Посвящается А.
Рано утром все существа спят. Кроме тех, кто давно с морем не виделся. Не съезжал со своего верха к его низу на бешеной скорости – просто потому, что вначале некогда было, а потом настали слишком жаркие дни. Значит, ранним утром.
Оказалось, что в это время и море спит. Прибоя совсем нет, волны во сне еле-еле ворочаются, зевают. Спит и хранитель пляжа.
– Я не сплю, – сказал хранитель, не открывая глаз. – Я бдю.
Сказал даже рта не открывая, между прочим.
– Чего тут бдеть, – пожал я плечами.
И прислонил велосипед к забору домика спасателей, которые тоже спали. Только не здесь, а в своих квартирах. Здесь у них работа ещё не скоро начнётся.
– Ну как же, – удивился хранитель моей непонятливости. – А линия горизонта? Чтобы не завалена была, а то всякий норовит её завалить. Ты тоже, кстати.
Я не сообразил, что ему ответить, и молча навесил одежду на велосипед. Велосипед у меня работает, кроме транспортного средства, ещё и вешалкой для одежды – такие у него обязанности прописаны в трудовом договоре.
– Ещё волны, – назидательно продолжил хранитель. – Чтобы одна за другой перелистывались, по очереди, а не кучей. Крики птиц, шелест волн, линию гор – чтобы свою волнистость соблюдала.
Я подошёл к воде. Мелкие камушки впивались в мои босые подошвы и приятно их массировали.
– Солнце, облака, пловцов, – продолжал собеседник голосом терпеливого преподавателя, – пальмы, набережную. Всё это надо хранить.
Вода охладила разгорячённое тело существа, в котором я уже давненько обосновался, и подтолкнула: плыви, нечего стоять. Поплыл вправо, потом поплыл влево. Хорошо. Вышел, смысл с себя соль под пресным душем.
Солнце проснулось и начало свою ежедневную деятельность, от которой скоро тут будет жарко.
– Что же ты, хранитель, бдишь с закрытыми глазами? – спросил я, собираясь в обратный путь.
– А чё я тут не видел.
Надоело ему, значит. А вот мне нет. Я постоял, поозирался, посмотрел вокруг. И ты, читатель, тоже посмотри. Потом прошёлся вдоль моря, наблюдая, как кромка воды шевелится, начинает просыпаться.
Дома сел к ноутбуку записать эту историю. Вдруг в усах и бровях у меня зашевелился ветер: оказывается, он запутался в них, когда мы с велосипедом неслись к морю. Я открыл окно и выпустил его наружу.
– Все мы иногда запутываемся, – сказал я ему вслед. – Но в конце концов нас всех отпускают.