-----------------------------------------
- Немножко антисемитизма не помешает. Антисемитизм стимулирует нас, не дает расслабиться, не позволяет нам раствориться среди других народов, - сказал пожилой красивый, похожий на гросмейстера Ботвинника , еврей.
Рабинович занервничал , встал, походил по комнате , зековским, как в небольшом прогулочном дворике , шагом , машинально заложив руки за спину, не удержался и спросил:
- А чем плохо было бы среди них раствориться?
- Разумеется, хорошо, - ответил с ласковой улыбкой красивый пожилой еврей, - но это будем уже не мы, а другие народы. Мы не можем себе это позволить. Мы народ избранный.
- Вы что, не понимаете, что это за избрание. Мы избраны в том смысле, в каком избран каждый десятый при децимации. В конце-концов, что мне за разница, каким я буду народом, главное, чтобы я жил, был живым, чтобы дети мои жили. Я больше чем на три поколения вообще не загадываю. Много ли вы видели еврейских кладбищ, которые старше ста лет. И потом, сколько его должно быть - этого вашего антисемитизма?
- Один – два антисемита в день - гомеопатическая доза, - сказал еврей.
Хотя он и улыбался Рабиновичу, тот ему не нравился, и не зря, потому что вдруг по-сумашедшему хохотнул , приблизился на опасное расстояние, с которого уже можно и ударить человека по лицу, и сказал:
- Вы знаете. Я вам даже благодарен. Вы мне подсказали сюжет:
Еврей который маленькими дозами приучает себя к Циклону Б в надежде, что сможет выжить в газовой камере.