Зашел в дом и забросил книжку подальше на шкаф. И вовсе не по причине её нечитабельности. А наоборот - уж слишком она была живой. Она дышала. Все те строки-тропы, по которым брёл, прикрыв глаза, доверяясь одним их изгибах, дышали вместе со мной. Дыхнуло весной. Дыхнуло дурманом. Я слышал ранние голоса птиц и полусонное еще жужжание медовых пчёл. Дворовый кот запрыгнул ко мне на диван и стал лизать обшивку, скрежеща шуршавым языком. На обшивку время от времени падали тяжелые капли со срезанной мной вчера виноградной лозы. Слишком поздно подрезал почки, слишком поздно. Весь месяц болел и не выходил из дому, да и погода стояла еще холодная. И вот только теперь светит солнце. Поют разные птицы, возятся над головой медовые пчёлы, рядом сидит кот, дует ветерок и всё вокруг говорит своими голосами жизни. А я сижу с отложенной в сторонку книгой. Той самой, что потом заброшу на шкаф - уж слишком она хороша. Слишком живая. Прочтёшь и ненароком сделаешься той самой сочащейся виноградной лозой, подрезанной слишком поздно... Но весь месяц стояли холода, и этот бронхит... А потом еще раз дыхнул на меня прогретый солнцем ветер. И я прямо почувствовал его всего, его лёгкость и теплоту, как-будто меня решил приободрить хороший товарищ. Что ж, спасибо на том! Скажу, что верю и не верю, в то, что такое возможно еще. Что такое продлится, будет длиться и длиться до самых сумерек, а может и дольше - тишина, никаких голосов радио или людей, никакой музыки, стуков дверей и в двери, никаких звонков... Только жужжание пчёл, потренькиевание птиц и падающие с виноградной лозы сладковатые дождинки слёз - кап... кап... И кот слизывает их своим шершавым языком... И ветер подует, нагретый солнцем... Не просыпаться... Не вставать... Никак не приходить в себя после сна со смутной радостью то ли какого-то обретения, то ли потери... Только во сне - говорить кому-то "я...я... люблю тебя..." и тут же задаться чувством, "а не соврал ли я?"... Соврал, конечно соврал... Бессовестный лгун!.. Сколько таких снов уже было... Но были и другие! Где не нужно было ничего говорить, и вся правда была без слов... Она была в самом её ощущении... Да, её нельзя было никак понимать, а только чувствовать, чувствовать... Вот будто все иные чувства уходят, исчезают - и остаётся только это, одно... Будоражащее до слёз, будто ветер вдруг окатил тебя крепким настоем цветущей черёмухи... Будто снова расцвели каштаны, и листьев на них так много-много, и все они густые-густые, зеленые, и дрожат под дыханием ветра...