Историю, как известно, делают люди. Причем я убедился, не всегда даже государственные мужи намного умнее и способнее рядовых граждан. Увы, не всегда достоинства человека оцениваются справедливо. Но в памяти человеческой все люди равно остаются. Кто-то у миллионов, а кто-то лишь у ближайших родственников. Но мне захотелось, чтобы о некоторых из моих земляков узнало больше людей, чем просто родня, они достойны этого. Поэтому следующее мое повествование пойдет именно о них, херпучинцах и оглонгинцах.
Для тех читателей, что впервые читают мое произведение, скажу, что Херпучи – один из поселков на севере Хабаровского края, где добывают золото с 1870 года. Вначале это были частные прииски, потом старатели, а с 30-х годов прошлого века началась промышленная добыча золота, был образован государственный Херпучинский прииск, самый крупный в крае. После развала СССР и кризиса в стране прииск закрылся, осталась небольшая старательская добыча золота. Я хочу рассказать, кто работал на государственном прииске с 30-х годов до конца ХХ века.
Коротко об истории заселения Приамгунья в 30-е годы.
В 1925 году в Дальневосточном крае РСФСР был образован трест «Дальзолото». Он сыграл важную роль в организации государственной золотодобывающей промышленности в крае и в Приамгунье. Государственная добыча золота началась в кербинской группе приисков в 1928 году.
В конце 20-х годов в СССР началась индустриализация. Для закупки необходимого для неё оборудования требовалась валюта. Получить её могли, продавая за границу то немногое, что могли позволить себе – хлеб, золото, лес и пушнину. Поэтому добыча золота стала одним из приоритетных направлений в стране. Вот тогда поселки Оглонги и Херпучи получили новое развитие. Они стали очень быстро строиться и расширяться. В Оглонгах была перевалочная база для всех необходимых грузов, которые доставлялись по реке, там были складские помещения, электростанция. А непосредственно вокруг Херпучей велась добыча золота электрическими драгами и гидравликами.
Что из себя представляет драга, плавучая фабрика золота? Драга — это аппарат, который имеет вес около 1,5 тысяч тонн. Размерами она напоминает четырехэтажное здание. Устройство имеет специальное оснащение в виде черпаков, которые поднимают почву со дна. Далее порода проходит через несколько этапов промывания, и искомый драгметалл осаждается. Преимущества аппарата заключаются в том, что он проводит все этапы добычи и очистки золота. Управлять конструкцией могут десятеро человек, при этом эффективность работы соответствует деятельности 12 тысяч старателей, которые бы вели добычу с помощью лотков.
Драга используется при разработке континентальных и морских залежей, ее особенность заключается в том, что она не может работать без воды. Во всех случаях добыча ведется либо на берегу моря, либо возле речки или ручейка, где драга стоит на понтоне. Чтобы повысить производительность драги, надо организовать круглосуточную работу, т.е. три смены по 8 часов.
С юности помнил песню с такими словами:
Драга - не корыто,
Вся земля изрыта.
Драга - это тоже пароход.
Палуба качается,
бочечка вращается.
Золотишко Родине дает!
Гидравлики появились позже. При этом способе добычи золота порода разбивается мощными водометами – мониторами, и вода с породой протекает через устройства, которые помогают улавливать крупинки золота или небольшие самородки.
Перед тем, как начать работать драге или гидравлики, проводились вскрышные работы, т.е. весь верхний слой земли убирался бульдозерами. Так что очень разные специалисты работали на любом прииске. Ведь надо было не только добывать золото, но и организовывать работу, учить детей, лечить все население, обеспечивать питанием и еще очень многим, чтобы работа золотодобытчиков спорилась.
Как государственное предприятие Херпучинский прииск образовался позднее Кербинского. В 1927 году на базе Колчанской группы приисков создается Нижнеамурское главное приисковое управление. С 1928 года оно начало расширять разведочные работы на херпучинской группе приисков. В селе Удинск открывается государственная Нижнеамгуньская приисковая контора для проведения разведочных работ в бассейне реки Херпучинка и на бывших Албазинских приисках.
В СССР была плановая экономика. Поэтому была продумана система образования и медицинского обслуживания населения. В Херпучах было построено здание с перспективой открытия средней школы и при ней построен интернат. В Удинске и Оглонгах открыты начальные школы, которые позднее были преобразованы в семилетние, а много позднее в восьмилетние. Участковая больница должна была появиться в Херпучах, фельдшерско-акушерский пункт в Оглонгах, фельдшер - в Удинске. Учителей и медработников направляли в эти учреждения после окончания институтов или училищ по распределению на 3 года минимум.
А вот где найти необходимую рабочую силу для производств – добычи золота и ремонта оборудования, заготовки дров для работы электростанции и обеспечения домов жителей поселков? Негде. Система льгот для жителей в северных районах в те годы отсутствовала. Вот и появились так называемые «спецпереселенцы», люди, обвиняемые в нарушениях социалистической законности, часто под надуманными предлогами, попадающие под всевидящее око НКВД, перед которыми было два пути – или в тюрьму или на спецпоселение в отдаленные северные районы страны. И большинство выбирали спецпоселение. А это значило невозможность выехать из населенного пункта без разрешения НКВД. А попасть в числе таких людей мог каждый. И раскулаченные, и репрессированные по политическим статьям, и репатриированные и еще несколько категорий людей примерно такого же профиля. Вот таким нехитрым способом и заселялись поселки Дальнего Востока. И Херпучи и Оглонги здесь не исключение.
Второй путь заселения Приамгунья – это привлечение населения России на переезд в северные районы по договорам найма рабочей силы. В народе их звали вербованные. Как правило, это были специалисты по золотодобыче – инженеры, ремонтники. Так же приезжали люди по собственному желанию, и по направлениям на работу после окончания учебных заведений.
На памяти нескольких поколений поколения херпучинцев и оглонгинцев остались фамилии директоров прииска с конца 30-х годов до развала СССР. Директора Лоташ, Пиндюрин, Коробов, Тубольцев, Хлебников, главные инженеры Зазубрин, Калашников, потом Нестеров. После отъезда Хлебникова директором стал Нестеров, главным инженером Бутько. Нестерова сменил в должности директора Бутько, а главным инженером стал Панченко. После отъезда Бутько директором стал Еремин, уроженец Херпучей, затем директором одно время был Бодров. В последние годы существования прииска директора менялись часто, но это не изменило ситуацию в золотодобывающей отрасли. Шатохин, Шлыков, Рыжаев сменяли друг друга после небольшого срока работы директорами Херпучинского прииска. Но это было уже после развала Советского Союза, когда в стране разразился острейший экономический кризис. Но продолжу свой рассказ о руководителях производства в советские годы.
Долгие годы главным бухгалтером прииска работал Сумароков, главным механиком Пашутов, главным энергетиком Зинченко, потом Еременко, главным обогатителем Огородников, начальником планового отдела Еремин, которого сменила Литовка. Начальником отдела кадров был Глотов, потом им стал им Ивашкин.
Председателем профкома был Назаров, которого сменил в этой должности Кулаков, долгие годы работавший секретарем парткома прииска. Того в свою очередь сменил ставший парторгом Скворцов. Некоторое время парторгом прииска работал Щербаков, который потом был выбран вторым секретарем райкома партии района имени Полины Осипенко.
Большую роль в достижении хороших результатов прииска по добыче золота сыграли главный геолог Бутрин, затем Чуприн, главный маркшейдер Агафонов, начальник бульдозерного парка Печатнов, начальник транспорта Маслаков, начальник производственного отдела Стеценко, начальник мехмастерских Сорокин, которого сменил Генераленко. А Сорокин стал начальником электростанции в Оглонгах. До него начальниками электростанции были Литвинов, Плаксин, Ширеев, Приходько. Начальником Октябрьского горного участка долгие годы был Муковозов.
В военные и послевоенные годы советскую власть в Херпучинском сельском совете, в который входили и Херпучи, и Оглонги, представлял Тимлянцев, которого сменил Харченко. Затем председателями сельсовета были Махровский, Амерсанеев, Таратынов.
На слуху нескольких поколений жителей поселков были фамилии Бармина и Перминова, начальников драг №№ 98 и 99, работников драг Шумбасова, Блох, Манякина, Симоненко, Хайрутдинова, Шеванькова, Сысоева, Кольина, Шарифулина.
Но основную славу Херпучинскому прииску приносили труженики на всех участках золотодобычи, которые получали награды. Но обо всех орденоносцах будет следующий рассказ. Хотя, изучая материалы о награжденных в районе имени Полины Осипенко, обратил внимание, что на Кербинском прииске больше людей, получивших государственные награды, хотя добыча золота на этом прииске всегда была ниже, чем на Херпучинском. Почему? Или близость крайонному центру сказалась, или что-то другое, о чем мы не знаем. Вполне вероятно, что часть наград херпучинцы и оглонгинцы получили, когда входили в состав Тахтинского района Нижне-Амурской области.
Сегодня в своем повествовании я хочу остановиться на нескольких достойных людях, которые вписали свои фамилии в историю прииска, но незаслуженно забытые. Я уже писал, что своим рождением Херпучинский прииск обязан специализированной строительной организации «Херпучстрой», которую возглавлял Иван Михайлович Никитин. После завершения строительства Оглонгинской электростанции и сборкой первой из электрических драг с емкостью ковша в 250 литров, которые получили номера 98 и 99, строительная организация ликвидируется, появляется самостоятельное Херпучинское приисковое управление.
Первой драгой на прииске была драга № 98, её начальником стал Иван Степанович Турковский, судьба которого сложилась очень трагично. Перед войной он был репрессирован как вредитель вместе с главными инженером Зазубриным, и еще несколькими рабочими прииска. Зазубрин был расстрелян, а Турковский вышел из заключения после многих лет отсидки по сфабрикованному делу.
С вводом электрических драг на прииске резко возросла добыча драгоценного металла. Если в 1933 году было добыто 86, то в 1937 году – 789 кг золота, и до войны это был самый высокий показатель. Для сравнения скажу, что на Кербинском прииске до войны самая большая добыча золота за промывочный сезон составила 544 кг в 1934 году. Но богатые участки драги отработали, объем золотодобычи стал снижаться, вот тогда и были репрессированы и Зазубрин, и Турковский.
После войны руководство прииска принимает меры к увеличению добычи золота путем расширения старательской добычи, строительства малолитражных драг, усиления разведочных работ, освоения Октябрьского горного участка. Добыча золота с 1947 года стала расти. К 1956 году на прииске стали работать три крупных , четыре малолитражных драги, три гидравлики и старательская артель. Золотодобыча в 1958 году составила 890 кг. По окончанию промывочного сезона 1959 года драга №99 была разобрана, по ледовой дороги Амгуни перевезена на Бриакан, и восстановлена. Вместе с ней на Бриакан переехали семьи драгеров.
В 80-е годы на Херпучинском прииске работали три крупнолитражные драги № 95 (на Октябрьском горном участке) и № 98 с емкость черпака 250 литров, малолитражные драги №№ 621, 632, 634 с емкостью черпака 80 литров, и несколько гидравлик. Накануне 50-летия района имени Полины Осипенко на прииске было добыто 1722 кг золота. Это самый высокий показатель за всю историю Херпучинского прииска. Для сравнения – на Кербинском прииске эта цифра составила 904 кг в 1965 году.
На моей памяти есть несколько фамилий директоров прииска. Одна из них – Хлебников. Его семья жила в первом доме у школы, а соседями по двухквартирному дому была семья начальника планового отдела Еремина. Старший сын Еремина Анатолий много лет спустя станет вначале парторгом, а потом и директором прииска, будет награжден правительственной наградой. Хлебников в моей памяти остался еще и потому, что у него первого в нашем поселке появился автомобиль «Москвич-401», на котором он катал малышню.
В это время главным инженером прииска работал Калашников, а его жена Татьяна Васильевна работала фельдшером в нашей больнице, и по сути дела, была моим лечащим доктором, потому что я очень часто простужался, а они жили в соседнем доме. У Калашниковых было двое детей. Старший сын Лева года на три был старше меня, и младшая дочь Оля – на год или два младше. На память от этой семьи у меня остались четыре тома рассказов Жюля Верна, в том числе самый любимый «Двадцать тысяч лье под водой».
После отъезда Калашниковых главным инженером прииска стал работать Нестеров Борис Николаевич. Его жена Анна Николаевна работала учительницей, и поэтому семья Нестеровых оказалась в учительской компании. Кроме этого, сам Борис Николаевич очень хорошо играл в шахматы, и они с моим отцом часто играли друг с другом с переменным успехом. Старший сын Леня был на год младше меня, мы дружили, в чем-то он старался мне подражать, занимался активно спортом. У него впервые в нашем поселке появился переносной приемник «Спидолла» завода ВЭФ из Риги. Это было по тем временам очень круто. А дочь Нестеровых Лена было младше меня года на три-четыре, и, по моим меркам, была еще совсем «пацанка». Но потом превратилась в очень красивую девушку, и вышла замуж за земляка Володю Миминошвили.
Нестерова Бориса Николаевича пригласили на должность директора объединения «Приморзолото». Этот орган руководил всем процессом золотодобычи в крае, но эта работа проводилась под пристальным вниманием партийных и советских органов края, а также соответствующего министерства в Москве. Пресс, как вы сами понимаете, очень сильный. Я не знаю, по каким причинам Борис Николаевич покинул руководящее кресло в объединении и организовал старательскую артель, где стал председателем. Безусловно, в материальном отношении он значительно выиграл, тем более что взял на работу к себе в артель своего свата, Галактиона Миминошвили, а так же сына Леонида. И в начале 2000-х годов Нестеров так и работал в артели, которая смогла пережить лихие 90-е годы, когда золотодобывающая отрасль в крае была, по сути дела, низведена до роли пасынки. Кризис неплатежей и искусственное снижение цены на драгоценный металл на мировом рынке сделали отрасль нерентабельной.
Помимо награжденного орденом Ленина драгера Селезнева очень известным начальником драги № 98 в Херпучах был Бармин. Высокий, статный мужчина, он пользовался очень большим авторитетом и уважением на прииске. Другой известный начальник драги № 99 Перминов по окончании промывочного сезона 1959 года организовал разборку драги на отдельные узлы, по ледовой дороге по Амгуни драгу перевезли на Бриакан, снова собрали, и с сезона 1961 года она снова стала вести работы уже на новом месте. Вместе с ней на новое место жительства переехали многие семьи работников этой драги, в том числе и семья самого Перминова. Уехала и дочь Перминова Нина, которая с первого класса училась со мной. Она была самой маленькой в классе, а я самый высокий, и когда нам приходилось водить хоровод, я держал Нину за руку. Через много-много лет мы встретились с Ниной в Хабаровске во время парада в день Военно-морского флота СССР. Я был в парадной форме военно-морского офицера, и она вряд ли узнала бы меня, если бы не одна общая с ней знакомая.
Интересно сложилась судьба драги № 99. В 1990 году из-за выработки полигона она была остановлена и демонтирована. По частям драгу перевезли на новый участок в реки Керби. Там её смонтировали, и с конца 1993 года драга стала добывать золото, уже на третьем месте. Такое в истории района имени Полина Осипенко произошло впервые. К этому времени драга № 98 на Херпучинском прииске уже пошла на металлолом.
Что мне еще запомнилось о производственной деятельности нашего прииска? Как известно, промывочный сезон работы драг идет в теплое время года, которое наступает в наших северных районах в мае, а заканчивается в начале октября. И все это время две, и потом одна, драги работали рядом с поселком, буквально рядом с некоторыми домами и огородами. Некоторые дома пришлось даже перевозить на другое место. На весь поселок раздавался скрежет, с каким бесконечная лента сцепленных друг с другом черпаков вгрызалась в землю, и тащила породу внутрь драги. Там вращалась огромная бочка, где порода размельчалась, из неё извлекали золото, и лишь потом это золото специальными людьми собиралось. Очень тяжелый труд, и главное – вредный, так как при извлечении золота использовалась ртуть. Не очень многие работники драги доживали до глубокой старости. Чаще всего умирали от онкологических процессов. К тому же река Херпучинкая в своем беге к Амгуни протекала через небольшое урановое месторождение. Так что высокая заболеваемость онкологией отмечалась в нашем поселке все годы его существования.
Зимой драги становились на ремонт и профилактику. Большинство ремонтных работ производилось на месте, что весьма затруднительно при сорокаградусных морозах. Кое-какие узлы от драг везли для ремонта в механические мастерские, где токаря, слесаря и другие специалисты занимались их ремонтом. Нас водили на экскурсии и на драгу, и в мастерские. А во время моего обучения с 9 по 11 класс у нас было производственное обучение, и некоторые ребята учились токарному и слесарному делу. И хотя я в эти годы осваивал специальность радиооператора, еще ранее меня научили на уроках труда, как производить работы по дереву и металлу. Для этого в школе были созданы все условия.
Еще мальчишкой, проходя мимо конторы, где сидело руководство прииска, я обращал внимание на огромный стенд рядом, на котором мелом отмечались трудовые успехи всех производственных подразделений прииска. Особенно меня интересовали драги. Иногда я видел, что план по извлечению породы выполнялся больше, чем на 100%, а вот по добыче золота немного меньше. Бывало и наоборот. Потом отец мне посянил, что бывает разная порода - с высоким содержанием золота, и с маленьким.
После окончания Херпучинской школы в 1965 году я уехал на учебу в институт, и потом лишь на зимние и летние каникулы приезжал в родной поселок. Так что вся дальнейшая жизнь в нем прошла мимо меня, и ничего добавить к уже написанному я не могу. Многие сведения почерпнуты мной из книги Василия Бочкарева «Приамгунье далекое и близкое», где автор со знанием дела и большой любовью написал о ставших близким ему местах в районе имени Осипенко, который ранее носил название Кербинского.