Жаба на произведение «Только бы не уснуть» Жана Кристобаля Рене
Шаг вперед, полшага влево, два — назад… Что это? В голове зазвучал школьный вальс в исполнении физрука. Его свисток заменял все инструменты. В памяти всплыли лунообразное лицо завуча Лагуны Изольдовны, дрожащие щупальца трудовика и хитрый взгляд восьмиглазой географички. «Раданян, — эхом звучал голос преподавателя, — столица Африки?».
«Господи, как она достала меня этой Африкой!» — всякий раз, отвечая на глупый вопрос, думал Раданян, «— Эфиопия!».
«Два, Раданян, — один из восьми глаз у Роксаны подёргивался, — опять не угадал».
«И всё равно Ласка прекрасней всех столиц Вселенной!», —- подумал Раданян, любуясь отвислым салом на пупке любимой. Словно почуяв взгляд, девушка обернулась, убрала сало, махнула приветственно вторым подбородком. Раданян улыбнулся в ответ, сбросил одежду и пошёл к доске. Дыхание у класса перехватило. Всё тело школьника было покрыто темным мехом, закрученным в косички.
— А это что у нас ещё за Маугли? — в щель двери показалась одна из четырех голов директрисы. — Раданян, опять ты?».
— Только бы не бзнуть, — худое очкастое существо с первой парты у двери, похожее на богомола, трясло вытянутыми перед собой руками, —- только бы не бзнуть. Ой, — призывно взревел гобой.— Это не я.
— Вот так, значит, меня встречает 10 «Б», — все четыре головы директрисы, прилепленные на худой сморщенной шее, смотрели во все стороны.
Раданян тряхнул головой, стараясь избавиться от школьных видений. Нужно было собраться и войти в ледяную воду, держа на руках полтора центнера любимой одноклассницы. Но што это? Раданян вдруг не увидел на берегу фраера, подбросившего их с Лаской до водопада. Его нанобот, цвета баклажан, со спиленными пружинами тоже куда-то исчез. Весь берег подмяло под себя огромное бесформенное существо в красном купальнике. Раданян не сразу понял, что это купальник, об этом ему шепнула Ласка.
— Не бойся, любимый, — кожаные мешки щёк Ласки слегка касались мощной груди Раданяна, прозрачные огромные уши отгоняли комаров, — это моя мама. Она давно хотела с тобой познакомиться.
Туша, сверкающая тысячами отблесков серебристой глади, медленно передвигая передними конечностями-тумбами, направилась к влюблённым. В тех местах, где красное бикини соприкасалось с озером, бурлила необычная реакция. Вода исходила странным синеватым паром, клокотала, распространяя сернистый удушающий запах.
Раданян кинул вопросительный взгляд на Ласку.
— Может, поела чонить, — удивлённо пожав сальными горами плеч, ответила любимая.
Из ступора Раданяна вывела острая боль. Что-то скользкое шарило у него по паху.
— Не шарьте у меня по паху! — крикнул он маме Ласки.
— Какую папаху? — от громоподобного гласа содрогнулись сверкающие потоки, серебристыми косами ниспадающие по антрацитово-чёрному камню. — Я же тебя предупреждала, доченька, — огромная тварь шевелила розовыми жерновами, — спасибо, что бурку на пляж не взял.
— Ты ничего не понимаешь, милая, — Ласка пригладила шерсть на груди Раданяна, — у них на Кавказе так принято. Невесте перед свадьбой папаху показывать. Ну мало ли…
— Вот дурёха, — по мере приближения туши к молодым, воды озера переваливались через дамбу, — кто же в ледяной воде папаху рассматривает!
Щас, погоди, я вам тепленькой водички подпущу.
Водопад тысячами бликов пытался отразить резкий запах сероводорода. Переливами разноцветных крошечных радуг, рождающихся в глубинах поднятой потоком водяной взвеси, водопад старался не пропустить тёмную влагу туши. Но цвет серебристой глади начал желтеть.
Вдохнув частички будущей тёши, Раданян словно прозрел. Он видел, как монолит жира, покрытый ложбинками, скользил рыхлым подбрюшьем по дну озера, туда, где среди крошечной папахи и грохота струй возлежала на руках влюблённого мужчины Ласка.
Не было больше красавицы Ласки. Той, что провисла потной массой на его руках, впилась в тело десятком острых ногтей. Стряхнуть с себя эту мерзость не было сил. Пульсирующие сизые пуповины тянулись к нему от твари. Каждую секунду Раданян терял силы. Ещё минута, и папаху прикончат, высушат, как высушивает маленького ужика змеелов.
Злоба, ненависть, страх, презрение. Нить за нитью. Игла за иглой. Туша на воде конвульсивно дёргается, рычит в бессилии. Купальники один за другим исчезают, растворяются в воздухе. Зависть, тщеславие, Судан, судак…
— Раданян, какой судак? Хватит спать. Столица Африки?