Сквозь клочья тумана сиреневый лик
мелькает, скрывается, брезжит.
Откуда он взялся, зачем он возник,
татарник суровый и нежный?
Под ветром порывистым, как маячок,
зачем он мне светит и светит?
Приладил паук свою сеть на сучок,
кобель мой все кустики метит.
Бесснежный январь – мука крымской зимы,
стерпелись, но реже смеёмся,
и рухнувшей родины, кажется, мы
трагизм до конца не поймём всё
Осыпались листья. Пожухла полынь.
Печалью повеяло древней.
В стране, где уже не осталось святынь,
татарник вдруг душу согрел мне.
Нет-нет да крупою в лицо сыпанёт
с вершин, где гуляют метели.
Ах, этот татарник так долго цветёт,
что нет ни кровиночки в теле.
Колючие ветви. Сухая трава.
Пред ликом февральских инфляций,
за что он имеет святые права
так долго цвести и держаться?
Имеет!
А ветер порывистый зол,
а солнце чадит вполнакала.
Но если татарник ещё не отцвёл,
и нам унывать не пристало.