Есть, что вспомнить...

               
                Наши послеинститутские военные сборы июля и августа  семьдесят седьмого, проходили  рядом с городом  Николаев.

                На легендарный Одесский вокзал, насыщенный пестрой крикливой толпой курортников,  из раскалённого летнего Кишинева, нас доставил старенький, но бодрый  трудяга, дизель-поезд.

                Нами - бывшими студентами, прошедшими в институте военку , он был переполнен, что называется,  под самую завязку. Среди нас, также виднелись небольшие вкрапления бравых подполковников, багровых от выпитых в дорогу горячительных.  На каждой станции, они посылали к киоскам толпу гонцов, всю дорогу тащивших в вагоны дюжины бутылок минеральной. Охладить их жестокий «сушняк» было совсем-совсем непросто.

                Ещё четыре добавочных часа, в замызганных общих вагонах, где активно продолжалось неистовое обмывание недавно полученных дипломных корочек, и мы, наконец, оказались в душных стальных объятиях ночного Николаева.

                Соляные, где находились наши казармы, были построены  в конце девятнадцатого века. Торговцы, не имевшие никакого желания платить налоги за оптовый ввоз соли, новые склады построили к северу от города. Село же, состоявшее, в основном, из болгар, получило название Соляные.

                В этот район, расположенный на нешироком длинном полуострове, образованном изгибами рек Южный Буг и Ингул, мы въехали через Ингульский мост и , на целую полусотню дней, попали на территорию Николаевской учебки, знаменитой своей особой непреходящей жестокостью, то бишь, дисциплиной.

                Нас, курсантов - будущих командиров танковых взводов, жестокое обращение напрямую не касалось.  Однако весь классический антураж , царствовавший в окружающей муштре, имел немалое психологическое значение.

                - Ого! Как они успели?,- мы обнаружили у входа в казармы группку обеспокоенных папаш и мамаш, умудрившихся добраться до военной части из самого Кишинева. Причем, прежде нас...

                Несмотря на недавно полученные дипломы, часть сыночков все никак не могла выпасть из пристальной опеки родителей

                Наши бравые офицеры-преподаватели, которым,  смерть как срочно, постоянно требовалось дополнительное алкогольное вливание, радостно приняли в объятия, и объемистые канистры с вином, и бутылки с коньяками, и свертки с ароматными копчёностями, вкуснейшими молдавскими плачинтами, брынзой и болгарскими перцами, щедро нафаршированными кислой капусткой.

                За эти драгоценные дары, родителям с сынками щедро обещались, и лучшие спальные места в казарме, и отсутствие наказаний, и довольно хорошие отметки на выпускных испытаниях.
               
                - Недаром - ох,недаром, это гиблое местечко называется Соляные,- пророчески произнёс Фаддей , попробовав напиться из алюминиевой кружки, намертво прикованной цепью к объемистому баку с водой

                Истории района мы тогда ещё не знали и не ведали. Поэтому связали название этой местности со свойствами тёплой, противно-солоноватой водички залива

                - Товарищ сержант, разрешите пописать , у меня высокая температура ,- отвлёк меня , прерывающийся голос молодого солдатика, обратившегося к красномордому верзиле, справлявшему нужду пососедству...
               
                - Ты че, нюх потерял, салабон..? А ну топай себе на улицу..! Я те щас таких Пи...лей наваляю, шо мать родная не узнает...

                - Слушай сюда!,- я решительно прихватил хамоватого сержанта за шиворот,- быстро догони и верни этого молодого сюда. Он же болен...

                -  В казарме только сержантам можно. Первые полгода и я, даже больным, только на на улицу бегал,- пытался объяснить солдафон...

                Однако солдатика он вернул незамедлительно, клятвенно пообещав не наказывать...

                На следующий же день нас познакомили с дивизионным туалетом. Он был огромным... Несколько жалких писсуаров в казармах, конечно, не смогли бы принять все десять тысяч мужиков, одновременно разбуженных криками «Подъем!”...

                Для этого и необходимо было соорудить такое  основательное сооружение, спрятанное под землю...  Туда, как в гигантский муравейник, вбегал и выбегал бесконечно-беспрерывный  строй отчаянно спешащих солдатиков...

                Нужно было немедленно опустошаться и ,бежать- бежать, к плацу... За малейшее опоздание к утренней физподготовке грозили и дополнительные километры забегов, и  многочисленные добавочно-неотвратимые кары...

                Ошеломленно наблюдая за эпической картиной опорожнения тысяч мочевых пузырей , я вбегал в сумрачное журчащее пространство, наполненное едкими парами хлорки в жутко-высоких концентрациях...

                Внутри ничего не было видно... Если , не дай Б-г, кому-то приспичило присесть, надо было громко предупреждающе покрикивать...

                Это, порой, помогало уберечься от струи очередного курсанта, способного по неосторожности попасть в лицо присевшему товарищу...

                - А , что же случится при малейшем сбое этого фантастического муравейника?,- подумалось мне...

                - Как в воду глядел... Вернее, не в воду...

                На пути бегущей многотысячной оравы , вдруг, возникли фигуры  отчаянно орущих офицеров... Они вовсю размахивали руками и лопатами...

                Усиленные доброй полусотней солдат , они быстро перекрыли доступ к засорённому источнику облегчения...

                Многотысячная толпа неожиданно всколыхнулась и инстинктивно кинулась к большому каменному забору, ограждавшему военный городок от жилого массива пятиэтажек...

                Бравые командиры, умудрённые боевым опытом,не посрамили своих блестящих наград и не допустили падения великой китайской стены... Даже она, думаю, исчезла бы, напрочь, от неизбежного подмыва  тысячами и тысячами струек...

                Бросаясь как на  пулеметы, офицеры  мужественно остановили наступление писающих мальчиков... Примерно в десяти метрах от ставшей бесценной стены...

                Целый взвод, вооруженный штыковыми и савковыми лопатами, прямо на глазах вырыл небольшой канал, по которому солидный ручей отводился как можно дальше...

                Приди кому-то в голову идея,  изобразить это событие во всей красе, то знаменитому Брюссельскому Маннекен-Пис ( Писающему мальчику, франц) рядом с таким монументальным творением, просто, делать было нечего...

                Николаев, при этом, покруче, чем Ильфовские Нью-Васюки, мог бы претендовать на статус всемирного центра туризма, где солдатики, питающие хором, продавались бы на всех улицах и площадях...

                - Ещё не вечер, однако..,- озабоченно произнёс капитан Комаров, взиравший на развивающийся канализационный коллапс как император Нерон на горящий Рим...

                Балконы пятиэтажного женского общежития, находящегося прямо по-соседству со злополучной стеной военного городка, несмотря на раннее время , немедленно переполнились не совсем одетыми, но очень благодарными зрительницами...

                Лицом и всем остальным передом к ним, во всей красе, гордо стояло, писало и смущалось огромное число молодых, здоровых и очень спешащих мужчин...

                На смену одним, сразу же появлялись другие...

                Тысячи возбужденных членов, буквально выпрыгивая из штанин, вновь и вновь, начинали и продолжали  активный процесс извержения...

                Дамы были так зачарованы, загипнотизированы и, не скрою, парализованы таким незабываемым зрелищем, что, поначалу, открыв рот, буквально окаменели...

                Такого количества пенисов, работавших покруче комплекса фонтанов Петергофа, они, безусловно, никогда-никогда, не видели...

                Девушки, так жадно наблюдавшие за рождением настоящей реки и незабываемой легенды, оказались не из робкого десятка и,явно-явно, не из профтехучилища...

                - Любка, Ленка, Маринка!,- Быстрее-быстрее , сюда..! Такого количества х..в, и за всю жизнь не увидите..!,- Со всех этажей начали раздаваться смех и беспорядочные крики...

                Вдруг, всех девчонок будто охватило состояние неистовой эйфории. При виде чуда, подаренного Небесами, они завелись не на шутку...

                Некоторые обнялись и, раскачиваясь, хором завели  знаменитый хит Христи - популярной тогда британской группы,

....

- Yellow river ................
- Еллоу ривер, Еллоу ривер....
- Желтая река...Желтая река.....
- В моих мыслях и в моих глазах...(англ)


                Это было незабываемо.- Строй солдатиков стал тоже раскачиваться в такт...

                Фонтаны сделались музыкальными и стали синхронно поворачиваться вместе со всеми инструментами...
 
                Даааа... Есть - есть, что вспомнить...

                Думаю, и статус Николаева ещё поднять не поздно... Обратиться, например, к такому масштабному как Церетели, и забабахать целый ансамбль, целый полк писающих солдат...

                Штаб-квартира Евросоюза немедленно бросит своего писающего мальчика, находящегося в Брюсселе в единственном числе, и, таки, переедет в Николаев...

                Только, авторство мое пусть не позабудут...

                Авторские права, проценты....

                Да, ещё... Как очевидец, напоминаю,- Часть реквизита, то бишь, сами понимаете, ...для скульптуры это очень важно,.. была обрезана)))