(рассказ)
Июльское утро озарилось первыми солнечными лучами, и предутренняя серость
неба растаяла - округа начала нежиться под куполом глубокого золотисто-синего неба. Лучший час для пешехода, начинающего путь: легко дышится утренней прохладой, а скользящие лучи ласкового солнышка лелеют душу, настраивая её на день грядущий.
Что-то уготовил новый день Степану Петровичу, бывшему агроному, ныне пенсионеру, ставшему никому не нужным, лишним, чужим...
Прожил с Настей почти сорок лет, заменив отца её сыновьям-двойняшкам (совместных не было), теперь им - за сорок, оба удались в мать, бабу своенравную,
сварливую, себе на уме. Она вдруг занемогла, да и сгорела за каких-то месяца три.
Сынки, очевидно, только этого и ожидая, после похорон сказали:"Сожитель, освободи
дом - вот завещание матери. Дом наш..."
Закинув лёгкий рюкзак за плечи, он вышел из родного дома, ещё вчера, казалось, родного, построенного его собственными руками. А на кого Настя записала
когда-то дом, не подумал спросить, как и не стал настаивать на регистрации брака, когда она заявила: сельсоветская роспись не обязывает ни ладить, ни разбегаться. Жили и жили. Он - в полях, она бухгалтерила. Теперь... сожитель.
Бывают на свете люди, о коих в народе говорят:"Он(она) - НАИВНЯК, вечный
ребёнок, простодушный, доверчивый, наивный до старости, хотя и вполне образован,
мастер своего дела. Степан Петрович из таких. Он и вправду не осознавал, почему
вдруг стал чужим. И постоять за себя - в голову не приходило.
"Есть родная кровинка у меня - совсем одинокая старенькая сестра в городе. К ней..." - решил Степан Петрович и - давай пешком до ближней станции. - Заодно увижусь с соседними полями, где студентом проходил практику, да с той поры и не бывал там".
Отчего-то защемило сердце, как увидел колосящиеся поля между берёзовыми
рощицами, густую зелень заливных лугов, стада, голубую ленту реки с золотистым
песчаным берегом... Вспомнил напрочь забытую однокурсницу Катю, с которой, как с
духовником, делился своими секретами молодости, и не только... Она уехала по распределению в Сибирь. Он остался в родных краях на "домашних" полях, как говаривали в студенчестве.
"Да что уж теперь - все грешны, жизнь прошла..." - заключил Степан Петрович и тут только заметил, что через реку нет плавмоста. Спросил у рыбака, не
перевезёт ли тот на лодке. Суровый на вид старик, сидя с удочкой под развесистой ивой, без слов указал на лодку-плоскодонку, а потом тихо добавил:"Плыви, там вытащишь на берег, потом заберу".
Вставив вёсла в уключины, Степан Петрович оттолкнулся, поплыл. Но едва
достигнув середины реки, вздрогнул: треснуло днище - вода мигом заполонила судёнышео, и оно пошло ко дну... Плавать он мог, но ледяная вода сводила руки, ноги. "Всё..." = захлёбываясь, успел он подумать.
В этот момент почувствовал сильный удар в спину, который и вытолкнул его наверх. Чьи-то крепкие руки вытащили на берег. Сознание тонувший не терял, поэтому тут же спросил:"Кто вы, мой спаситель? Не знаю. смогу ли отблагодарить
вас..."
"Шагать можете? Попробуйте. Хорош, - скороговОрил спаситель и повёл бедного в баньку, как оказалось, тёплую. чистую, стоявшую под высокой ветлой, почти на берегу. - Отогревайтесь, вот одёжка, переоденьтесь".
"Горечь неприкаянности, жуть от встречи ... со дном, спаситель с лицом, вроде знакомым, что ему до меня... Вот и банька, сухая одёжка..." - размышлял спасённый, чувствуя, как уходят из тела судорожные боли.
Скрипнула дверь, раздался голос:"Иван я. Как вам наша банька-лекарь, живы? Идёмте за стол, благодатный эликсир вернёт силы".
Перешагнув порог дома, Степан Петрович очутился в настоящей крестьянской русской избе: и аромат хлеба из печки, и аппетитный дух тушёной курятины, и запах свежих огурцов, и густой аромат полевой клубники, и много ещё чего, подаренного самой природой.
В его с Настей доме всего этого не было - так, кто что на кухне найдёт, то и съест, поскольку она очень уставала за день, двигая косточки на счётах...
А здесь он словно вновь оказался в доме, у мамы, таком же гостеприимном и
ухоженном.
"Милости прошу, к столу", - произнесла хозяйка, разрезая румяный каравай.
Иван налил гостю самогона, сказав:"Выпейте. От полстакана плохо не будет, душа отогреется, успокоится". Завтракали молча. Хозяйка, будто невзначай, окинула гостя взглядом раз-другой... А потом сказала:"Сын, завтра приезжают внуки. Машина твоя на ходу - встретить бы их на станции". Иван кивнул в знак согласия.
Степан Петрович, выпив предложенное, размеренно угщался вкусным завтраком. Затем, как и положено русскому человеку, степенно поклонился, произнеся:"Благодарствую. Добра дому вашему". Вышел на крыльцо и - в путь.
Шёл и думал:"Вся моя жизнь - загадочная вязь несчастий: то повис на суку
тополя, когда вешал скворечник(был тогда второклашкой, снял с дерева сосед), то
чуть не сгорел в студенческом общежитии, спасая инвалида, то летел с самого конька дома, когда настилал новую крышу(смерть как перепугал мать), то оказался
вдруг бездомным, то чуть не утоп, но возник спаситель... На кого же он похож, на...? На ... меня?" От догадки пробила новая дрожь...
Присел на траву, закрыл глаза - картины жизни замелькали, как искорки над костром, взмывая и затухая. "Ужели вязь не устала? Я устал. Можно уж и к праотцам..." - допустил мысль путник.
А тут откуда ни возьмись - Иван на велосипеде. Спешился с "коня", сел рядом, молчал, будто сомневался, нужен ли разговор. Начал Степан Петрович сам:
- Скажи, Иван, зачем ты спас своего несчастного отца?
- Шёл рыбачить. Увидел. Нырнул. Как всякий бы... Нормально. А теперь вот мать
рассказала впервые... Я вырос, мои дети почти взрослые. Вроде всё сложилось,
жаловаться не нв что. Только вот у тебя, видать, не складывается... Можешь
селиться в этой, нашей дачной, избе (мы-то на зиму съедем в город) По выходным
буду приезжать на подлёдную рыбалку. Продукты и всё необходимок беру на себя,
здоровье твоё - тоже. Ладно. Возвращаемся. С мамой беседовать не спеши. Она
строгая, не зря тридцать лет колхозом руководила. Не торопись, - то ли
советом, то ли приказом прозвучали последние слова Ивана.
Хозяйка встретила молча, указав на комнатку-малютку, произнесла:"Можно
селиться, одному места хватит".
Отец и сын заготовили дров на зиму, рыбачили, собирали грибы, а главное -
говорили и говорили обо всём, чем жили, что успели испытать, что нашли, что потеряли...
Сдружился Степан Петрович и с внуками-студентами, приехавшими на дачу
(оба без малого врачи, как их мама-врач, женщина спокойная, рассудительная).
Миролюбие, уважение и тихий покой царили в семье, что удивляло и радовало Степана Петровича. В его бывшем доме не стихали перебранки, оскорбления, изобретательные
клички друг другу - всё исходило от Насти, а он, так сказать, глава семейства, слова не имел, поэтому со всем смирился.
Настал день отъезда семьи. Прощались тепло. Тут Катя(Екатерина Ивановна, бабушка, глава семейного гнезда) впервые, как прощаясь, с грустинкой сказала:
"Живи, Стёпа, долго, не покинь этот дом".
Неделя, вторая, третья - месяц ждёт Степан Петрович сына. В голову приходили мысли разные. Предчувствие чего-то недоброго наводило тоску. В первое
октябрьское воскресенье Иван приехал. День зачинался хмуро. Дождинки, будто слезинки катились по лицу отца, встречавшего сына. Он радовался, а сын почему-то не спешил с разговором. И только за утренним чаем Иван, смахнув слезу, сказал:
"Мамы больше нет. Инфаркт. Первый случился пятнадцать лет назад:в жаркий августовский день вдруг загорелось ржаное поле. Часть спасли и её тоже. Теперь вот... Просила тебя не волновать. Последние слова "досмотри отца, как должно..."
И продолжил:"Теперь решай сам, поедешь ли с нами, сможешь ли зимовать здесь".
"Остаюсь. Приготовлю землю под зиму, теплицу починю, а там. глядишь, за
рассаду возьмусь. Пока на ногах, да и вам не мешаю. Тут буду пока, Иван",- еле вымолвил Степан Петрович, готовый рыдать от слов сына.
"Выходит, жизнь прошла мимо, такая семья ждала... Дождалась. Подобрала выброшенного старика, когда уже ни сил, ни времени не осталось. Горько, нет Кати, серьёзной, ответственной студентки, которую сменял на взбалмошную Настю..."-
провожая сына, казнил себя отец, не сдерживая слёз.
Вскоре Степан Петрович узнал от агронома-коллеги, что его названные сынки дом продали. Только купивший не успел в нём поселиться. Братья-продавцы решили
отметить в доме удачную сделку, да и не поладили, деля сумму. Показания соседей:
крик, шум, затем вспыхнул дом, из огня никто не выскочил. По мнению следователя, газ был открыт...
Странная штука - жизнь: то щедро одаривает, а то всего лишает; то вроде бы приласкает, а то бросает; то радует, а то жестоко мстит. Поди-ка разберись в ней...
24.05.2018 г.