-то неприятно урчало в животе. Что-то внутри него подсказывало, что нужно быстрее освободиться от содержимого желудка. Взяв сигареты и спички, Митька направился в туалет.
Удобно расположившись на «очке», он взял сигарету в рот и чиркнул спичку…
От взрыва, раздавшегося за спиной, бабку Ниловну выпрямило, и её голова резко повернулась в сторону туалета. То, что она увидела, длилось одно мгновение. Для Митьки же это мгновение показалось вечностью. Крыша сортира взлетела вверх, а доски разлетались в разные стороны. Сам же Митька со спущенными штанами падал на навозную кучу, предназначенную для удобрения огорода.
Что с ним произошло, он так и не понял, потому что потерял сознание. И только в больнице ему рассказали, что он ещё отделался легко, можно сказать испугом, если не считать повреждённую задницу!