В раннем и среднем детстве о войне не думалось, хотя о ней много говорили в школе. Каждый класс, то есть пионерский отряд, носил имя одного из пионеров-героев. Мой класс - Вали Котика. И в школу приходили фронтовики, и рассказывали, и фотографии показывали. А душа спала – голова воспринимала информацию, а она – душа – спала. И долго спала.
Мне было лет, наверное, 14, когда дед-фронтовик вдруг «окатил» меня, как холодной водой, воспоминанием. Он воевал на Ленинградском фронте, зацепил блокаду, был в окружении. И не любил вспоминать – совсем. Молчал и хмурился, когда его в школу приглашали. Не ходил – ни разу. Держал в себе.
Как-то я оставил на столе хлеб недоеденный. Не нарочно – отнюдь. Велосипед во дворе покоя не давал. Прошло часа два. Дед выходит из дома, направляется к воротам. Потом вдруг останавливается и, не смотря на меня, говорит: «Мы возьмем несколько крошек и бросим около норки. Мышка выскочит, и нужно было быстро ее поймать. Но иногда я засыпал, а она выберется и все крошки соберет. Мышей мы тогда ловили и ели – в окружении». Сказал – и ушел. А он раньше на нас, детей, внимания не обращал – мелюзга! Только прикрикнет, когда разоремся. Остановился я, помню, как вкопанный. Ни мыслей, ни слов, только что-то повернулось в душе.