(повторение пройденного)
Он долго терпел ее привычку оставлять одежду в ванной. А сама его еще за носки на стуле упрекает! Наконец сорвался, сделал замечание. Она надулась. Оба принялись коллекционировать вредные привычки друг друга, нет, даже не вредные – кто это определит? – а неприятные другой стороне. Он больше отмалчивался, по обыкновению не желая конфликтовать зря. И вдруг возненавидел привычки вообще, теперь и свои. Вот эта его привычка упереться ладонями в теплую батарею, лбом в стекло и смотреть из кухни во двор – откуда она? От мамы. Привычка развешивать носки на нижней перекладине стула – от отца. А где же я сам? – спрашивал он себя. И вдруг испугался, не признаваясь себе почему, хотя какой-то затылочной частью сознания понимал: его как будто не существовало. То есть он был, но несамостоятельный, весь состоящий из чужого. Он срочно принялся избавляться от приобретённых привычек, пытаясь завести собственные. Упрямо складывал носки в комод, дрожал под холодным ненавистным душем, раньше вставал и заваривал чай вместо кофе, бросил разгадывать кроссворды. Ездил на работу другой дорогой. Некоторое время наслаждался привычкой красиво вертеть сигарету в двух пальцах, пока не вспомнил, что так делает его старый друг, сжал зубы и перестал. Даже мусор он теперь выносил сразу, лишь наполнится ведро; она насторожилась и заподозрила другую женщину. Он не обращал внимания, уже не в состоянии остановиться; чувство обновления захватило его, увлекла гонка за смутными очертаниями себя-самого-уникального в поисках границ своей самодостаточной, как ему казалось, личности. Некоторое время он был уверен, что отошел от себя прежнего – жалкого подражателя – на космическое расстояние, даже голова кружилась. Но однажды с оглушительной ясностью увидел, что все его новые привычки не новы – они уже принадлежат кому-то. Они не хотят приживаться, выскальзывают из слабых тисков воли, убегают. Он постоял на кухне, погрел ладони о батарею, поглазел в темный холодный двор. Мысль о том, что жизнь не удалась, закончилась решительным «ну и пусть». Он вздохнул с невероятным облегчением, закурил, повертел сигарету в двух пальцах, отодвинул подальше пакет чая и заварил кофе. Она вошла в кухню и сказала:
– Ну ладно, пусть твои носки висят на перекладине стула, только перед приходом гостей убирай, хорошо? Я же тебя все равно люблю.