Глава 60. Ангола. Я вернулся!
Дорога оказалась настолько скверной, что даже права не имела таковой называться. По правую руку, к горизонту ближе, заметны кроны высоких деревьев. И зелени стало больше. Национальный парк, название которого Савл так и не вспомнил, отделялся от побережья протяженной, широкой полосой бесконечных дюн и пыльными, каменистыми пустошами, заросшими мелкой, серой травой. Отсюда и такая вот дорога. Практически, совершенное бездорожье.
«Лендровер» прыгал по камням, рычал, пересекая невысокие, крайне неприятные дюны. Но, упрямо двигался на Север вдоль побережья к маленькому городку Томбуа, в котором, наконец-то, должны были завершиться все проблемы этой тяжелейшей командировки. Савл точно знал, что скоро вырулит на вполне приличную, по местным меркам, дорогу, идущую в прибрежный городишко из Чанги. Трасса, соединяющая эту деревушку с Томбуа, была ему хорошо знакома. Чанга. Перевалочный пункт в Порт Александр, куда группа Савла пару раз возвращалась после рейдов в Намибию. Оттуда «небом» – в Луанду.
Но однажды «вертушка» не прибыла вовремя. И пятерых обросших, закопченных и до зубов вооруженных странников, принял на борт советский сторожевик «Гриф», моряки которого с явным удивлением рассматривали грязных, оборванных бродяг, расположившихся прямо на палубе не приспособленного для пассажиров судна.
Моряки, которых было около десяти человек, объявили «великое переселение» – предложили места в кубрике молчаливым своим гостям. Пусть для краткого, но относительно комфортного, отдыха, так как путь по воде предполагался совсем не долгим.
Это слишком благородное предложение, естественно, не было принято. Хотя, Савлу каптри, командир корабля, рассказал о существующей морской традиции: уступать «кубарь» и «люлю» гостям старшим по званию.
Объяснил коротко: «Кубарь и люля. Кубрик и койка. И ваша группа, насколько я понимаю, одни офицеры». На рюмку коньяка в командирский кубрик пригласил одного лишь Савла, который вежливо поблагодарил капитана. Но предложение не принял.
Встретив непонимающий взгляд каптри, объяснил кратко: «…Именно потому, что мои люди – офицеры. Такие же, как я».
…Прямо на пути замаячил большой бархан, почти холм, весь заросший седой, похожей на «верблюжьи колючки», травой.
Зарываясь в мелкий песок, «Лендровер» с трудом обошел его. И сразу за холмом обнаружилась довольно приличная дорога. Трасса из Чанги в Томбуа, которую Савл знал. По которой уже доводилось перемещаться.
Стая ворон, точно таких же, как и на Родине, встревоженная шумом, долго еще провожала хриплым карканьем так внезапно появившегося чужака. И где-то на обочине, прячась в слоновьей траве, словно отвечая вороньему гвалту, визгливо хохотнула гиена.
До Томбуа осталось не более полу-ста километров, когда за очередным поворотом, в тени одной из больших скал, которых здесь оказалось немало, неожиданно обнаружился броневик. Савл и сориентироваться не успел, как длинная пулеметная очередь выбила песок и щебень прямо перед капотом машины, которую в результате экстренного торможения развернуло чуть ли не поперек дороги. Несколько человек в камуфляже, естественно, без каких-либо опознавательных знаков, мгновенно рассредоточившись, очень грамотно, по флангам двинулись к автомобилю.
И Савл обрадовался безмерно их бородатым, загорелым физиономиям, которые ни с чем не возможно спутать. Кубинцы! Несомненно, кубинцы!
Очень медленно, улыбаясь и демонстрируя поднятые вверх, открытые ладони, он вышел из машины и остановился рядом.
– Armas para o chao! Devagar! /Оружие на землю! Медленно! – раздался резкий приказ. На португальском. Таком скверном, что даже Савл, почти не знающий язык, уловил фальшь в этом произношении.
– Nesesito el capitan Ramos /Мне нужен капитан Рамос, – очень медленно положив пистолет на дорогу, ответил Савл. Контрольной фразой. Предусмотренной именно для подобных контактов. На испанском. Вероятно, на таком же скверном, как португальский у кубинцев, так как один из подошедших произнес усмехнувшись:
– Usted no conocedor dei espanol /Вы не знаток испанского. – El hombre de su? /Вы кто? – уже серьезно спросил он.
– Me llamo Saulo /Меня зовут Савл. – помедлив мгновение, ответил Савл. – Esto es todo lo que puedo decir /Это все, что я могу сказать. Las manos se puede bajar? /Руки опустить можно?
В ответ последовала длинная фраза, из которой стало ясно, что руки можно опустить. А смена поста произойдет лишь завтра. Так что, сеньору Саулу придется быть невольным гостем, или пленником, это как ему угодно полагать, минимум до следующего утра. До прояснения ситуации.
– Tiene relacion con Tombua? /У вас есть связь с Томбуа? – кивнув на броневик кубинца, поинтересовался Савл.
– Fue /Была, ¬ коротко отозвался «знаток португальского». – Ahi va la pelea. La comunicacion ni al diablo /Сейчас там идет бой. Связь – ни к черту!
– В Томбуа бой ?! – удивленно воскликнул Савл. По-русски.
– Asi usted – ruso consejero? /Так Вы – из русских? – толи спросил, толи подтвердил свои мысли кубинец. – Я учился в Союзе и говорю по-русски. Джесус Гальярдо, командир взвода, – кивнул он головой на броневик. – В Томбуа двое суток назад была попытка прорыва с моря. Мы сорвали ее. Но две группы атакующих закрепились в городе. Их очень активно пытаются поддержать с моря. Бьют из пушек. Снарядов не жалеют. В городе горят нефте-терминал и склады в порту. А мне приказано блокировать возможные пути отхода, или удара со стороны, здесь. Пока все тихо. Хотя, прошел слух, что наши посты в приграничье, ближе к Берегу Скелетов, все сбиты.
– Вероятно, так оно и есть, – сумрачно подтвердил Савл, вспомнив свое пленение. – В Хасто, за заливом, снаряды грузят на катера. Но, мне необходимо попасть в Луанду. Срочно нужна связь. Хотя бы с Томбуа.
– Bien. /Хорошо, – направляясь к броневику, ответил Гальярдо. – Я попытаюсь.
– Оружие верните! – бросил ему в спину Савл. – Установите связь. И сообщите, что «брат Сосфена, один из семидесяти, лично несет послание». Фразу «брат Сосфена, один из семидесяти», передайте дословно.
– Cuantos hombres del Senor! /Как много имен у Господа! – едва заметно усмехнувшись, обернулся к Савлу кубинец.
– Este es el hombre del apostol cristiano. /Это имя христианского апостола. И священника.
– Su hermano apostol? /Ваш брат апостол? – искренне удивился Гальярдо. – Y el cura? /И священник?
– Все люди – братья, – без малейшей иронии ответил Савл. И, мгновение подумав, добавил,– Hermanos implasables /Беспощадные братья.
Джесус Гальярдо скрылся в броневике. Вскоре оттуда донеслась его экспансивная речь. Общий, крайне не хороший смысл Савл уловил. И возникший в люке броневика кубинец подтвердил самые худшие ожидания: «Четыре машины…, – тщательно подбирая русские слова, медленно произнес он. Четыре «Хеппо» вырвались из Томбуа. Человек двадцать. Не меньше. Нам приказано задержать их. Вы с нами, «брат Сосфена»? Кстати, Ваше сообщение об «…одном из семидесяти», ушло по назначению. И отправлено в столицу».
…В Луанде принятая Конторой кодированная фраза вызвала эффект «взорвавшейся бомбы». Случилось то, чего быть в принципе не могло! Судя по сообщению, агент Савл вернулся один. Отсутствовал почти пол-года! Просочился сквозь территории, крайне враждебные. Остался жив! Очевидно, невредим! Более того, оперативно-активен. Так как где-то в районе Байя-душ-тигриш вписался в локальное бое-столкновение, которое, судя по поступившей информации, вполне может оказаться для него последним. Было принято немедленное решение. И четыре вертолета Ми-8, поднявшись с аэродрома в Лубанго, спешно отправились к указанному квадрату с приказом ликвидировать прорвавшиеся из Томбуа бронемашины. И – любой ценой! – доставить в Центр человека с оперативным псевдонимом «Савл». Непременно живым!
– Четыре «Хеппо»…, – Савл окинул задумчивым взглядом видимое перед собою пространство.
Высокий, крутой, щебенчатый склон слева спускается в песчаную, покрытую мелким седым кустарником и разнотравьем, равнину. А дальше большие, красноватые барханы, за которыми не видны прибрежные дюны. Да и Океана самого не наблюдается.
Узкая дорога, уходящая за поворот, ограничена справа протяженной скальной грядой. Местами склоны круты и обрывисты. Из трещин выглядывает кустарник, такой же седой и блеклый, как тот, что в долине. Коричневые, полусухие стебли змеятся между осыпающимся на дорогу щебнем. Ящерицы цвета песка молниеносно перемещаются среди камней. Лишь узкие, рассекающие склон, террасы выделяются более темной зеленью.
Савл миновал скалу, у которой припарковался кубинский броневик, отметив мысленно, что параллельно второй машине здесь не пройти – слишком узка дорога. Прошел метров двести. До поворота. Где-то с-километр еще дорога тянулась вдоль гряды скал и холмов, постепенно теряясь внизу среди бесконечной череды красноватых, словно дымящихся под редкими порывами ветра, барханов.
«Итак, справа склоны крутых холмов. Проезд однополосный. Слева обрывистый склон. Не пропасть, разумеется. Но задача решается именно здесь, на этих двухстах метрах», – капитан еще раз мысленно прикинул расстояние до скалы, у которой его «стреножили» кубинцы. Двести метров полого поднимающейся по склону узкой, каменистой дороги. – Вжаться в траву и щебень склона над дорогой. Найти место на одной из этих микро-террас. «Хеппо» поднимаются снизу. Идут медленно. Местность просматривается четко. Атаки именно здесь они ожидать не будут. Ведь, оторвались с опережением. Да и слишком уж все открыто.
«…Значит, минируем склон и дорогу у скалы. Точнее, перед скалой. Несколько месяцев назад я проделал подобный трюк. Довольно успешно. Ботсвана или Зимбабве? Где это было? Впрочем, не суть важно… Но тогда целая колонна армейской техники зависла на разрушенном серпантине... Итак, броневики идут со стандартным интервалом. Заряд срабатывает. Первая машина подрывается. Блокирует дорогу. Или, грохнется вниз. Тогда, путь засыплет оползень. Что также, очень неплохо. Это на выходе. Но, заминировать дорогу на входе не получится. Вряд ли у кубинцев есть мины с дистанционным управлением. Вариант единственный, гранатами сверху – в крайний броневик. «Хеппо» открыт сверху. Рванет боезапас. Ударить из пулемета. По уцелевшим машинам. Противник не успеет сориентироваться. Тем временем, броневик Джесуса Гальярдо выдвигается из-за скалы. Огнем пушки и пулеметов подавляет ближайшую цель, второй «Хеппо». Внезапность решает все. И этот, второй «Хеппо», корпусом своим полностью перекрывает сектор огня третьему, тому, который остается не поврежденным. Кубинцев семь человек. Из них четверо в броневике. Трое работают по ситуации. Но у них, очевидно, бить со склона не получится. Слишком он крутой. Впрочем, из скалы, вдоль дороги… В принципе, попытаться можно».
– Оттуда, из Томбуа, – произнес появившийся из-за скалы Гальердо, – отправили Ваше сообщение в Лубанго. Ничего не поняли. Переспросили. Я продиктовал дословно. Но, отправили.
Савл молча кивнул. Они подошли к машине. Капитан даже не удивился, обнаружив экипаж в полной боеготовности. Молодцы, солдаты Кастро! Наши бы в тени броневика расположились. Курили. Травили бы байки. Куда не кинь взгляд – пустыня. Вон, лишь гриф нарезает круги у горизонта. Да ящерицы и гадюки мельтешат среди камней. Время за полдень. От зноя даже ветерок спрятался в коротких тенях пыльных, скалистых холмов. Можно и расслабиться. Авось, ничего не случится. Ох, уж это наше «авось»! А здесь, стрелковый расчет, как и весь экипаж, на местах. Глухо урчит на малых двигатель. И водитель беретом неторопливо вытирает вспотевшее лицо.
– Нужна взрывчатка, – Савл махнул рукой на дорогу. – Блокировать дорогу. Здесь. В этом месте.
Встретив непонимающий взгляд Джесуса, понял, что кубинец не уловил смысла, быстро произнесенной русской фразы.
– Volar el camino /Рванем дорогу, – подбирая испанские слова, добавил Савл. – El primer coche se detuvo /Первую машину грохнем. En cuarto lugar…. /Четвертую так же. – И, мешая испанские и русские фразы, он изложил Гальярдо свой план ликвидации движущейся сюда колонны чужих броневиков.
Кубинец понял и согласился:
– Но, слишком открыта местность», – указал он на барханы и холмы, неровной грядой уходящие к сини горизонта. – Наш участок дороги … perfectamente presibles /отлично просматривается. Трудно устроить …emboscada…засаду.
– Ну и отлично, – скупо улыбнулся Савл, – здесь начало этого серпантина. В этом месте засады ожидать никто не будет. Но, именно тут мы атакуем. Если хватит… presuntuosamente /дерзости. И взрывчатки.
Беспокойство Савла по поводу наличия взрывчатки оказалось не вполне обоснованным. В отсеке он обнаружил целый ящик толовых шашек. Советского, как и следовало ожидать, производства. Стандартная тара. На тридцать четырехсот-граммовых шашек. Но слишком уж легким оказался этот ящик. Намного легче стандартно веса. Капитан открыл крышку и обнаружил всего лишь восемь розовых брикетов с черной надписью «Тротил сульфидный 400г.». Впрочем, этого было вполне достаточно для того, чтобы подорвать дорогу и отправить ведущий броневик вниз по крутейшему склону. Вот, только детонаторов не оказалось. Ни одного! Зато имелся целый ящик РГ-42. Двадцать штук. Гранат оказалось вполне достаточно. Там же, в ящике, пара герметичных жестянок с запалами. Если учесть наличие 2-3 гранат в разгрузке каждого кубинца и собственный арсенал Савла, то дело, даже принимая во внимание серьезное расхождение в численности, казалось не таким уж и безнадежным.
Впрочем, один тротиловый брикет отложили в сторону. Пока отложили. Остальным применение нашлось немедленно.
…Гранаты примотали изолентой к толовым шашкам. Разделив поровну, половину замаскировали на склоне холма, у обочины дороги, перед скалой. Вторую часть присыпали щебнем на краю обрыва. Взрывом участок дороги должно было снести вниз. Вместе с первым броневиком. Второй заряд одновременно создавал локальный оползень склона, который, по идее, засыпал еще метров 5-10 и без того узкой проезжей части. Сразу подрывался четвертый, замыкающий колонну «Хеппо». Ну, а дальше – пулеметы и гранаты решают текущие задачи.
Пулемет с «Лендровера», на котором прибыл Савл, сняли. И четыре «машинки» у «барбудос». Серьезный арсенал! Умеючи, здесь можно показать результаты. А кубинцы могут. Умеючи. Савл знал, что из себя представляют «в деле» эти отчаянные бородачи.
…За поворот, после скалы, протянули, тщательно замаскировав их в щебне и пыли, шнуры, идущие от заложенных мин. Иного способа взорвать гранаты и с их помощью тротил, не имелось, в данном случае. Броневик Джесуса Гальярдо отогнали метров за тридцать. Вне пределов видимости приближающейся колонны. В случае попытки прорыва, экипажи противника требовалось встретить кинжальным огнем. В упор.
Затем «руссо–совьетико» озвучил кубинцу свой план блокировки и, фактически, уничтожения четвертого, замыкающего броневика «Хеппо».
Узкая терраса тянется, практически, вдоль всей дороги. Метрах в десяти поверху. Джесус с трудом забрался по расщелине довольно крутого склона на эту террасу. Прошелся вдоль. Вернувшись, отрицательно покачал головой:
– Miy estrecho /Слишком узко,– с сомнением сказал он. – Негде …abrigo /…спрятаться. Возможно, машину подорвать получится. Но тот, наверху, окажется, как у нас говорят /en su mano de Satanas /на ладони Сатаны. Под огнем всех стволов снизу. El no vive /Ему не жить, но я принимаю Ваш вариант, – со вздохом добавил Гальярдо.
– Вам не придется подставлять своих людей, – слегка улыбнулся Савл. – Мi version. /Мой план. Voy a trabajar /Дело сделаю я. Брикет тротила. Несколько гранат и, пожалуй, пулемет прихвачу. Если получится, прикрою вас сверху.
– После броска взрывчатки, – ответил кубинец, медленно подбирая русские слова, – fuego de otras maqunas /огонь с оставшихся машин/ сосредоточится на карнизе. Карниз меньше метра …ancho/… в ширину. Вам …no ocultan /…не укрыться.
Судя по заминке, Савл понял, что Гальердо имел в виду, утверждая про «не уцелеть» на карнизе. Но фразу кубинца, тем не менее, проигнорировал. Пулемет – на плечо. Пара гранат, подготовленный блок взрывчатки, пистолет, бинокль, одолженный у кубинца. И – подъем наверх. На узкий, осыпающийся под ногами, местами почти исчезающий карниз.
Отсюда, с высоты трех-четырех-этажного дома, местность наблюдалась прекрасно. Рыжевато-красные барханы, словно огромные фантастические волны, устремлялись в направлении Байя–душ–тигриш. Правее, в направлении частично присыпанной песком грунтовой дороги, ведущей из Томбуа, дикое великолепие это сменялось серо-зеленоватыми сглаженными холмами. И единственная в этих краях, редко используемая трасса просматривалась отлично. Стервятник, словно застыл в белом от зноя пространстве. Большой серый варан, мутно посмотрев сквозь человека внезапно появившегося на пыльной тропе, лениво сместился в расщелину. Слабый ветерок окончательно затих, спрятавшись среди коротких теней от воспаленного, полуденного светила. Трава, мелкий кустарник, чахлые кривые деревца – унылый пейзаж этот совсем не радовал взор.
Только сейчас Савл реально ощутил результат последних суток немыслимой своей одиссеи. Без пищи, отдыха, а, главное – несколько дней, практически, без воды. Даже то, что его слегка подлатали для допроса, не придало былой энергии усталым, ноющим мышцам. Десяток метров вверх по склону, а одышка никак не проходила. Сердцебиение зашкаливало. И серьезно подташнивало.
«Вот так, вероятно, чувствуешь себя в старости…, – невесело подумал он, – …впрочем, при моем образе жизни есть шансы остаться вечно молодым…». Сейчас пулемет казался чрезмерно тяжелым. А ведь совсем недавно Савл и не заметил бы подобной, привычной, нагрузки!
Вот бинокль хорош! Карл Цейс. ГДРовский. Новенький еще. Даже шейный ремешок не замаслен. Черная кожа не потерта. Металл корпуса не побит. Умеют работать немцы!
«Вот здесь, примерно, нужно блокировать замыкающий броневик… Сюда поставить пулемет. Ну что, капитан, готовим окопчик? И обстановочку оценим…».
Десятикратное увеличение – это нечто! Отдышавшись, наконец, присев на корточки, Савл тщательно осмотрел светлую, змеящуюся между холмов тонкую нить дороги, ведущую из Томбуа. И почти сразу обнаружил то, что ожидал увидеть. Выползающие из-за холма машины. «Четыре, слабо-заметные в пятнах камуфляжа «тропик», броневика. День без ветра. Но пыль видна даже отсюда. Значит, идут быстро. Дистанция между ними короткая. Выходит, засады не опасаются. Слишком открытые места. Однако, спешат. К границе уходят? Возможно, какая-то акция запланирована…. Но ничего. Стреножим и обездвижим. Хорошо, что идут без страха. Плохо, что я, словно на ладони дьявола», – Савл буквально вжался в узкую каменистую почву. Справа вплотную – крутой, уходящий вверх, склон. Слева от тропы, сразу – за, а точнее говоря, под левым плечом, десятиметровый, почти отвесный, обрыв. И терраса вдоль склона. Шириною в этом месте не более пятидесяти сантиметров. Со слабым уклоном наружу. Здесь негде укрыться. Невозможно углубиться в пересохший грунт. Лежа, ладонями сгреб пыль и щебень. Соорудил нечто вроде маленького бруствера перед собой. Это не для защиты от пуль. Если заметят, накроют запросто. И засада сорвется. Важно, чтобы не обнаружили с трассы. Они ведь также внимательнейшим образом отслеживают местность.
Капитан понимал: если его не обнаружат на расстоянии, то, войдя на серпантин снизу, по вертикали почти, с броневиков вряд ли что увидят. Даже, при учете очень узкой тропы человек, распластавшийся на ее поверхности, практически не заметен. Это потом, после броска взрывчатки, объект превращается в отменно наблюдаемую, мгновенно поражаемую мишень. Возникает вполне стандартная, в общем-то, обычная ситуация. На одной чаше весов – решение оперативной задачи. На другой – жизнь. Собственная, стремительно обесценивающаяся, невесомая, как глоток абсолютного вакуума, жизнь. В принципе, уже и не собственная вовсе. Как это не раз бывало.
…Такая простая арифметика! Такая решаемая единственным способом задача!
Савл практически слился с карнизом. Выпал из поля зрения Джесуса Гальярдо. Кубинцы, как это было оговорено ранее, сигнал приняли. Поняли. И скрылись за поворотом серпантина. Вскоре послышался нарастающий шум двигателей приближающихся броневиков. Маленькая колонна двигалась медленно. Узкое полотно неровной дороги, хотя и незначительно, но стремилось на подъем. И места, очевидно, были им знакомы лишь по карте.
…Первая машина, натужно рыча, медленно проползла внизу. Савл досчитал до шести. Вторая прошла…. Третья. Интервал по времени, а значит, и дистанция, сохраняются. Сейчас рванет первая…. Словно выполняя мысленную команду, гулко громыхнуло внизу. Черный, пыльный дым, пронизываемый чадными, огненными сполохами, метнулся в стороны и вверх по склону.
Савл, выпрямившись во весь рост, сорвал кольцо. Усики чеки он разжал заранее. Не услышал, но почувствовал, как звякнула предохранительная скоба. И, чуть наклонившись вниз, не швырнул, а аккуратно опустил толовую шашку с прикрепленной к ней гранатой в боевой отсек замершего внизу «Хеппо». Стальная балка делила отсек машины вдоль. Пополам. Недопустимо ошибиться. Попади взрыв-пакет в балку, он мог отскочить в сторону. И взорваться вне отсека. Савл увидел черные, искаженные криками лица. Краем глаза заметил резкие суетливые движения в отсеке третьей, остановившейся впереди, машины. Пулемет, разворачивающийся «на вертикаль». И черные зрачки автоматов. Последнюю гранату метнул в этот, третий от головы колонны, предпоследний броневик. Три секунды – не более, мелькнуло с момента первого броска. В этот момент взорвалась замыкающая машина. Взрыв заглушил крики обреченного экипажа и звуки рвущегося металла. И наложился на взрыв гранаты, все-таки попавшей в чрево третьего броневика, остановившегося метрах в двадцати, левее. А внизу, очевидно, рванули боезапас и канистры с запасным горючим, которые, в нарушение всех инструкций, люди, пересекающие безмерные пространства Африки, нередко берут с собой в дорогу.
Когда это произошло, мир стал будто стеклянным. Горы, холмы, красные барханы и стервятник, нарезающий круги в зените белого неба, будто оцепенели. Воздух наполнился миллионами сверкающих, хрустальных искр. Подобное уже происходило несколько раз. Словно неведомые силы замедляли бег времени, предоставляя обреченному человеку последний шанс на спасение.
Савл почувствовал, как склон под ногами, ощутимо сползая, влечет его туда, вниз. В пылающее, бурлящее черной копотью, нутро взрывающегося броневика.
На самом деле склон не просто сползал. Взрыв оказался настолько мощным, что часть полотна дороги под броневиком, рассыпавшись в щебень, тяжелым облаком пыли и дыма просто осыпалась вниз. И каменистая вертикаль над машиной точно так же, превратившись мгновенно в рассыпающийся аморфный пласт, рухнула на горящую бронемашину.
Таким образом, времени для принятия решения не имелось. Ни доли секунды!
Раскаленный, коптящий воздух ожег гортань. Веки до боли сжались, защищая глаза от едкой, секущей кожу лица, пыли.
Часть скалистого склона, не шире ладони, каким-то чудом сохранилась после мощного взрыва. Савл ощутил под ногами ничтожную эту опору. И, оттолкнувшись от нее изо всех сил, метнулся вперед сквозь смрадное, душное облако.
Дорога–серпантин внизу шириною не более трех метров. За ней крутой, очень крутой склон. Не обрыв, а с вертикальной стеной! Если удастся махнуть через броневик, скользнуть по склону, то шанс на жизнь, мизерный совершенно, все-таки имеется. Пролететь, точнее, упасть под острым углом вниз с высоты десяти метров. Не уйти дальше за этот склон, не рухнуть в пропасть, а закувыркаться вниз, возможно покалечиться, но жизнь сохранить! Посмотреть в глаза предателя «Стенли». Нельзя сейчас умирать! В пламени сгорит знание об изменнике. Сколько достойнейших жизней загасит равнодушно смерть! Сколько имен останется, навеки не произнесенными! Не помянутыми даже…
…Савл метнулся вперед. В это мгновение там, внизу, опять громыхнуло. Не понятно, что еще могло рвануть. Взрывная волна подхватила и отбросила свою жертву по диагонали. Вперед и в сторону. Капитан завис на миг в ярком дневном пространстве. И рухнул вниз. «Афортунадо» – Везунчик, так «окрестили» некогда Савла за его удачливость никарагуанские, да и кубинские товарищи, оправдал свое «nombre de batalla», боевое имя. Не рухнул в пропасть. А довольно удачно, если можно так выразиться, приземлился на усыпанный щебнем, покрытый мелкой травой и песком, очень крутой, но все-таки не обрывистый, склон. И закувыркался вниз.
Мимо, буквально в метре, с грохотом и скрежетом, объятый пламенем ушел в пропасть взорванный Савлом броневик. Не случись того, второго взрыва, отбросившего его чуть вперед, он попал бы точно под падающую вниз машину.
…Сильнейшая боль в вероятно сломанной левой руке… Ребра справа хрустнули пронзительно-ощутимо. И дыхание перехватило. Удар лицом о щебень… Соленый от крови песок – или осколки зубов? – отвратительно захрустели во рту. В ушах пульсирующее зазвенело. Сквозь этот неровный ритм оттуда, сверху, доносились громкие крики, выстрелы. И эхо, отражающееся от скальной гряды вторило хаосу продолжающегося на серпантине боя.
Савл даже не пытался остановить хаотичное, более похожее на падение, стремительное движение вниз. Тело превратилось в мешок, наполненный костями и болью. Десятки ударов о встречные булыжники. Головой, спиной, грудью. Небо и земля с немыслимой скоростью, хаотично меняясь местами, вращались в смертельной карусели. «Так, вероятно, чувствует себя человек, побиваемый камнями. Стенли…». Это была последняя, быстро гаснущая мысль.
Боковым зрением – или померещилось это? – Савл увидел «вертушки», появившиеся из-за рваного горизонта. Звено. Сразу четыре.
...Что же вы так опоздали, черти...
http://www.proza.ru/2018/09/28/1819