Глава 3: «Что-то дома мне не сидится»
Последние ночи я тратила на попытки разрушить созданный мною же кокон и погрузиться в Тень, но всякий раз сбивалась, теряла концентрацию и неизменно просыпалась, а после, лежала уставившись в потолок, рассматривая неровности на штукатурке, трещинки в покрытии, причудливые тени лениво скользящие по комнате, словно марионетки, управляемые неверным светом луны. Рассматривала как за пыльным окном, повинуясь ветерку раскачивались деревья и… больше не могла уснуть.
Утро незнамо которого дня началось с литровой кружки тонизирующего чая. Сидя на кухне, прислонившись спиной к прохладной стенке и прижав колени к груди в очередной раз пыталась понять моя–ли зацикленность на безопасности чинила преграды, или тому были иные причины? Проснувшийся Густав опустился на скамью напротив меня и наливая в свою кружку ароматный, пока еще теплый напиток сказал:
— Тин, довольно. Магия – это ты. Сейчас ты пытаешься себя сломить, переиначить. Так нельзя!
— И что ты предлагаешь? Послать все к демонам? – невесело хмыкнула я, делая еще один глоток.
— Предлагаю небольшое путешествие. Займёт оно несколько дней, уверен после него все возвратится на свои места. – Парень ответил не задумываясь, а значит мысль, которой ему не терпелось поделиться была тщательно обдумана и взвешена.
— Путешествие? Как в старые добрые времена? – улыбнулась я. Признаюсь, в последнее время я все чаще скучала по тому времени, когда бродила по Ферелдену, пела песни и дышала свободой. Теперь... Многое было иначе. Чего таить, я хоть сейчас готова была вскочить в седло и мчаться до полного изнеможения, а также до натертостей, отбитостей и прочих обязательных приложений к седлу.
— Почти. Только сопровождающих будет немного меньше.
— Даже жаль, что не будет Торвальда, – я так и не смогла спрятать грусть.
— Если ты предложишь, он обязательно присоединится, но сам навязываться не будет. Его несколько задела твоя скрытность.
— Мягко говоря. Он в ярости. Я хранила от него тайну, а от вас нет… Чувствует себя дураком, раз не сумел разглядеть во мне мага, хоть и неправильного.
— Ничего, успокоится и вы все обсудите спокойно.
Я хмыкнула.
— Помнится, пять лет назад ты вел подобные беседы, только о Севалине.
— Ну кто же виноват, что годы идут, а ты так и не научилась обращаться со своими мужчинами?
Ну разве тут поспоришь? Для меня не секрет, то на каком–то потаенном, подсознательном уровне страшусь серьезных отношений, а потому бегу от всех, к кому испытываю хоть какие–то эмоции, возможно не одна я такая.
Издав укоризненный вздох, Густав поспешил сменить тему,
— Севалин отправится с нами, но вот Амин... Ты знаешь, что они с Лидией ждут малыша?
— Нет, я не знала, – на губах растянулась довольная улыбка... – Я так за него рада.
Густав, дождавшись пока налитый чай остынет до нужной температуры, наконец принялся за него, на какое–то время оставив меня в покое. Несколько минут в комнате царила тишина, нарушаемая только хрустом поедаемого печенья, да тягучими причмоками мага, сопровождающими каждый глоток.
— Кстати, на днях к нам приезжает Лэйд. Помнишь такого? – поинтересовался Густав.
— Его забудешь! Так, что ему нужно? – отчего-то новость не доставила большого удовольствия. Старшенький Эремон был тем еще поганцем.
— Официальная причина – по делам семьи, неофициальная – просьба Амина присмотреть за тобой.
— Угу, и именно поэтому решил пригласить своего братца, с которым у нас вооруженный нейтралитет.
— А мне показалось, что ты ему приглянулась.
— Тебе показалось. Лэйд не из тех людей…
— И именно поэтому он вступается за девушку, а после везет в свой дом, а после выделяет в сопровождение маленькую армию...
На губах мага заиграла улыбка, а я грызла печеньку, не реагируя на его подначки. Время покажет, кто с усами, кто с хвостом.
На сборы много времени не потребовалось. На рассвете следующего дня мы покинули город. На сей раз почетный конвой составили патрульная пятерка Севалина вместе с боевым магом и тройка королевских лучников. На самом деле, такое сопровождение было выделено исключительно из-за угрозы нападения магов.
С лёгкостью вскочив в седло, я пристроилась к тройке лучников и завела беседу ни о чем. Парни были постарше меня, но при этом сохранили некоторую беспечность и бесшабашность свойственную скорее подросткам, чем молодым мужчинам. Они беззлобно подшучивали друг над другом, постепенно я оказалась вовлечена в их спор, что эффективней лук или арбалет. Сама я не особо жаловала более массивные арбалеты, да и комплект болтов оказался куда тяжелее колчана стрел, потому я всеми руками была за любителей тетивы и звонких стрел. Постепенно к нашему спору присоединились ребята Севалина, сам страж с улыбкой наблюдал за происходящим, догадываясь к чему это приведет. И он не ошибся…
На привале, вместо заслуженного отдыха мы устроили небольшое состязание лучников против арбалетчиков, роли коих доблестно исполнили парни из отряда Севалина, ставшего вместе с Густавом нам судьями. В сражении победа осталась за четверкой, которую с позволения Штефана (командира лучников) возглавляла я. Мы оказались несколько быстрей, маневреннее и чуточку точнее своих собратьев, закованных в тяжёлые доспехи, но при этом, только я и командир лучников смогли оказать достойное сопротивление, сменив луки на клинки, а два наших младших брата, «пали» в самом начале поединка, предоставив нам право противостоять четверке тренированных солдат. И, буквально вырванная зубами победа, теперь избавит двух птенцов от регулярных тренировок. А я же, ощутила невероятный душевный подъем: кровь бурлила в венах, дыхание сбивалось, и плевать было на пару синяков, да ушибов, которыми расплатилась за победу. Она того стоила. Дальнейший путь я проделала с улыбкой на губах и легким сердцем. Вот что значит вовремя отвести душу.
Мне удалось сдержать природное любопытство и не запытать Густава вопросами, и была несколько поражена, когда поняла, что мы удаляемся от побережья. Густой вечнозелёный лес, холодная продрогшая от долгой зимы земля – все это лишало наше путешествие Ферелденской романтики. За ночь я так замёрзла, что в очередной раз открыв глаза, перебралась поближе к костру, сочла что лучше быть сонной, чем замёрзшей до смерти.
— Замёрзла? – поинтересовался Штефан, потеснив своего соседа, освобождая мне место, в их тесном мужском кругу.
— Зато смотрю, вы здесь греетесь, – я кивнула на бурдюк с вином, который мне тут же вручили. Вино оказалось неплохим, достаточно терпким и щедро приправленным травами, причем не только пряными, но и с лёгким наркотическим эффектом. Сделав несколько глотков вернула бурдюк владельцу и пожурила.
— И как, после таких напитков с трёх шагов попадешь в дуффало?
Мужчина хмыкнул.
— Холод не даст опьянеть, зато согреемся. Плохое время ты выбрала для путешествий.
— Это не я, это он, – устраиваясь поудобнее я ткнула пальцем в Густава, который сидел рядышком – грелся птенчик.
— Да, прошлое наше путешествие было куда приятней, – маг прикрыл глаза, и мечтательно продолжил – лето, звёздное небо и тёплый ветерок, песни у костра и приятные разговоры.
— Песни? – поинтересовался кто-то.
И меня сдали с потрохами.
— Аметин бард...
— Я в завязке, – попыталась откреститься я, давая понять, что тема закрыта.
— Так давай мы тебя быстренько развяжем? – заплетающимся голосом предложил парень, в котором я узнала побитого мною стража.
— Говоришь, холод не позволит опьянеть, – хмыкнула я, а Штефан пожал плечами.
— Это он с горя. Не каждый день девушка–бард в поединке на спину укладывает...
— Да не бард я! Вот привязались.
Беседа протекала в ленивом темпе и я, пропустив то состояние, когда приятная расслабленность переходит в дремоту уснула на плече Густава, давно уже подсевшего ко мне и укутавшего своим плащом.
В таком неспешном темпе четыре дня мы двигались по лесу устилающем предгорья Виммарка. Погодка на удивление радовала солнышком, теплым южным ветерком и отсутствием всяких мокростей, льющихся с щедрых небес. Правда по ночам все–таки было прохладно, а потому их приходилось проводить все так же, тесной кучкой собираясь у костра, да согреваться в дружеской компании щедро разбавляя градусом кровь. Питались мы жаренной дичью или олениной, тут как получалось.
На привалах у Штефана и меня была возможность поразмять косточки – тренировали наших братьев меньших так неосмотрительно «павших» в дружеской потасовке, да и вообще всячески радовались жизни и свободе. Водные процедуры принимали в небольших горных озерцах и ручейках. Ну и что что вода в них была прохладная, склянки с зельями коими я запаслась отлично снимали насморк, кашель и прочие симптомы.
— Проснись соня, – наглая чернявая морда, он же наш великий маг, тряс меня за плечо, пытаясь сбросить с моего разомлевшего, пригревшегося тельца остатки сна. Нет, поваляться ещё немного мне не хотелось, твердая земля да полено под ухом – это не мягкая постелька с подушкой, но возмущалась и отбрыкивалась я исключительно из вредности.
— Отстань, а?! – протянула я, пытаясь посильнее закутавшись в дополнительный плащ и выпихивая из–под него чье–то явно лишнее тело. Мышцы от неудобной позы задеревенели и отзывались лёгким гулом. – В следующий раз, двести раз подумаю, ехать с тобой куда–то или нет!
— Вставай... Обещаю, тебе понравится.
— Дома под одеялом мне бы понравилось, а сейчас я тебя прибить готова. И зачем я только согласилась?
— Просто ты мне доверяешь. – Бурчал маг, придерживая меня и помогая тихонько выбраться из круга, чтобы не перебудить окружающих.
— Видимо зря... – отойдя подальше от костра я потянулась, растягивая мышцы и сделала лёгкую разминку, после чего сразу почувствовала себя несколько лучше. – Так чего ты хотел? – спросила я, почувствовав себя наконец человеком.
— Показать кое–чего. Закрой глаза.
— Сюрприз? – сама удивилась тому, сколько сарказма было в моем голосе. Но мой выпад оставили без внимания, и после того как я честно закрыла глаза, взяли за плечи и куда–то повели.
Осторожно делала шаг за шагом, вслушиваясь в звенящую утреннюю тишину, нарушаемую только хрустом веток под подошвой сапог. Минут десять мы топали в неизвестном мне направлении, когда же мы остановились, Густав сказал:
— Теперь открывай.
От увиденной картины у меня перехватило дыхание. Окружающий мир был потрясающим, нереальным, сказочным. Небольшая полянка, расчерченная золотистыми лучами рассветного солнца, пробивающимися через густую плотную листву окружающих деревьев. Туманная взвесь, повинуясь малейшему колебанию воздуха, медленно кружилась в воздухе, а сама поляна была усыпана мельчайшими цветочками самых разных цветов и оттенков. Сочная молодая зелень чистотой цвета могла поспорить с самыми яркими изумрудами. Я не заметила, как задержала дыхание. Казалось бы, что тут особенного? Первоцветы всегда зацветают в это время, но одно дело знать, и совсем другое увидеть, почувствовать.
— Красиво, – наконец смогла из себя выдавить я.
В утренней тишине, здесь посреди леса я ощутила острую потребность сложить слова в строки, и положив на мелодию, дать начало чего-то новому. Конечно, желание это исчезло так же быстро как появилось, но что-то проснулось во мне. Что-то, что слишком давно скрывалось под ворохом тревог и сомнений.
— И очень символично, – добавил Густав, окончательно возвращая меня на землю.
— Да. Очень символично. Ну что? Возвращаемся? – от меня не ускользнул печальный вздох Густава, вынужденного со мной согласиться.
— Хорошо. Возвращаемся.
Как оказалось, наше отсутствие не осталось незамеченным. Лагерь проснулся и недоумевал, куда запропастилась виновница столь ранней прогулки? К тому же к ожидающим присоединились ещё несколько человек, в числе которых оказался и Торвальд.
Мужчина смерил меня обжигающими взглядом и выдал своё коронное:
— Смотрю, твоя любовь к утренним прогулкам не изменилась.
— Как и твоя манера, делать поспешные и не всегда верные выводы, – парировала я и попыталась обойти мужчину, в прочем безуспешно.
— Прости, – услышала я, когда крепкие руки прижали меня к своему телу. –Прости, родная, я так боюсь тебя потерять. Я не могу больше терять близких!
— Торвальд... – растерявшись его порыва протянула я, обнимая его за талию и прижимаясь щекой к его груди. Чего уж там говорить, его слова мне было очень приятно слышать, и да я растаяла. Развесила ушки и в очередной раз как истинная женщина с гипертрофированным материнским инстинктом, оберегающая сирых да убогих, прониклась бесконтрольным желанием стереть с его лица и сердца следы тревог и потерь. Я хотела утешить, всего лишь приободрить, дать понять, что он не один, а все плохое осталось в прошлом и никогда не возвратится, но кто я такая чтоб разбрасываться подобными обещаниями. В нашем случае самым честным ответом было мое молчание.
— Тин, выходи за меня.
Эм... предложение сделанное таким образом меня мягко говоря ошарашило. Окружающие притихли, собравшись вокруг нас и жадно улавливая каждой слово, не желая пропустить подробности. Демоны!!!
— Так не честно, – простонал я, не отрывая лица от его груди, теперь уже для того чтоб скрыть пылающие щеки и слёзы, навернувшиеся на глаза.
— Хочу, чтоб ты была моей. Только моей…
— Ш–ш–ш, – остановила я лавину его слов, коснувшись губ ладошкой, которую тут же расцеловали.
— Маленькая моя, прости за несдержанность.
— Торвальд, на нас смотрят... – тихонько прорычала я, начиная злиться. Вот реакция такая – злиться в любой ситуации выводящей из равновесия.
— Плевать.
— Давай прощай, принимай предложение и выдвигаемся, – скомандовал Густав, а я... Мягко говоря, ошалев зыркнула на него. Судя по всему, выражение лица у меня было весьма красноречивым. Общий дружный смех несколько разрядил обстановку и обняв Торвальда я тихо ответила.
— Давай поговорим об этом наедине. Это не отказ, – тут же поспешно уточнила я, почувствовав, как одеревенело тело мужчины. Понимаю, что должна отказать, признаться, что не готова к семейной жизни, но не могу набраться храбрости, а в следующую минуту все мои метания оборвали банальным поцелуем. Это был далеко не первый наш поцелуй. На чего уж там, боюсь, что даже не сто первый, но было в нем что-то особенное, отличное обыденным касание губами – поцелуй с привкусом горечи, страха, отчаянного желания добиться поставленной цели во что бы то ни стало и признаюсь, впервые от нахлынувших эмоций у меня закружилась голова и появилась слабость в коленях.
— Ты меня сводишь с ума, – прошептал он, оторвавшись от моих губ, и крепко прижимая к себе.
— Тор… – пробормотала я и отстранившись огляделась. Все старательно делали вид, что чертовски заняты своими делами, коих у них невпроворот.
— Поговорим позже, но пока, я буду рядом, – согласился мужчина, и наконец–то меня выпустили из объятий. Неприятный разговор откладывался на потом, которое возможно никогда и не наступит. Мои размышления оборвал Густав:
— Раз уж вы намиловались предлагаю завтракать и отправляться. Нам предстоит долгий путь.
Едва солнце миновало зенит, как мы, двигаясь по узкой лесной дороге миновали распутье, ведущее в Старкхейвен, до которого, согласно указателю, оставалось не более трех лиг. Ещё через несколько часов, перешли брод на реке Минантер мы оказались на мертвой земле. Приказав большинству спутников остаться на границе зеленой травы, я, Густав и Торвальд, решивший от нас не отставать, двинулись дальше, приняв все возможные средства предосторожности – укутались в длинные белые плотные плащи, с низко опущенными капюшонами, прикрыли рот и нос чистой, сложенной в несколько слоев тканью, защищаясь от смрада. Смерть витала вокруг нас. Мертвую землю, что на долгие века и эпохи потеряла способность даровать жизнь, покрывала черная короста, имя которой Скверна. Она не была злом, она не была добром – эманации разрушения и смерти, пропитавшие воздух, жаждали проникнуть в наши тела и души. Лошади ржали и не желали углубляться в территорию, покинутую Создателем. Настороженно били копытами, вздымая в воздух комья сухой земли и пыли. Кроме их ржания ничего не нарушало покой, ни шелеста листвы, ни пенья птиц… даже жадное воронье старалось держаться подальше от оскверненных Моровых земель.
— Когда-то здесь, на берегу шумной реки разразилась битва положившая конец Второму Мору. Здесь земля пропитана кровью людей, порождений тьмы и Зазикеля – Архидемона Хаоса. Сменились десятки поколений, подвиг Серого Стража и его сослуживцев стал легендой, воспетой в песнях, но эти земли спят... и едва–ли однажды очнутся ото сна. Прежде, здесь были бескрайние луга и леса, а теперь – Густав повел рукой, как бы очерчивая границы мертвых земель, простирающихся по всей линии горизонта.
— Зачем ты привез меня сюда? – Спросила я тихо, догадываясь каким будет ответ.
— Утром ты видела жизнь, сейчас ты видишь смерть.
— Но при чем здесь я?
— У тебя был контакт с Древним Богом. Он говорил с тобой. Он истязал тебя... Ты можешь найти его в Тени. Узнать, что происходит. Узнать насколько близки Отступники к своей цели. Чертов Мор! Чертов Мир! Мы уничтожили все, что можно было уничтожить! Больше некому противостоять тьме! Мир превратится вот в такую пустыню, лучшая участь на которую мы только смеем надеяться – быстрая смерть, а в худшем случае.... Ты знаешь, что Скверна делает со смертными? – Голос Густава сорвался на крик, а я поморщилась. Знаю я, прекрасно знаю. У оскверненных есть несколько часов, дней, а иногда недель слабости и боли, тут уж кому как повезет, а дальше либо смерть, либо участь по сравнению с которой смерть – благословение Создателя.
— Не дави, на нее Густав. Она все прекрасно понимает, – вступился за меня Торвальд, вызывая очередной всплеск раздражения. И почему у меня складывается ощущение, будто мною в очередной раз желают воспользоваться? Словно секирой? Хотя нет, скорее изящным клинком, который может сломаться от чрезмерного давления? В глубине души я надеялась, что Торвальд запретит мне, будет убеждать держатся подальше… в моем наивно–женском восприятии, к любимой женщине, которое несколько часов назад сделали предложение относятся иначе. Ее пытаюсь уберечь, а не подбивают на героическое спасение мира.
— Я услышала тебя Густав. И тебя Торвальд тоже. Если это все, что вы желали мне продемонстрировать, то я предпочла бы покинуть это место. Или есть ещё что–то?
Густав кивнул.
— Нам нужно добраться до места гибели Зазикеля. Это не далеко, не переживай. Вон за тем холмом. Если в свитках правда, то...
Я едва не застонала. Кто бы знал, как же я ненавижу все эти свитки! Все проблемы в моей жизни прямо или косвенно исходили из них.
— Возможно в них истинная правда, просто переводчики и толкователи у вас паршивые, – пробормотала я. – Исповедь магистра помнишь?
— Аметин, прекрати истерику. – Повысил голос Торвальд, и я едва сдержала порыв послать его куда подальше. – Мы проверим предположения и если в них не окажется ни толики истины, то клянусь...
— Ар–р–р–р, – бессильно зарычала я и со всех сил подстегнула заартачившегося коня, явно нежелающего двигаться дальше. – Кто бы знал, как часто я проклинаю тот день, когда остановилась на ночлег в Зелёном Медведе.
— Это Судьба, – вынес вердикт Густав, следуя за мной.
Не стала с ним спорить, возможно он прав как никогда.