На этом фото – один Молодой, один Дед и три Черпака. Кто с ходу определит, кто есть ху? Тому респект и уважуха! Понятно, что Молодого (это я собственной персоной!) установят все с ходу, а вот кто отличит Деда от Черпака, тот значит сохранил свой бесценный армейский опыт…
Не всё и не всегда было так гладко на войсковом стрельбище Помсен. Бывали и трагические события! А теперь всё по порядку. Ибо, пришлось мне волею судьбы быть непосредственным участником этого непростого дела.
Начну с самого начала - попал я на стрельбище Помсен после учебки Елань осенью 1981 года вне графика, по личному приказу замкомандира полка майора Тасоева Я.Я. так как операторов на стрельбище в основном набирали из специальной учебки полигона Швепниц. Поэтому, примерно с неделю я был первым и единственным молодым на Помсене. Из Дедов было только двое - радиомастер и механик-водитель БМП, остальных после пьянки с брагой из немецких яблок майор Тасоев нещадно, с личными пожеланиями к прапорщику Белову, отправил в полк, в пехоту через гаупвахту, прямо перед прибытием молодых. Мне и остальной молодёжи повезло невероятно!
Черпаков было человек семь, и среди них был только что назначенный Старший оператор (типа - зам.ком взвода) по имени Виталий (фамилию запамятовал), родом из Украины и больше известный на Помсене по кличке Хохол. Ничего личного, сам не русский и так уж сложилась эта история. Поэтому, все эти первые дни на стрельбище я делал уборку вместе с только что определившимися Черпаками. А с Виталием мы как - то сразу друг другу не понравились. В самый первый же день Хохол, шутя, ткнул меня полотёром в бок, а я в ответ аккуратно, также шутейно, ответил ему левой снизу в печень. Первый наш диалог на этом и закончился.
Позднее на стрельбище прибыли молодые механики - водители БМП из 9МСР, тоже закончившие Еланскую учебку вместе со мной. А буквально ещё через неделю личный состав полигонной команды пополнился пятью молодыми операторами из Швепница. В первую же нашу зарплату в ГСВГ из оставшихся пяти марок я сложился со своими механиками и был тайно заслан в магазин (и чипок одновременно) в отдельный противотанковый батальон, стоявший за стрельбищем, ближе к деревне Оттервишь. Удачно закупив молока и печенья на всех, я перепрыгнул через забор батальона у ВАПа (Винтовочно - Артиллерийский полигон, стоял вместе с танковой Директриссой впритык к батальону) и был неожиданно пойман Старшим Оператором.
Мы были одни, я аккуратно положил свой рюкзак с продуктами, затем на вполне резонный вопрос своего непосредственного командира: "Что ты здесь делаешь, Салабон?" невежливо что-то ему и ответил. Но, дело дальше чем взаимного хлопания по груди ладонями и восклицаниями: "А ты кто такой?" у нас не пошло. Я донёс наши продукты до друзей, ничего им не стал рассказывать, решил дождаться вечера. Но и Хохол видимо тоже решил не распространяться об этом казусе, т.к. никаких санкций ко мне со стороны старослужащих не последовало. И вот тут Виталий переключил всё своё внимание на одного из молодых операторов по имени Алексей.
Наступила зима 1981г. Мы, молодые полигона Помсен, привыкли к службе на стрельбище, у каждого оператора был свой участок стрельбы. Меня сразу определили на Директриссу БМП. Вот только у молодого оператора Алексея ничего не получалось, не в ладах он был с электротехникой. И мы заметили, что Лёха в отличии от нас был немного отсталый что ли? Постоянно тормозил. Вот наш старшина и определил его главным за нашим подсобным хозяйством, в которое входили пару свиней и баран. Алексей с удовольствием выполнял это поручение, целыми днями возился в нашем мини - свинарнике. С нами Лёха общался мало, больше молчал. А вот Виталий гонял его постоянно, наказывал за любую мелочь. Так получилось, что я в основном общался со своими механиками водителями БМП, благо мы были из одной учебки, а операторы из учебки Швепниц кучковались отдельно. Лёха держался особняком и Виталий всё больше донимал его.
И в один прекрасный зимний вечер я был в наряде по кухне, и после ужина мыл посуду вместе с молодым поваром Расимом. Повар Расим и обмотчик электродвигателей Шурик были у нас первого периода службы. Все остальные были после учебки. Как вдруг услышал шум во дворе, оказалось Алексей после очередной стычки со Старшим Оператором заперся в свинарнике, кричит, никого не пускает и на всех кидается с вилами. Замкнуло у бойца что - то в голове! Все солдаты затем зашли в казарму, а Алексея оставили в свинарнике, чтобы он успокоился.
Позднее с боксов пришёл механик-водитель и сказал, что только что видел раздетого по пояс Лёху, который убежал в сторону Центральной вышки с мотком верёвки в руке. Все тут же похватали бушлаты и выбежали на стрельбище. Я с Расимом остались в столовой. Минут через 15 притащили полураздетого Алексея, он кричал, что всё равно повесится, изо рта шла пена. Как оказалось, когда бойцы подбежали к Центральной вышке, Лёха уже висел под лестницей в петле. Но, видимо, это был первый опыт суицида, и петля задёрнулась у него на подбородке.
У каждого из нас в кармане всегда был нож и отвёртка, верёвку быстро перерезали. Виталий очень просил не звонить в полк, но дежурный по стрельбищу, его одногодка по службе, тут же позвонил и всё доложил дежурному по полку. Приехали дежурный с караулом, Тасоев и Старшина. Виталия забрали в полк на постоянную службу. Алексея отправили в госпиталь, а дело спустили на тормозах.
В мае, я только получил прапорщика, Алексея привезли к нам из армейского госпиталя Тойпиц за его вещами. Помню, что он был в шинели и всё время плакал. Как оказалось - его комиссовали. А Виталия начальник артиллерии полка вдруг летом отправил в командировку вместе с молодым солдатом на ВАП и поставили к нам на довольствие. Я не знаю, почему начальник артиллерии полка подполковник Петров (могу ошибиться с фамилией и званием) решил после всего случившегося отправить Виталия опять на Помсен вместе с молодым солдатом по фамилии Юрьев. Ходил слух, что Виталий был земляком Петрова. Но, летом в одной из комнат ВАПа стали жить эти два бойца.
Виталий уже был ближе к дембелю, а Юрьев служил второй период. Они вдвоём приходили в наше расположение только на приём пищи. Виталий вначале хотел бывать почаще, но я, да и многие солдаты были против. Этот Юрьев был немного странноватый парнишка, всё время улыбался, ходил босой. На мой вопрос и предупреждение - мол, ноги порежешь, ответил, что получает энергию из земли. В то далёкое лето 1982 года такие слова было слушать довольно странно. Юрьев контачил только с нашими молодыми.
Я, как начальник стрельбища, не отвечал за этих прикомандированных. Оба бойца подчинялись непосредственно командиру подразделения артиллеристов полка. При случайных встречах на полигоне следов побоев на лице Юрьева не видел и ничего подозрительного не замечал.
И в одно прекрасное утро наш дежурный по стрельбищу, в обязанности которого входил ежедневный утренний и вечерний обход всех объектов стрельбища прибежал ко мне весь бледный и доложил, что Виталий лежит у себя на кровати с разрубленной головой. Я просто охренел от такого доклада! Дежурный быстро объяснил, что вначале глянул к ним в окно и увидел на кровати Виталия по голову закрытым одеялом. Он думал, что Виталий спит и решил его разбудить к завтраку, зашёл, дёрнул за одеяло, а оно уже прилипло к раздробленной голове. Дежурный со словами: "Хохол, хватит выёживаться! Подъём!" сдёрнул прилипшее одеяло ...
И бегом в расположение. Мы тут же доложили дежурному по полку. Да и на стрельбище уже кто - то из полка прибыл на стрельбы. Шороху было! Как потом оказалось, Виталий якобы отрабатывал приёмы каратэ на Юрьеве, а у того тоже что-то в башке заклинило, несколько ударов топором по голове спящему Виталию, переоделся в его ХБ и в лес! Не повезло Хохлу с молодыми. Вот так и нашёл он свою судьбу...
Мы боялись, что Юрьев вернётся с топором добивать уже нас. А у нас никакого оружия! Даже штык ножей не было. Вырезали дубины на всякий случай. Этой ночью практически никто не спал. Да ещё кто - то из разведроты находился вместе с нами с оружием. Юрьева задержал простой немец в Оттервише, к которому он залез во двор и хотел разменять червонцы (видимо Виталия) на марки. Наши молодые, которые потом дембелями стали, уехали в Брест тут же после приказа, давать показания в суде. Слышал, что этому Юрьеву дали семь лет строгого режима. Вот такая вот история…
P.S. На фото - Молодой, Черпак, Дед и два Черпака. Солдата четвёртого периода службы по имени Паша легко узнать по ремню, чистому бушлату и шапки на затылке. Зима 1981 года, я не был "чмырём", бурел в меру и службу тащил как положено. Поэтому был удостоен такой чести сфоткаться со старшим периодом службы. Пока никто не знает, что через четыре месяца я получу звание прапорщик, провожу на дембель Пашу и буду командовать всеми бойцами полигоной команды войскового стрельбища Помсен. Черпак, который стоит слева от меня и доложит о смерти Виталия...