Настя вышла из магазина с полными пакетами в обеих руках. Когда ставила покупки в багажник, что называется кожей почувствовала чей-то взгляд. Обернулась и увидела худенькую старушку, которая пристально смотрела в её сторону, вернее в недра багажника, на рассыпавшиеся из опрокинутого пакета фрукты. В голубых глазах женщины стояли слёзы, увидев, что Настя заметила её, она опустила глаза и суетливо стала поправлять чистое полотеньчико, расстеленное у её ног прямо на земле. На рассшитом полотенце небольшой горкой лежали зелёные неказистые яблочки. Подошёл какой-то дядька разухабистой внешности:
- Бабка, что яблоки такие мелкие?
- Так яблонька-то старая, уход нужен, а я уже и не могу.
- И сколько ты за этот мусор хочешь?
- Хоть сколько-нибудь. Я тут с утра, почитай, стою. Устала совсем.
Тут мужчину окликнули, он махнул рукой и ушёл.
Настя закрыла багажник, подошла к бабушке и протянула ей двадцать рублей:
- Возьмите, пожалуйста...
Женщина отшатнулась, слезинки вмиг высохли, спина распрямилась и она спокойно, но твёрдо сказала:
- Я не нищенка и не побирушка...
- Ну, что Вы! Я просто хочу купить Ваши яблоки...
- У Вас полные пакеты отличных фруктов, зачем Вам эта кислятина?
- Люблю зелёные, кислые. В магазине такие не купишь.
- Это большие деньги, на них неделю можно прожить. Сдачи у меня нет. Посмотрите, мелочь может быть какая найдётся.
- Так я хочу взять всё.
- Рубль.
- А вместе с полотенцем? Больно хорошее у Вас полотенце.
- Сама вышивала. Рукодельничала когда-то. Много всего понаделала. Ковыряю иголкой да спеваю, что в голову придёт, как акын казахский в степи: что вижу, то пою. Смешно!
- Сочиняли песни? Знаете что? Вы где-то рядом живёте? Вот рубль за яблоки. И давайте я Вас домой подвезу, устали, наверное... Меня Настя зовут. А Вас как?
- Адамовна я. Янина Адамовна. Спасибо, стыдно Вас затруднять, но не откажусь. Правда устала.
На скамейке возле подъезда старой пятиэтажки сидели несколько женщин и подслеповатый дед с окладистой бородой.
- О, бабсовет в расширенном составе на месте - дежурит! Теперь будут всех сканировать, пока сериалы не начнутся.
- Адамовна! Ты ли это? Разбогатела, училка, на машине разъезжаешь?
- Много будете знать, скоро состаритесь.
"Бабсовет" разразился дружным хохотом:
- Насмешила, куда уж стареть, итак песок сыплется. Ты как в магазин пойдёшь, меня позови - песочком впереди пройдусь - не поскользнёшься!! Ха-ха-ха!
- Весёлые у Вас соседи, Янина Адамовна. На чай не пригласите, пить хочется.
- Пойдёмте, не здесь же с Вами разбираться. Что-то ж Вам надо...
В небольшой уютной квартирке было чисто и приятно. Настя принялась выгружать из пакетов купленные продукты, которые успела забрать из машины, пока Янина Адамовна возилась с ключами.
- Нет, нет, нет! Настя! Вот этого не надо!
- Я по-Вашему могу в гости с пустыми руками придти?
- Хитрите?
- А почему они Вас училкой назвали?
-Так я училка и есть. Русский и литература. Пятьдесят лет - в школе, гимназии, а в конце и в колледже преподавала. У меня и пенсия неплохая, только на неё мы вдвоём с подругой живём. Так получилось. Обе одинокие. А она инвалид, стажа не заработала, а того, что ей платят сейчас, только на коммунальные услуги и хватает.
- Вы вместе живёте?
- Нет... Свободой дорожим... у человека должно быть личное пространство, на этом экономить не хочется.
Янина Адамовна расстелила невероятно красивую скатерть, поставила чайный сервиз и кое-что из того, что принесла Настя.
- Знаете, Настя, у меня ведь всё было - муж, дочь и ещё малыш, у которого родители, мои ученики, погибли, а родня от него отказалась. Но... я их всех пережила. Мне ведь почти девяносто лет. До сих пор, Спаси Господи, без очков обхожусь. Вышивать могу, всё лучше, чем в телевизор таращиться. Вышиваю и молитву творю, накатит - запою.
- Споёте?
Ответом была тишина, которая последовала за этой просьбой. Янина Адамовна долго смотрела куда-то поверх настиной головы и молчала. Молчала и Настя, размышляя о том, что как-то неловко получилось. Вломилась в дом к человеку и расстроила его чем-то. И уже собралась тихонько уйти восвояси, как вдруг раздался глубокий, красочный голос, с идеальными обертонами. Янина Адамовна запела речитативом:
Я знаю жуткий холод,
когда молодая, красивая дочь
в цветах лежит в гробу.
Когда и слёз нет, но...
и вот-вот задушат.
Я знаю страх,
когда любимый муж в коме,
когда тянутся долгие месяцы
восстановления
без выходных и перерывов.
Я знаю стыд,
когда оставшийся без родителей,
никому не нужный, малютка,
плачет непрестанно,
чувствуя своё сиротство.
Я много знаю...
Я знаю тишину
и долгожданный мир
в душе после сна,
в котором погибшая дочь
улыбается светлой улыбкой.
Я знаю радость,
когда, поднявшийся
вопреки прогнозам врачей, муж
при "полном параде" первый день
вновь едет на работу.
Я знаю счастье
возле кроватки малыша,
переставшего плакать,
почувствовавшего тепло
своей семьи, своего дома.
Я много знаю...
И знаю, как это пережить:
Всегда радуйтесь,
непрестанно молитесь,
за все благодарите.
Слава Богу за всё!!!
Вот вам и старушка, бабка с кислыми яблоками, училка,!!!
Через год Янины Адамовны не стало. А через полгода объявилась польская родня, разделили квартиру и растащили всё более менее ценное.
Хорошо, что перед уходом она передала Насте свои вышивки, грамоты, награды. "Не хочу, чтобы выбросили за ненадобностью. А ты разыщи директора моей самой первой школы - он тоже бывший её ученик и собирает в архив документы всех старых учителей. Какие-то задумки у него о школьном музее. Сделаешь?"
Настя, конечно, всё сделала. И Янину Адамовну помнит. А когда плохо, когда навалятся беды, тихонечко поёт:
Я много знаю...
И знаю, как это пережить:
Всегда радуйтесь,
непрестанно молитесь,
за все благодарите.
Слава Богу за всё!!!
Слава Богу за всё и за всех, кого Ты нам посылаешь!