Мы остановились в Новосибирске, где предстояла пересадка. Город удивительно хорош. Буквально за сотню лет превратился из поселка строителей моста через великую сибирскую реку Обь в миллионный город. У него даже на здании вокзала написано – « Новосибирск-Главный». Говорить обо всех его достоинствах, не имеет смысла, слишком много времени и места займет это занятие. Главное достоинство сегодня было в том, что наше расписание оказалось с сюрпризом от Российских железных дорог – до очередного поезда нужно было скоротать время до вечера. Уж так на Руси повелось, что пересадки на ТрансСибе быстро не делаются. Умные железнодорожники предусматривают длительное пребывание на вокзалах в расчете на «авось» и на дополнительный доход с пассажиров. Опоздает поезд, или не сформируется вовремя состав, или… да мало ли причин. Мы оставили вещи в камере хранения и окунулись в городскую толчею.
Во времена Советского Союза любая служебная командировка заканчивалась закупками. Только в этом сибирском городе в радиусе двести метров от вокзала можно было приобрести пирожные, кукурузные палочки и удивительный по тем временам напиток пепси-колу. Стандартный набор, смеялись мы, подшучивали и подтрунивали друг друга, но в купе все заходили с коробками.
Редкостные по тем временам наборы продавались в кондитерской продовольственного магазина. В коробочке было десять разных пирожных. Это сегодня в любом магазине обилие бисквитов, картошек и корзиночек. А тогда не было. Пепси-кола тоже производилась только здесь, завод был пущен, с ограниченным выпуском продукции. Необычные по тем временам бутылочки. Все были приучены к советскому стандарту полулитровых, а тут нате вам – другие. И, конечно же, кукурузные палочки, которые дети так любили, а вот в продаже в других городах они отсутствовали. Брали, как правило, по десять пачек. У продавцов всегда в запасе был шпагат, которым ловко и умело, они связывали эту массу коробок.
Этим славились в былые времена, а сейчас такой надобности нет, и мы с юморком вспоминали, как все это проходило. Время было летнее, стояла жара. Гуляние по улицам и проспектам скоро превратилось бы в ад, хотя парков и скверов с тенью от деревьев хватает. Спустились в метро и вскоре вышли на пляже. Обь красавица встретила бодрящей холодной водицей, видимо для купания было рановато. Но мы все ж таки скоротали время. Перекусили в кафе и направились на вокзал.
Наивные. Мы и представить себе не могли, что нас ожидает. Поезд прибывал с опозданием на три часа. Идти куда-то было напрасным занятием, и мы решили скоротать время рядом с вокзалом. Приметили скверик у здания касс пригородных поездов. Жара спала, но была еще в силе. Мы с удовольствием окунулись в прохладу и сели на скамеечке. Недалеко стоял паренек с гитарой и исполнял песни, отъезжающие бросали ему монеты в футляр из-под гитары. Через пятнадцать минут он собрался уходить, так как на смену ему пришли два музыканта: саксофонист и аккордеонист. Позже мы узнали, что у уличных музыкантов тоже есть график. Они меняют друг друга на площадке в строго определенное время, не в пример составителям расписания движения поездов.
Они без суеты, как то буднично встали на знакомые места и по кивку головой начали играть. Вернее вступил только аккордеон и лишь немного погодя зазвучал саксофон. Заиграли сразу же, без разминки, смело и вдохновенно, как будто только этим и занимались в своей жизни, начав делать это первый раз давно, и превратились со временем в опытных исполнителей. Удивительное сочетание инструментов для привокзального парка, само звучание их здесь было необычным. Инструментальная музыка, знакомая и незнакомая, лилась под сводами здания. Она чем-то мягким и нежным заполнила все пространство, обволакивала кроны деревьев, упиралась в стены и лестницу. Уличное и камерное сочеталось и привлекало к себе внимание все большего количества зрителей.
Люди, которые окружали музыкантов, чувствовали насколько прекрасно звучание. Били вокзальные часы, у кого-то приближалась минута расставания, кто-то ждал и считал секунды до встречи. Но все замерли возле этого чуда. А музыка рождалась и тут же умирала, и единственно не хотелось терять с ней связь.
Думаю, что у многих возникло нереальное состояние, когда душа взлетала вверх и, отразившись от темноты неба, падала вниз в очередной раз, не могла найти прежнего места. Казалось, что это предел сегодняшнего дня, но мы ошибались. Из-за угла вдруг появился новый персонаж этого вечера. Казалось он не связан с музыкантами и живет сам по себе. Просто случайно оказался на вокзале и вместе со всеми решил отдохнуть под привокзальную музыку. Мужичок небольшого роста. Стоптанные кроссовки, не первой свежести брюки, мятая клетчатая рубашка и пестрая кепка. Кепарь залихватски сидел на голове, с небольшим наклоном, но как-то нагло прикрывала глаза. Словно человек хотел смотреть на мир, но стеснялся своего прямого пытливого на жизнь взгляда. Движения его были несколько нервные, как будто не мог найти места и чувствовал себя лишним здесь, в этом помещении среди массы людей. Завершала эту нереальную картину бутылка пива, свеженькая, прохладная. По ее бокам скатывались капли влаги. Сам вид этой бутылки с запотевшим стеклом заставил многих судорожно сглотнуть слюну и полезть в багаж за напитками.
Не нужно быть психологом, чтобы понять, для чего здесь этот персонаж. Загремели монеты у продавца в привокзальном киоске, всех вдруг обуяла жажда. Выручка за короткое время покрыла доход за весь день. Опытные пассажиры усилили внимание за багажом и карманами. Но ничего не происходило, а дальнейшие действия оказались совершенно неожиданными. Мужичок открыл бутылку, сделал глоток пива и начал танцевать. Вспоминаю каждый его шаг, улыбку, взгляд, звук походки от шаркающих ног. Ну ничем не привлекателен с одной стороны, он сумел завладеть вниманием толпы.
Двигаясь перед музыкантами короткими танцевальными движениями, притаптывая и приседая, он ходил из стороны в сторону. Наклонив голову, словно сражен звучанием аккордеона и саксофона, то приближался, то удалялся. Все это напоминало хаотическое движение частицы в замкнутом пространстве. Словно мужичок хотел выйти, но никак не мог что-то этому мешало. Ну, конечно же, музыка. Кончалась очередная композиция и танцор отходил в сторону к стене, у которой стояла его бутылка пива. Открывал емкость, жадно делал пару глотков. Да так, что судорожно дергался кадык на его худой шее, опять закрывал и ставил бутылку на холодный пол. Не уходил. Сидел и ждал, а чего, знал только он один.
С первыми аккордами поднимался и в очередной раз вступал в спор со своими желаниями стоять как все, или танцевать. Люди уже смотрели на него и не замечали, что бросать монеты в футляр от аккордеона стали гораздо чаще.
Почти полтора часа длилось это зрелище. Но вот вышло время, появились другие музыканты на смену. Наша пара сложила инструменты и пошла на выход из парка. С сожалением качнув головой, танцор сделал последний глоток, опустил пустую бутылку в урну и пошел в другую сторону. У меня не хватило терпения и я незаметно пошел следом за ним. Недалеко от парка его поджидали музыканты. Улыбнулись друг другу и втроем отправились на остановку троллейбуса. Картинка сложилась.
Оказывается все они работали в связке. Тонкий психологический расчет на необычный персонаж приносил пользу. Денег зарабатывалось больше.
Но мне не стало неприятно от понимания этого. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью овеяны воспоминания о привокзальном парке. Уж дивно красиво был сыгран спектакль всеми присутствующими лицами. Я уходил один, так угодно было судьбе. Меня ждала дорога.
Нет, нет, да вспоминается мне талантливая игра уличных музыкантов, артистов от бога.