АЛИСА
Актриса играла откровенно плохо. Фальшиво выкрикивала заученные фразы, заламывала руки, бросая на зрителей отчаянные взгляды. В её горе не верилось. Хотелось, чтобы обманутый муж вышел и застрелил эту сволочь. Алиса ловила себя на мысли, что связывает актрису с Олесей и злилась ещё сильнее. Нет, она не желала подруге зла, напротив – всяческих удач и женского счастья, безграничного, ясного – она достойна.
А кто не достоин? Сама Алиса?
Почему ж так не везет?
Эта горькая истина грызла ей сердце на протяжении нескольких месяцев с момента последней любви и последнего краха. Он был актером, играл в местной труппе, гениально играл. Или так казалось. Влюбленность склонна окрашивать предмет страсти новыми оттенками, придавая им силу и глубину. И все это рассыпается в пыль, едва схлынут чувства. И вот ты уже видишь насквозь его подлую душонку, прикрытую прежде мишурой твоих радужных надежд.
Сегодня она пришла попрощаться. И с надеждами и с Ним. Степан ехал на гастроли. И Алиса знала: эта дрянь, что металась по сцене в лживых стенаниях, его новая пассия. Может поэтому её хотелось застрелить?
Алиса всё больше бесилась, не зная, куда выплеснуть клокочущую в душе злость. Жаль интеллигентным девушкам нельзя открыто проявлять чувства, иначе досталось бы сейчас соседу, чья горячая коленка в очередной раз «случайно» коснулась её ноги.
Алиса стрельнула в соседа предостерегающим взглядом, но мужчина внимательно смотрел на сцену и казался погруженным в театральное действо. Неужели и правда увлечен этой бездарной игрой? Она быстро окинула взглядом грузного нахала: крупный нос с аристократической горбинкой, густая челка, чуть оттопыренная нижняя толстая губа, белоснежный воротничок рубашки и этот мамон – округлый живот, затянутый в черную ткань. Фу. Алиса отвернулась и передернула озябшими плечами. Вот бы ещё освободиться от навязчивого запаха соседского одеколона. Невыносимо! Этот запах въелся в кожу, проник в кровь. Он будоражил, злил. А ведь Алиса пришла в театр в самом превосходном настроении! Была чуточку печальна и выглядела потрясающе, в чем не сомневалась ни на мгновение, как и в том, что Степка увидит её такую – уже чужую, уже недоступную. Пусть пожалеет, что потерял. Пусть хоть на миг скользнет в нем сожаление, и цель будет достигнута. Последние sacada* их затянувшегося скучного танго. К черту!
Алиса сдернула перчатки. Заметила, как сосед посмотрел на неё и оперся на руку, касаясь пальцами подбородка и губ. Красивые руки, единственное, что удалось в этом громоздком теле.
Почему нельзя просто вычеркнуть его из личного пространства? Едва он оказался рядом, Алиса остро ощутила его близость покалыванием в ладонях, жаром под кожей и испортившимся настроением. Хам. Один самоуверенный взор самца, откровенно заявивший права на нее, стоил того, чтобы в ответ окатить эту фигуру в дорогом костюме самым презрительным взглядом. Что она и сделала, тут же поймав быструю полуулыбку и галантно-снисходительное: «добрый вечер, мадемуазель».
— Плохая сегодня игра, — вдруг поделился сосед, обнаружив приятный баритон, — вы не находите?
— Не нахожу, — отозвалась Алиса холодно. Её безуспешное молчаливое противостояние внезапно переходило в открытую борьбу. Она с горячностью пошла в атаку ещё и потому, что была согласна с его мнением. – Вам не понять боли разочарованной женщины.
— Чего ж жалеть, коль муж балбес?
Алиса с подчеркнутым недоумением взглянула на соседа. Он тоже смотрел на неё своими блестящими, немного выпуклыми глазами, смотрел открыто, игнорируя все мысленные баррикады.
— Разве он мог оценить кого-то по достоинству? – спросил проникновенно.
Алисе стало неловко. Этот человек легко прочел её мысли, угадал чувства и снова был непозволительно близко, точно трогал её губы, полуоткрытую грудь, хотя продолжал смотреть в глаза. Её внутреннее напряжение продолжало расти, требуя выхода.
— Разве мужчина способен понять в принципе?
— Мужчины бывают разными. – Он слегка подался вперед, лицо застыло, показалось маской, за которой скрывался кто-то опасный, кто-то знающий о ней правду.
Стало горячо. От этого чужого голоса, от запаха, который точно одурманивал, обещал что-то, как и этот вкрадчивый блестящий взгляд.
— Мне нужно выйти, — пробормотала Алиса и порывисто поднялась.
Объявили антракт.
Она и не думала пойти к Степану. Если бы ни этот невыносимый человек, чисто случайно оказавшийся рядом! Надо было срочно и во что бы то ни стало сбросить с себя клейкие нити его взглядов, слов, отвратительно приторного запаха.
Алиса без стука ворвалась в гримерку.
— Степ…
Он сидел на стуле и качался на двух ножках, придерживаясь руками за гримерный столик. Какое детство!
— Ты? – бросил лениво и снова качнулся. Громко, со скрежетом стукнули о пол ножки стула. Алиса успела заметить, как опустились плечи и уголки Степкиных губ. Разочарован. – Не ожидал.
Она схватилась за ручку двери, намериваясь уйти, но Степан вдруг оказался рядом.
— Ну чего ты, дурочка, — забормотал он, стискивая Алисины плечи и поворачивая её к себе. – Я рад, видишь, рад, не ждал – правда, но ты сама…
Не договорив, схватил в охапку, впился губами в шею. Алиса вздрогнула и тут же замерла от сладкой волны, ударившей от горла куда-то вниз, до ослабевших коленей.
— Горяченькая какая, м-м-м, как завелась!.. хочешь? Давай, быстренько, прямо здесь…
Твердая ладонь скользнула по бедру, разрывая ткань длинного платья. Ещё мгновение и Алиса оказалась на столике, с раскинутыми коленями, а Степан, со зверским выражением на побледневшем лице, жадно шарил по её груди. Оскалился, рванул за край декольте. Вжался бедрами между её ног, пока она цеплялась за его рубашку, совершенно обезумев и мгновенно загораясь от чужого желания. Выдохнула жалобно:
— Степа…
Он торопливо расстегивал брюки, сопя и упершись влажным лбом в её голое плечо.
— Нет, пусти! – опомнилась она, откидываясь спиной к ледяному зеркалу.
— Ну чего ты, чего?..
Его пальцы больно стиснули бедра, оцарапали кожу. Он уставился на неё мутным от страсти, бессмысленным взглядом.
— Пусти! – Алиса вывернулась, с размаху ударив в это ставшее отвратительным перекошенное лицо.
Степан отпрянул, встряхнул головой, скривив губы в оскале-улыбке.
— Дура.
И быстро пришел в себя. Смахнул со лба растрепанную челку. Скосил к двери азиатские глаза.
— Паскудный день сегодня, — бросил с презрением. – Бабы на нервах, публика вареная. Ты чего хотела-то? Выяснили же всё.
— Ничего не хотела! — Алиса безуспешно пыталась привести в порядок порванное на груди платье. – Скот…
— А зачем пришла?
— Ухожу.
— Удачи.
Она вернулась в зал, пребывая в оцепенении и не догадавшись, что можно просто пойти домой.
— Что-то случилось?
Знакомый баритон вернул в реальность.
— Вас обидел кто-то?
Обидел? Она растерянно посмотрела на соседа, и лицо его вдруг заволокло туманом. Алиса сморгнула слёзы и улыбнулась, чувствуя, как дрожат губы.
— Давайте уйдем, спектакль и правда ужасный…
_________________
sacada* – движения в танго; шаги, в которых один из партнеров вторгается в пространство другого, вытесняя тем самым его ногу