Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
205. Взрыв страстей. 03-10 марта 1973 года.
Сводка погоды: ВМБ Балтийск, суббота 03 марта 1973 года, дневная температура: мин.: минус 1.5°C, средняя: минус 0.1°C, макс.: плюс 2.1°C тепла, без осадков.
В первое воскресенье марта 1973 года я получил от мамы короткое письмо, которое объясняло, почему она так долго не писала мне писем. Дело в том, что у нас в родительском доме в городе Суворове гостила первая жена моего старшего брата Юры Оля с дочкой Светланой, моей первой племянницей. Мои мама и папа вопреки желанию Юры пригласили Ольгу к нам домой в гости.
- Дорогой наш любимый Сашенька! - писала мама. - Очень и очень извиняюсь, что не писала тебе давно, и сейчас осталось 5 минут времени до выхода на работу, но ты меня извини, я тебе напишу всё, подробное письмо о пребывании у нас Оли и Светы. Только знай - у нас им было очень хорошо, они очень довольны всем. Не хотелось им уезжать. Подарили мы им и подарки, и нагрузили им сумки неподъёмные. Уехали они 25 февраля в 20:47 из Москвы, и в 16:00 автобусом от нас (из Суворова - автор).
- Теперь они уже дома (в Севастополе - автор). Как всегда, я всё время смотрела по часам после их отъезда, где и как они едут, всё мысленно представляла их дорогу и поездку. Мы сфотографировались в фотоателье и Миша Изосин (наш сосед, друг юности - автор) фотографировал нас в саду на фоне нашей суворовской зимы. Ходили мы с Олей и Светой в лес, фотографировались сами (Миша давал нам фотоаппарат), но ещё не видели фотографий (не знаем, как и что с плёнкой). Я у Миши плёнку возьму, какая бы она ни была...
- Только проводили Олю и Свету, пришли домой, а тут идёт к нам тётя Маруся (русановская). Ох! Сашочек. Как она некстати! Хотелось мне немного побыть одной, подумать обо всём, и вот... новые заботы. Она (т. Маруся) болеет гриппом, кашель, а у Сергея (её сын - автор) с Катей (жена Сергея - автор) скандалы. Вот она и пришла к нам, говорит: "На недельку".
- Я бы очень хотела побыть одной, но что же делать, надо за ней ухаживать, ведь они идут ко мне не на отдых, а за помощью. Ну, ладно, вытерплю, но ты не пиши об этом, ладно?
- Вчера вечером в 11 часов пришёл Слава Максимов (сын дяди Коли, брата моей мамы - автор), не успел на свой автобус в Северо-Агеевск, задержался с ребятами (друзьями) за рюмкой в день получки. Но он не сильно был пьян, только выпивши. Напоила его чаем, уложила спать, сейчас уже все ушли, и Слава, и папа. Тете Марусе всего наготовила покушать и полечиться и сама иду на работу.
- От Юры пришла телеграмма к празднику 23 февраля, от Гали тоже поздравление, Новороссийск (Ковалёвы - автор) тоже поздравили. Из Алма-Ата пришло письмо (там живут родственники по маминой родовой линии - автор), волнуются, что не пишу им. Пишут: "Что-то у вас случилось?", пишите, а то мы все тут старые".
- Ну, Сашенька, пиши нам. За письма твои большое спасибо. Мы с Олей ревели, когда их читали. Газету твою хочется всю почитать, но вот всё заботы и дела мешают. Целуем тебя крепко, твои мама, папа и тётя Маруся, помнишь её?
Ещё бы мне не помнить тётю Марусю из деревни Дальнее Русаново! Добрейшую тётю Марусю, двоюродную сестру моего отца, жену добрейшего и сверх надёжного дяди Максима! Это они принимали нас: папу, Юру и меня в начале шестидесятых годов, когда трудно было с продуктовым снабжением в городе энергетиков, когда в магазины стояли длинные очереди за хлебом и селёдкой, потому что больше ничего нельзя было "достать"... Как же мне их не помнить, когда азы деревенской народной русской жизни я постигал в их доме, в котором даже пола не было, только утоптанная веками глинистая земля...
Истории и приключения моего детства во время пребывания в старинной русской деревне Дальнее Русаново Ханинского уезда Тульской губернии, то есть в тех местах, где жили предки рода Суворовых, где в поселении Ханино когда-то давно была ставка хана Золотой орды, требуют отдельных, не только новелл, но целой книги. Для меня, для Юры и нашего отца, Сергея Ивановича тётя Маруся, дядя Максим, дед Аркадий Головкин (друг детства нашего дедушки, отца моего папы, Ивана Егоровича Суворова - автор) были олицетворением исконного коренного русского народа. Поэтому вечно работающих и вечно болеющих чем-то тётю Марусю и дядя Максима в нашей семье и в нашем роду не только искренне любили, но и почтительно уважали. Они родили и вырастили славного сына Сергея Максимовича Головкина, который был самым сильным, высоким, статным, умным и флегматичным парнем на деревне, настоящим русским богатырём. Сообщение мамы о тёте Марусе наполнило меня самыми светлыми и грустно-радостными воспоминаниями.
Так вот, оказывается, почему мама так долго не писала мне писем, а я, остолоп, не мог догадаться, что она очень занята и упрекал её за задержку с письмами! Конечно, она была занята приёмом Ольги и Светланки, проводила с ними всё время, а тут ещё наш папа, который всё время нуждается во внимании и заботе, как "маленький ребёночек", то кушать ему подавай, то "давай чайку выпьем" и т.д. Да, это событие, так событие... Оля, которая рожала Светланку в роддоме в нашей Центральной суворовской больнице №1, конечно же, была растрогана таким приёмом наших родителей, которых любила и почитала, как "святых" людей. Она любила и уважала маму и папу, несмотря на то, что Юра расстался с ней и дочкой по той же причине, по которой он расстался с Галей, оставив ей Олежку...
Это письмо мамы я получил в воскресенье 4 марта 19973 года, а в субботу 3 марта, в свой законный "почтовый день", я писал её сердитое письмо, за которое мне очень стыдно перед мамой...
- Здравствуйте дорогие мои мама и папа! Всё нет от вас письма, и я не на шутку встревожен. Что случилось? Это уже походит на пытки! Да ещё самые изощрённые! Сначала мне Анка пишет, что ты, мама, лежишь в гипсе, и все соседи ходят тебя проведывать, я пишу письмо, потом ещё письмо, потом ещё и ещё, а в ответ - ничего. Что я могу подумать? Только самое плохое. Не мучайте! Папа, я ведь прошу всего два слова написать...
- Опять пишу наугад, как когда-то писал Юрке. Всё писал, писал,, а ответа от него всё нет и нет. Вот и сейчас от него нет ответного письма.
- Ну, ладно. Чем я сегодня занимался? Появились друзья, без пяти минут офицеры, курсанты политического училища. Помогали мне и с их помощью сделали 4 стенда: три маленьких и один большой. Три повесил в коридоре личного состава, а большой стенд стоит у меня в ленкаюте. Сегодня суббота - день отдыха и писем.
- Поздравил наших девчонок (школьных подружек - автор) с праздником "8 марта". Поздравил Галчонка (Галя, бывшая жена Юры - автор). Ковалёвым в Новороссийск не писал, жду вашего ответа на письмо. В Киев (Валентине, новой жене моего старшего брата Юры - автор) не писал, не хочу, да и некогда...
- Пишет мне Надя Герасимова, похоже, что я для неё неслучайный человек, только "тс-с-с", об этом молчок... А вот моя "тайная" первая школьная любовь - Валя Архипова - замуж выходит. Я об этом говорю открыто, потому что сейчас моя страстная любовь к ней - это уже "трын-трава"...
- Мама, папа, вы бы хоть поинтересовались, чем ваш Сашка занимался в школе и в Севастополе... Я бы вам много интересного бы рассказал. Вы знаете, всё сильнее тянет к бумаге и к карандашу. Помнишь, мама, я рисовал рисунки, ну, те, что ты носила в больницу и больная девочка поставила мне на рисунках свои отметки? Так вот, нечто такое же я начал рисовать здесь на корабле.
- Рисовать я начал рисованные картинки-рассказы, начиная со времени пребывания в Севастополе после окончания школы, например, как я на службу уходил..., а в пояснение к картинкам пишу то, что было со мной в те далёкие уже времена. Может быть, на меня влияет близость большого количества книг - сочинений разных писателей?
- Вообщем, интересно будет потом посмотреть эти рисунки и почитать эти комментарии к ним. Потом. Да! Ещё вот что... Есть реальная возможность этим летом вновь обнять вас. Перед уходом на БС я "выбью" отпуск! Как это некрасиво звучит "выбить", но я постараюсь (второй десятидневный отпуск с выездом на родину я получил по приказу командира корабля несколько месяцев назад - автор).
- Мама, папа, как ваше здоровье, как вы живёте., что у вас нового? Вопросов у меня уйма... Да, мама! Я давно тебе признался, что потерял адрес Верочки (старшая наша двоюродная сестра - автор). Пожалуйста, дай мне Верин адрес. Друзья мои школьные мне не пишут, только один Славка Юницин что-то "стонет" о тяжёлом своём положении. Кстати, из всего нашего 10 "А" класса остались служить только я и Валерка Гераськин, он через полгода уйдёт на гражданку, а мне ещё полтора года служить. Ну, ничего! Выдюжу!
- Пора. Целую вас крепко, крепко, ваш сын, Саша.
Да, вот где страсти-то бушуют... У меня сразу же после прочтения маминого коротенького письма-записки "кругом пошла голова" и я на долгие семь дней замолчал со своими "пустыми" ежедневными обещанными письмами домой. Надо было спокойно обо всём подумать, поразмыслить, оценить и взвесить. Конечно, к международному женскому празднику "8 марта" я всех поздравил, отправил праздничные открытки и даже написал короткие письма, но только после праздника сумел собраться и написать маме очередное "большое письмо". Тем более, что на БПК "Свирепый" опять был совершён не просто визит, а "визитище"!
- Здравствуйте мои дорогие, мама и папа! - писал я в ответном письме родителям в пятницу 9 марта. - Всё! Срочную работу сделал. Осталось только исправить ошибки, выдумывать новое, вообщем, творческая работа (это я закончил работу над оформлением корабельной стенной газеты к очередному визиту Главкома ВМФ СССР - автор).
- Сейчас ночь. Телефон беспрерывно звонит. Возмущённые люди требуют меня на чистку картошки. На тот аргумент, что я ещё не ложился спать, они отвечают, что "их это не волнует, потому что мне положено как всем работать в службе корабельного наряда, а рисовать там всякие рисунки, это блажь и баловство".
- Однако всё это ерунда. Просто у меня сейчас 2 часа свободного времени и надо, очень нужно написать вам письмо, тем более, что оно последнее с этой земли...
- Теперь уже можно, не вдаваясь в подробности, написать, что же здесь происходит. Сегодня к нам приехал Главком флота (в пятницу 9 марта 1973 года - автор), а завтра (в субботу 10 марта 1973 года - автор) к нам приезжает Гречко.
Справка: "Главком флота" - это Главнокомандующий Военно-морским флотом СССР, Заместитель Министра обороны СССР, Герой Советского Союза, Адмирал Флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова, а "Гречко" - это Андрей Антонович Гречко - советский военачальник, государственный и партийный деятель, Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза (1958, 1973), Герой ЧССР (1969). Министр обороны СССР (1967-1976), член ЦК КПСС (1961-1976), член Политбюро ЦК КПСС (1973-1976).
Оказалось, что визит Главкома ВМФ СССР Адмирала Флота Советского Союза С.Г. Горшкова 31 января 1973 года - это была только прелюдия визита Министра обороны СССР Маршала Советского Союза Андрея Антоновича Гречко! Вот это да! Вот это событие! Вот это внимание военного руководства страны к новому противолодочному кораблю! Что бы это значило?
- Ну вот. Пока вы развернёте конверт и узнаете, что к чему, мы уже будем далеко, и чёрт его знает где! Достаточно сказать, что мы в данный момент можем разнести в щепки около 10 кораблей, столько же подлодок и ещё небольшой город, такой как наш город Суворов. И причём - в щепы... Ну, вот и уходим этим заниматься.
Действительно, совершенно неожиданно ночью нам погрузили на корабль одну единственную ракето-торпеду 85Р для УРПК-4 "Метель" и приказали экстренно готовить корабль к бою и походу. Вероятнее всего нам предстояло осуществить перед Министром обороны СССР и Главкомом ВМФ СССР образцово-показательные стрельбы главным нашим противолодочным и противокорабельным оружием...
- К приезду Главкома и Министра надо было сделать 9 стендов. Больших. Обтянуть их плёнкой или покрыть оргстеклом и повесить. Вчера я с моим другом Славкой это дело сделали. Правда, мы бы вдвоём ни за что бы не успели. Сколько ребят нам помогали! Но мы успели. А сейчас я один, ибо все мои помощники разбежались по своим делам. И сейчас делаю один и сам, думаю, очень хороший стенд - "История нашего корабля".
- Хочется уйти с корабля, оставив о себе память. Чтобы следующие матросы смотрели и видели, что "Санька Суворов вытворял". Погодите, то ли ещё будет!
Действительно, увидев объём работы, заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин приказал направить мне на помощь из каждой боевой части БПК "Свирепый" по одному человеку, кто "хоть как-то может рисовать и соображает что к чему". Пришли 5 человек, но практически все, кроме одного, годились только для того, чтобы "подать и подержать". Один из моих "помощников" оказался очень "соображающим, что к чему", верным и надёжным помощником не только в технических делах, но и по темам и сюжетам стендов наглядной агитации, - это был член комитета ВЛКСМ БПК "Свирепый" старший радиометрист БИП РТС Вячеслав Михайлович Евдокимов, годок призыва 20 ноября 1970 года из Ленинграда. Он мне сразу понравился, мы немедленно подружились.
- Ну, ладно, об этом хватит. Одно только могу сказать: "Я сейчас почти что счастлив". Делаю нужное и полезное дело. Ну, а теперь о себе. Жив. Здоров. 5 раз подтягиваюсь на перекладине. 15 раз подношу прямые ноги, чтобы выполнить подъём переворотом. 40 раз отжимаюсь на руках. Больше никаких рекордов не совершаю, бегать негде...
- Стараюсь делать чаще приборку в ленкаюте. Краски у меня все в закрытых банках. Книги - за шторами. Дело с вентиляцией в ленкаюте наладилось (теперь работала не только приточная, но и вытяжная вентиляция - автор). Сейчас в ленкаюте тепло. Есть настольная лампа. Уютно как дома. Стол, вернее, ящик стола похож сейчас на ящик стола в кабинете. Везде разные проволочки, винтики, резинки, карандаши, кисти, вообщем - трамтарарам...
- Одному, конечно, скучно, но спокойнее. Меня спасают от скуки письма от друзей, от вас, от Юрки, от Гали из Новороссийска, вот эта открытка (от Вали Архиповой - автор), да ещё письма от Аньки Жуковой.
- Служить мне ещё более полутора лет. За это время утечёт много воды, характеры поменяются, произойдёт много приключений. Я хочу, чтобы у меня, у вас, у Юрки, у Ани Жуковой не было приключений с плохими концами. Поэтому я и пишу всем дружеские письма, а так, я вообще не знаю, ничего я не знаю о том, как жить...
- Почему-то у меня всегда есть друзья, которые считают меня много повидавшим в жизни, испытавшим и охотно приходят сюда в ленкаюту, чтобы поговорить "за жизнь". Так и Анька Жукова, пишет мне письма, разговаривая со мной "за жизнь". Как вы думаете? Могу ли я посоветовать ей что-либо плохое? Очень отрадно слышать о её успехах в техникуме. Мне приятно и хорошо читать её письма, а ей - тем более.
- Теперь о Наденьке (младшая двоюродная сестра - автор). Ну, что же я могу сказать? Та, мама, ничего мне не писала о том, что она выходит замуж за Толика, это для меня - гром и молния в голубом небе! С днём рождения я её не поздравил, замотался, и вообще, после 8 марта пишу второе письмо и только вам., да и это уже кончаю писать, потому что зовут...
- Не сердитесь. Кончаются чернила, джа и мысли еле-еле ворочаются. Продолжу завтра. Ладно? Целую вас крепко, ваш Саша.
Я читал и писал все эти письма потому, что на время визита Главкома ВМФ СССР и Министра обороны СССР меня по приказу командира корабля заперли на ключ в ленкаюте и наш замполит строго-настрого приказал мне никуда из ленкаюты не выходить.
- Хватит с меня того, что ты вступил в разговор с Главнокомандующим флотом Советского Союза! - сказал мне капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин. - С тебя станется, ты и Министру обороны Маршалу Советского Союза ещё что-то сморозишь...
- Командир корабля приказал тебя запереть в ленкаюте, а дверь запечатать, чтобы ты ни на миг не мог появиться на палубе. И забудь, что ты должен кого-то фотографировать! Приказано, чтобы никого на верхней палубе из матросов не было! Ясно тебе?!
- Точно так! - ответил я браво замполиту. - Только кто-то должен сфотографировать визит Главкома и Министра обороны на БПК "Свирепый" для истории, а так получится, что как будто никого и ничего не было.
- Не твоя забота, матрос Суворов! - резко прикрикнул капитан 3 ранга. - Без тебя разберутся! Что ты всё суёшься туда, куда не надо? Ну, что мне с тобой делать? Ты, хоть понимаешь, кто ты, а кто Министр обороны? Ладно, Главком... Свой, флотский, а тут будут высшие командиры генерального штаба Министерства обороны СССР... Им не пристало общаться с рядовыми воинами и матросами. Должна же быть какая-то субординация в твоей голове, Суворов?!
Я нисколько не обиделся на замполита, понимая, что визит таких военачальников, такого уровня, действительно должен проходить исключительно без всяких случайных и неслучайных заминок, Просто мне было крайне досадно и обидно, что эти события, по-настоящему, исторические события - визит одновременно Главкома ВМФ СССР и Министра обороны СССР на БПК "Свирепый" - окажется без документального подтверждения в фотолетописи корабля. Но, делать нечего... Замполит запер меня в ленкаюте на ключ и я на долгие 24 часа остался совершенно один (конечно, кроме выхода в столовую на завтрак, обед и ужин - автор). Примерно также сидели по своим кубрикам и боевым постам все остальные матросы, старшины, мичманы и офицеры экипажа БПК "Свирепый".
Моряки БПК "Свирепый" осторожно и аккуратно делали приборки, почти бесшумно бегали по трапам и коридорам, выискивали моменты, когда в коридорах и на верхней палубе никого не было из "высоких гостей" и выполняли свои обычные вахтенные, походные и корабельные обязанности. Всё на корабле блистало чистотой и порядком. Мои 9 больших стендов наглядной агитации, особенно, центральные стенды с барельефным гербом противолодочных кораблей и двумя боковыми стендами: история корабля с названием "Свирепый" и краткая фотолетопись экипажа корабля с картой наших походов по Балтийскому морю, придавали внутреннему убранству корабля торжественный и праздничный вид. Только Дмитрий Васильевич Бородавкин очень сокрушался, что моряки разорвали на сувениры последний выпуск нашей корабельной юмористически-сатирической стенгазеты "Ну, погоди!", очень уж ему хотелось показать высшему командованию ВС СССР наш корабельный "флотский юмор".
Как встречали Министра обороны СССР Маршала Советского Союза А.А. Гречко и Главнокомандующего ВМФ СССР Адмирала Флота Советского Союза С.Г. Горшкова я не видел и даже не слышал, потому что мне было приказано в строй экипажа БПК "Свирепый" по сигналу "Большой сбор" не вставать... Вот это уж действительно было обидно... Правда, я успокаивал себя тем, что мне не надо было: "шёпотом" ходить в парадной форме одежды; не надо было двигаться прямолинейно, как робот, чтобы не помять складки на брюках и форменке; не надо было стоять, замерев по стойке "смирно"; не надо было пялиться восхищённо-влюблёнными глазами в физиономии военачальников и корчить из себя "бравых морячков", но все эти внутренние уговоры всё равно не помогали... Было обидно, что такое событие проходит без моего участия...
По КГС (корабельной громкоговорящей связи) я слушал взволнованные и напряжённые команды вахтенного офицера, старпома и командира корабля, доклады и рапорты командиров боевых частей, швартовных команд, штурмана и вахтенного офицера. Я не слышал (из-за удалённости от кормы, где встречали высоких гостей - автор) звуки оркестра и "Встречного марша", так как мне было приказано поставить на мой единственный иллюминатор "броняшку", как будто мы выходили в море на встречу с атомным взрывом... Зато я слышал и слушал "музыку" привычных и характерных звуков подготовки корабля к бою и походу: запуск турбин, машин и агрегатов; стук каблуков матросов по трапам; звуки подъёма якоря и звук укладывающейся в якорном ящике якорной цепи. Потом я ощущал колебания, дрожь и эффект движения корабля сначала по акватории военной гавани ВМБ Балтийск, потом момент встречи с волной открытого Балтийского моря (Гданьский залив), потом набор скорости движения корабля сначала до "среднего" хода, а затем и до "полного хода"...
БПК "Свирепый" быстро набрал полную скорость движения и лихо резал острым форштевнем невысокие волны, которое в этот день выхода с "высокими гостями" в Балтийское море было на редкость нормальным, то есть не бурным, но и не гладким. В субботу 10 марта 1973 года суточная температура воздуха была такая: минимальная - минус 3.1°С, средняя - плюс 0.5°С тепла, максимальная - плюс 4°С тепла и без осадков. Небо было безоблачное, но туманное, подёрнутое дымкой. Корабль резво шёл в нужный квадрат на полигон для ракетных стрельб и по характеру реакции форштевня на встречные волны я был уверен, что за штурвалом рулевой колонки "Альбатрос 22-11" стоит командир отделения рулевых БЧ-1 старшина 2 статьи Анатолий Телешев (корабль чуть-чуть подворачивал навстречу гребню волны, чтобы естественно вернуться на нужный курс в результате удара волны в корпус корабля - автор). Мой друг, товарищ и соперник по соревнованию рулевых стоит на руле, а сижу взаперти тут, в ленкаюте, как заключённый, которому не доверяют...
Конечно, у меня была возможность в любой момент выйти из ленкаюты, потому что у меня давным-давно уже был свой собственный ключ от двери в ленкаюту. Однако я не мог нарушить данный мне строгий приказ, а самое главное, не мог подвести своим непослушанием командира корабля капитана 3 ранга Е.П. Назарова и замполита капитана 3 ранга Д.В. Бородавкина. Только по сигналам: "Команде завтракать!", "Такой-то смене вахты обедать!" и "Такой-то смене вахты ужинать!" я "вылезал" из своей ленкаюты и сумрачно шёл в столовую. Там я быстро, как все, под строгим надзором офицеров и мичманов, поглощал свою порцию флотской образцово-показательной пищи и снова возвращался в свою "камеру"...
Снова в ленкаюте я слушал и прислушивался к командам и рапортам, к сигналам и звукам подготовки нашего главного корабельного оружия УРПК-4 "Метель" для стрельбы ракетой-торпедой 85Р. После долгой подготовки и напряжённого ожидания выстрел или старт ракето-торпеды произошёл, как всегда, неожиданно, быстро, внезапно и... буднично. Грохнуло, заревело, затряслось всё, качнулось и вот уже всё кончилось... Эх! Не было меня на верхней палубе! Некому было сфотографировать этот старт ракеты! Никто ведь не догадается сделать фоторепортаж об этом событии...
После выстрела ракето-торпедой 85Р из УРПК-4 "Метель" наш БПК "Свирепый" (по моим ощущениям) тут же развернулся и на полном ходу устремился назад в базу. Я чувствовал, что командир корабля, штурман и вахтенный офицер стараются вести корабль по волнам так, чтобы его как можно меньше качало и кренило. Наверняка, сейчас в кают-компаниях офицеров и мичманов "высокие гости" проводят совещание, обмен мнениями, угощаются со всем нашим "свиреповским гостеприимством", поэтому качка им сейчас совсем не нужна. Через три-четыре часа резвого хода мы уже медленно заходили в военную гавань ВМБ Балтийск и опять по КГС звучали всё те же привычные команды швартовки.
Встали на якорь. Пришвартовались. Затихли характерные звеняще-шепчущие "самолётные" звуки корабельных турбин. Снова сыграли сигнал и дали команду "Большой сбор!". Через полчаса сыграли "Отбой!" и я "зримо" почувствовал, как спало напряжение с корабля, с БПК "Свирепый", который, наконец-то, освободился от обязанности и "обузы" этого супер- визита супер- "высоких гостей"... Ещё некоторое время на корабле была строгая и "мёртвая" тишина, а потом начались обычные корабельные звуки оживающего после визита экипажа. "Ожил" и я - перестал прислушиваться, гадать и представлять себе, что и как "там" происходит и осмелился "высунуть свой нос" за двери ленкаюты.
Удивительное дело... Из коридора офицеров, из района офицерских и мичманских кают и кают-компаний доносились звуки праздника, ликования, страстных обменов мнениями и споров, там подводили итоги выходу в море на образцово-показательные стрельбы и приёма высшего командования Вооружённых Сил и Военно-Морского Флота СССР. В это время на верхней палубе матросы и старшины БЧ-3 мели голяками (вениками) остатки обгоревшей краски с палубы и надстроек корабля. Они чистили, мыли, скоблили и драили медь и железо, мелили резину, а боцмана готовились тут же покрасить всё в истинно "шаровый" цвет или в бардовый цвет (палуба, комингсы, опасные выступы и т.д.). В столовой, в коридорах личного состава, в кубриках и на некоторых боевых постах ходили, словно тени, хмурые, совсем не радостные, а уставшие от высшего напряжения матросы и старшины, замедленно делали приборку и мечтали только об одном - поскорее всё это закончить, посмотреть хоть какой-нибудь кинофильм, чтобы отвлечься и лечь спать. Никто не хотел вступать со мной в разговор и рассказывать о визите Главкома и Министра обороны СССР, потому что многие сидели всё время на своих боевых постах и, также как и я, и никого и ничего не видели... Тогда я пошёл к тем, кто наверняка был на верхней палубе и всё видел, потому что эти матросы и старшины были на БПК "Свирепый" наблюдателями...
Действительно, сигнальщики БЧ-4 были наверху, то есть на открытой верхней палубе, только не на своих обычных местах, то есть на сигнальном мостике, а на крыше ходовой рубки, рядом с сигнальными прожекторами. Они рассказали мне, что им приказали "нести вахту "на крыше", "не подходить к краю и не заглядывать сверху" на офицеров и начальников, которые выходили слева и справа на крылья ходового мостика, толпились на сигнальном мостике. Сигнальщики должны были строго нести вахту наблюдателей, быть в любой момент готовыми для выдачи флажных сигналов, семафоров и световых сообщений, докладывать обо всём, что они видят вокруг по УКВ-рации. "Сигнальцы" строго и точно выполнили приказ, но всё-таки сумели сфотографировать Министра обороны СССР А.А. Гречко и Главкома ВМФ СССР сверху на сигнальном мостике...
Я немедленно потребовал от сигнальщиков БЧ-04 БПК "Свирепый", чтобы они дали мне плёнку для проявки и для печати фотографий, но они заявили, что проявят плёнку сами (им помогал мичман, командир команды наблюдателей - автор). Тогда я попросил командира отделения сигнальщиков-наблюдателей БЧ-4 старшину 1 статьи Владимира Григорьевича Тимошенко (период службы 18.05.1971 - 08.05.1974) сделать для фотолетописи корабля несколько фотографий, он обещал это сделать, но только за пачку фотобумаги и фотореактивы. Матрос сигнальщик Ваня Крючков шепнул мне, что видел, как кто-то "из наших" с пирса тоже фотографировал как спускаются по боковому трапу с верхней палубы на ют Министр обороны, Главком и много-много сухопутных и морских высших офицеров, но кто мог быть этим фотографом, он не знает... Моей досаде и обиде не было предела!..
Как мы могли упустить такой случай?! Как мы могли испугаться возможной встречи маршала и адмирала с матросом Суворовым? Что я, враг, что ли? Диверсант? Хулиган? Нет! Просто художник и фотограф, который знает, что делать, как сказать и что сказать, чтобы высшие офицеры вооружённых сил Советского Союза знали, кто их возит на корабле, кто охраняет и защищает нашу Родину! Эмоции переполняли меня, досада и обида рвались наружу, я переживал настоящий взрыв страстей...
Весь день воскресенья 10 марта 1973 года меня никто не беспокоил, а на корабле за старшего офицера оставался только командир БЧ-2 старший лейтенант Е.Л. Крылов, все остальные командиры, офицеры и мичманы, свободные от дежурств и вахт, отдыхали по домам, в семьях, в компаниях, на берегу. Офицерский и мичманский состав экипажа корабля праздновали вхождение БПК "Свирепый" в строй боевых кораблей 128-й БРК 12-й ДиРК ДКБФ. Вероятно, вместе с нашими офицерами праздновали штабные командиры и флагманские специалисты этого прославленного соединения ракетных кораблей Балтийского флота. Жаль, что этот праздник прошёл для личного состава БПК "Свирепый" только как день праздного отдыха, чуть-чуть более обильного, чем обычно, обеда и ужина и просмотра двух старых кинофильмов...
Во время визита Министра обороны СССР и Главкома ВМФ СССР было всё настолько засекречено и зажато в тиски субординации и дисциплины, что это событие так и осталось почти незамеченным в истории БПК "Свирепый". Только в современное время, работая над первым опубликованием книги "Легендарный БПК "Свирепый", автор с помощью средств связи по сети Интернет получил от своих друзей свиреповцев фотографию пребывания Министра обороны СССР Маршала Советского Союза А.А. Гречко и Главнокомандующего ВМФ СССР Адмирала Советского Союза С.Г. Горшкова на БПК "Свирепый". Спасибо Ивану Михайловичу Крючкову, старшему сигнальщику БЧ-4 БПК "Свирепый" (период службы 18.05.1971 - 08.05.1974), который сумел всё-таки сохранить в своём ДМБовском альбоме эту редчайшую и уникальную фотографию, этот фотодокумент фотолетописи легендарного БПК "Свирепый".
Фотоиллюстрация: 10 марта 1973 года. Балтийское море. БПК "Свирепый". Визит Министра обороны СССР Маршала Советского Союза А.А. Гречко и Главнокомандующего ВМФ СССР Адмирала Флота Советского Союза С.Г. Горшкова, высшего штабного командования ВС и ВМФ СССР и их участие в образцово-показательных стрельбах противолодочным ракетным оружием - ракето-торпедой 85Р из УРПК-4 "Метель". Фотография из фотоальбома старшего матроса сигнальщика БЧ-4 Ивана Михайловича Крючкова (период службы 18.05.1971 - 08.05.1974). Слева направо: на месте командира корабля на крыле ходового мостика по правому борту - Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Андрей Антонович Гречко (для него специально были установлены прозрачные защитные щитки из полированного оргстекла), рядом с пелорусом репитера гирокомпаса с установленным пеленгатором оптическим морским ПГК-2 - Главнокомандующий ВМФ СССР Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков, за ним - неизвестный мне генерал армии, вероятнее всего, заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР - начальник Главного разведывательного управления Пётр Иванович Ивашутин (в звании генерала армии с 22 февраля 1971 года). Присутствие такого командира объясняет строгость и закрытость визита этих военачальников на БПК "Свирепый".