королевство кривых отражений

 
- Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря.
               
                Королевство  кривых  отражений.
Часть 1.
Было мне лет восемь. В качестве поощрения повел меня отец в парк культуры и отдыха. Раскаленный асфальт, словно жаровня дьявола,  собрал души несчастных взрослых, он хватал их за сандалии и  ломал каблуки. Только дети  не замечали жары. Они словно разноцветные бабочки перелетали от карусели  к карусели и взгромождаясь на очередное скрипящее чудовище, были совершенно счастливы.   Тир, лодки, прочие чудеса остались позади, все было великолепно, особенно сладкая вата, которую было интересно сминать пальцами и лишь, потом класть в рот.   Увеличивалась концентрация -  улучшался вкус, но липкие пальцы становились расплатой за усиление удовольствия. В жизни так всегда: хочется немного послаще – жди трудностей. Уже на пути к выходу из парка, я заметил  неприметную дверь с небольшой вывеской: «Комната Смеха». Название это привело меня в крайнее смущение. Детскому уму сложно было представить запредельную сюрреалистичность данного названия, в котором целое помещение смеха. А что если  там никого нет? То кто тогда его, этот смех, смеется?
Чтобы снять мои вопросы, отец подвел меня к немолодой женщине, сидевшей у входа, и дал ей большой, желтый пятак. Странно, но мне было совершенно невозможно определить: сколько же ей лет? С одинаковой вероятностью она могла быть лет сорока, но и все шестьдесят могли иметь место. Она не прекращая что-то вязать длинными стальными спицами, выдала, напечатанный на дешевой бумаге, прямоугольный талон голубого цвета. Отец зачем-то передал его мне и, усмехнувшись, добавил:
- Можешь развлекаться сколько хочешь, а я пока покурю снаружи.
Сказав это, он, что бы помочь мне преодолеть  нерешительность,  слегка подтолкнул меня в спину. Внутри комната оказалась значительно больше, чем могло показаться снаружи. Несмотря на отсутствие окон она была очень ярко освещена. Длинные,  мерцающие лампы были диковинкой в те времена,  и их свет  поразил меня даже больше, чем пустота отражений, внутри  извивающегося пространства. Аттракцион явно не пользовался повышенным вниманием, и я оказался там единственным посетителем. Все стены  помещения были увешаны огромными зеркалами. Мне сразу показалось, что они живые, так как мои незначительные движения или перемещения в них приобретали совсем другую, непривычную динамику и я для себя  решил, что за поверхностью зеркала совершенно другой мир, в котором живут кривые рожи и изогнутые тела, напоминающие меня только цветом одежды.  Смутное и непонятное желание подтолкнуло меня проверить границу мира кривых отражений. Как только я вытянул руку, чтобы открыть вход, или нет, возможно, правильнее сказать -  выход, как моя протянутая длань провалилась в пустоту,  в одно мгновение я оказался в ином месте, где в центре комнаты оказался стол наподобие того, что был у контроллера на входе. Только вот за столом сидела не безликая старуха, а полуголая личность. Ее лицо имело один глаз по центру лба. Полуоткрытый рот украшал единственный огромный клык, а в центре груди свисала большая женская грудь. Всклоченные волосы  не придавали ее виду свирепости, даже, возможно, немного голливудского шарма. Ее руки были заняты какими-то необычными предметами. От всего этого образа исходил такой жар, словно я находился вблизи огромного костра. Если еще  учесть немалые размеры нового «контроллера», то самое время было умереть от ужаса. Но вопреки простой рефлекторной логике страха, я почувствовал неограниченное доверие к возникшей ситуации в целом. Было ощущение полной защищенности и отсутствии любых ограничений одновременно.
- Здрасте, - едва шевеля, мгновенно пересохшим, языком, промямлил я.
- А-а-а, - протяжно прозвучало в ответ, звук ее голоса напоминал далекие раскаты грома,
 -  Еще детей здесь  не хватало. Зачем пришел?
- Да меня папа привел. Я просто хотел посмотреть в кривые зеркала.
- Ха- ха-ха. В эти времена некривые зеркала очень редкая вещь. Не у каждого есть. А вот папа твой не приводил тебя сюда. Иначе где он?
- Да он курит за дверью. Я вообще без разрешения старших так далеко не хожу.
- Забавно то, что ты старше своего отца и, уже поэтому тебе не нужно его разрешение, - в очередной раз смутила меня странная женщина, - Ну, раз пришел, то откушай-ка моего молочка.
Огромными, мощными руками с когтистыми пальцами она быстро притянула меня к своей груди. Не успев опомнится, я почувствовал бесконечно сладостный вкус, по сравнению с которым, сахарная вата показалась бы простым комком хлопка. Необычный вкус не просто наполнял мой желудок , он изменял мое сознание. Каждый глоток сдвигал горы детских страхов и путаницы, но едва оторвавшись от груди, я воскликнул:
- Меня давно уже ждет папа и мне пора идти иначе он может меня поругать.
-  Слов не существует, как и времени нет. Его придумали бесы, чтобы смущать людей. Пока отец курит, ты сможешь прожить несколько жизней и совсем не потому, что они будут короткие и уж не потому, что отец много курит.
Что то щелкнуло, словно лопнул мыльный пузырь. Радуга брызг завертелась спиралью и вот уже я иду по знакомой алее, а в моей большой ладони находятся тепленькие пальчики самого милого существа на свете. Знакомые глаза, но совершенно детское  личико. Часть последовавшего разговора засела в моей памяти на всю жизнь.
- Вот скажи мне деда, почему народ наш сравнивают с медведем? Неужто, мы такие сильные, добродушные и грозные одновременно?
 - Понимаешь, милок, собака или волк, прежде чем напасть зубы скалит. Кошки всех размеров, перед прыжком, хвостом дрожат. Змея и та группируется, что бы дать понять – сейчас нападу. Всякая тварь божия предупреждает о своей возможной агрессии, а вот медведь из, казалось бы,  совершенно благодушного состояния может мгновенно, непредсказуемо, без смены настроения неожиданно напасть и растерзать. Бросить и убраться, так и не объяснив, зачем ему это было нужно.
Вот именно поэтому наш народ сравнивают с медведем.
- По-твоему выходит мы злые?
- Почему злые, скорее загадочные. Душа нашего человека, словно неисправный барабан.
- А это как еще?
- Вот слушай старую, но очень правдивую историю. Ее еще отец мне рассказывал, а ему его отец:  «После кораблекрушения выкинуло на остров троих выживших. А там жили каннибалы и вот поймали они , значит, американца Джона, француза  Жана,  и  нашего Василия Ивановича. Вот и говорят им:
 - Мы народ цивилизованный, поэтому   исполним вашу любую разумную прихоть,  затем конечно съедим, а из кожи задниц ваших сделаем себе новые барабаны и будем в них стучать, веселиться, петь и танцевать.
В первый день выпал жребий быть съеденным американцу Джону. Заказал он себе бутылку «Бурбона» и хорошую сигару. Не ведомо как уж, но принесли ему обещанное. Выпил он, покурил и пошел на заклание. Сварили его, съели, а из кожи задницы его натянули два барабана и давай стучать в них, танцевать вокруг костра и петь: «Какой вкусный Джон!»
На следующий день пришла пора французу Жану  попасть в меню каннибалам. По его требованию предоставили ему самую красивую девицу племени, и когда он достиг сексуальной кульминации, отрубили ему голову, порезали всего на кусочки, сделали шашлык, съели и остались очень довольны таким блюдом. Как и планировали, из кожи задницы натянули два барабана, и давай стучать в них, танцевать вокруг костра и петь:       «Какой вкусный Жан!»
Пришло время Василию Ивановичу пополнить меню дикарям. На всеобщее удивление попросил он у них огромный гвоздь, ну никак не меньше сотки. Удивились туземцы и говорят: «Зачем тебе такая ерунда? Лучше выпей, закуси, с девочками развлекись!»
«Нет!» - твердо настаивал Василий Иванович: «Давайте гвоздь и все тут!»
Делать нечего и вождь повелел: «Предоставьте ему то, что он хочет!»
Взял Василий Иванович этот гвоздь и начал бегать вокруг костра. При этом, терзая гвоздем свои задние булки, он орал во все горло: «Вот вам барабан! Вот вам барабан!»
От событий этих вековая жалость сжала мое сердце, по щеке моей потекли слезы и в тот же миг, словно пробка из бутылки вылетел я в центр зеркального зала. Мощь этого аттракциона так вскружила мне голову, что я не заметил как нырнул в озеро другого зеркала. Не было здесь того стража времени, однако, новый, не менее экзотичный персонаж поприветствовал меня как старого знакомого. Милая, юная дева, с кожей цвета зрелого персика, увитая тончайшими шелками, не касаясь поверхности земли, грациозно двигалась в танце. Я понял, что я не малыш вовсе, а, вполне себе, зрелый юноша, так как совершенство всех ее форм просто превратило весь поток никчемных мыслей в железный стержень вбитый в мою голову и своим краем вылезший у меня между ног. Словно не замечая моего смущения, она продолжала кружиться в необычном танце и при этом пела необычную песню. Звук ее голоса наполнял все пространство до такой степени, что если я закрывал глаза, то не мог определить источник чудного звучания. Песня была, а слов не было, точнее я не понимал не единого, но мне все ужасно  нравилось. Закружилось, завертелось все вокруг и вот я опять в центре зеркального зала.
 Часть 2.