«Женское счастье? Муж в командировке.
Хомячок и дети у свекровки…»
(народный вариант известной
песни Татьяны Овсиенко)
«ПАСТОРАЛЬ – литературное… произведение, идеализирующее и воспевающее мирную пастушескую жизнь, часто любовные сцены между пастухами и пастушками» (Новейший словарь иностранных слов и выражений. Минск, «Современный литератор», 2007).
То, о чём я собираюсь поведать, назвать пасторалью, вероятно, можно с большой натяжкой. Но, если включить воображение, то воспеть даже эту, далеко не мирную, но вполне пастушескую жизнь возможно, если условно принять за пастуха ревизора, прибывшего к пастушке (читай – «проверяемой стороне») в гости, увы, не за любовью, а в качестве некоего пастыря (а в словах «ПАСТУХ», «ПАСТЫРЬ», «ПАСТОРАЛЬ» единый корень – «ПАСТИ»), стоящего на страже закона.
* * *
Да, командировка - извечная тема, достойная анекдотов, шуток, баек… И везде в роли обманутого выступает ОН, несчастный командировочный. Народ исподволь, ненавязчиво, но намекает на сам корень зла – отъезд и работу вне дома ЕГО – главы семьи, в то время как ОНА – хозяйка, пребывает в грустном (ли?) одиночестве:
«Ничто не заставляет себя почувствовать женщиной, а не посудомойкой и кухаркой, как командировка супруга!»
Но что же делать, если у нас сплошь и рядом у мужиков присутствует разъездной характер работы как непременное условие их служебного роста (а заодно и проверки на прочность семейных уз). А потому назвать уж очень мирной эту, по-пастушески разъездную, беспокойную жизнь назвать трудно. Увы! Не всё так однозначно. Сплошь и рядом судьба-злодейка испытывает на прочность и самого «виновника торжества».
Наш отечественный сервис всё активнее и агрессивнее проникает и в самые отдалённые уголки страны, и в наиболее потаённые сферы интимных отношений. А посему, учитывая физиологические особенности мужского организма, секс-услуги навязчиво предлагаются сразу, как только переступаешь порог гостиничного номера. Здесь всё зависит от «звёздности» отеля: либо по телефону с предложением расслабляющего массажа, либо непосредственным появлением на пороге самого потенциального «объекта внимания».
Те, кто постарше, наверно помнят о существовании в лихие 90-е видео салонов на колёсах в поездах дальнего следования, где показывали низкопробную американскую видео эротику. Главными же рекламщиками подобного «досуга» пассажиров выступали сами вагонные проводники.
Определённую щепетильность приходилось проявлять и в вопросах бытового устройства, организации работы и досуга в местах временного пребывания. Казалось бы, естественные заботы проверяемой стороны о командированных, зачастую оборачивались своей противоположностью: откровенным и грубым подхалимажем, желанием пустить пыль в глаза, задобрить проверяющих, а иногда граничили с простым желанием негодными средствами помешать ревизорам выполнить поставленные перед ними задачи.
Тут в ход шло многое: застолья; банные посиделки до утра; многочасовые преферансно-бильярдные турниры; выезды «на природу»; одаривание подарками. И всё это традиционно сопровождалось обильными возлияниями. Складывалось впечатление, что проверяемые намеренно стремились к созданию условий для постоянного пребывания ревизора в цейтноте.
В отдельных, особо острых случаях проверяемые не гнушались грубыми приемами, к которым они прибегали для выхолащивания, а то и сведения на нет результатов проверок либо попытками поставить под сомнение их объективность.
Мой армейский коллега как-то рассказывал, что при проверке в одной из частей, находившейся на Крайнем Севере, им были выявлены грубые финансовые нарушения со стороны одной дамы из гражданских служащих. Чтобы выгородить себя, она, не мудрствуя лукаво, написала жалобу в штаб округа о якобы сексуальных домогательствах со стороны проверяющего и только наличие свидетеля, подтвердившего явный оговор со стороны нарушительницы финансовой дисциплины, помогло ему избежать строгих дисциплинарных мер.
Во время командировки на один из военных заводов в Приморье мной были обнаружены факты мошенничества и подделки бухгалтерских документов. По окончании ревизии главным бухгалтером завода была написана жалоба на якобы мою необъективность и искажение фактов.
Проводя проверку в Якутском республиканском Минфине, я никак не мог добиться своевременного получения на руки необходимых для проверки документов. Мне под надуманными предлогами всячески отказывали в их предоставлении, мотивируя в том числе плохим знанием русского языка и непониманием того, что от них требуется.
В Камчатской областной администрации пошли на заведомый обман, подсунув мне для анализа и проверки документы, составленные за предыдущий год, выдав их за текущие материалы.
При проверке Правительства Хабаровского края были выявлены факты наличия просроченной задолженности по заработной плате учителям местных школ, которые носили скрытый характер. Для получения объективной картины состояния дел пришлось в авральном порядке, за несколько часов до итогового совещания, направить работников нашего отдела на проверки. Привезённые акты позволили подтвердить факты такой задолженности, что кардинально изменило градус сделанных ранее выводов о качестве работы краевого правительства.
И таких фактов можно приводить много.
Учитывая жёсткие временные рамки, отведённые для той или иной проверки, написания объективного итогового документа, доведения его на совещании, - всё это вынуждало работать с крайним напряжением сил, иногда жертвуя отдыхом, в ущерб сну. А по возвращении из очередной командировки, особенно в годы нелёгкой работы под эгидой аппарата Полпреда Президента РФ в Дальневосточном федеральном округе, чего греха таить, приходилось ещё долго восстанавливать свои силы и нервы…
А сколько же интересных встреч и знакомств происходило на пыльных командировочных дорогах. Они, вместе с самыми экзотическими местами, которые доводилось посещать в поездках, зачастую компенсировали те издержки и трудности, которые традиционно сопровождают командировочных. Об одной из таких удивительных
встреч я рассказывал ещё четыре года назад в своём рассказе «Колымская трасса»
(http://www.proza.ru/2014/02/14/926).
Ещё об одном хотелось бы поведать: об уникальности и универсальности моих коллег по ревизорской работе. На основе бесценного практического опыта участия в многочисленных ревизиях и проверках выковывались специалисты, способные вникать в специфику многих сфер деятельности: от вопросов капитального строительства и ремонта, специфики проверок заказчиков строительства, проектно-сметных и подрядных организаций до промышленных, коммунальных и сельскохозяйственных предприятий; от органов управления всех уровней власти до бюджетных организаций различной подчинённости.
Не кривя душой, могу с гордостью признаться: таких специалистов, с которыми последние два десятка лет службы и работы мне повезло вместе учиться, работать, а затем и руководить, ныне вряд ли можно сыскать.
* * *
Моя служебно-производственная деятельность на протяжении четырёх десятков лет была регулярно связана с поездками: на учёбу; на выполнение гособязанностей по уборке урожая; на участие в различного рода ревизиях, проверках, экспертных оценках и других контрольно-ревизионных мероприятиях, предполагавших выезды за пределы дома и семьи на разные сроки: от трёх -пяти дней до нескольких месяцев.
Так уж повелось в моей жизни, но, даже меняя неоднократно разные виды деятельности: от работы «на гражданке» до кадровой службы в Армии, а затем, после 25-летнего пребывания в армейской среде вновь возврата к гражданской жизни, - меня постоянно сопровождал разъездной характер работы и службы.
А потому с лейтенантских погон в моём домашнем шкафу всегда стоял наготове компактный фибровый чемоданчик с обязательным комплектом необходимых вещей, готовый по сигналу «военной тревоги» убыть со мной в эту тревожную неизвестность. А несколько позже он стал необходимым атрибутом моих командировочных бдений. На его внутренней стороне крышки ещё долго сохранялся листок с «джентльменским набором командированного», где было предусмотрено всё: от спичек, тапочек и кипятильника до игральных карт, калькулятора и до бутылки водки.
Я с молодости был лёгок на подъём, в готовности в любой день и час выехать или вылететь туда, где моё присутствие было необходимым. Этот характер деятельности накладывал определённый отпечаток и на образ мыслей, выработанный годами понятиями «надо», осознанием собственной нужности и значимости.
Пожалуй, исключением из общих правил был период моей деятельности накануне ухода на пенсию, когда в течение трёх лет я был, что называется, намертво «привязан» к столу спецификой работы над личными делами подлежащих увольнению военнослужащих. Та, последняя работа уже не требовала выезда за пределы кабинета, а нуждалась в другом – знании военного законодательства, усидчивости и скрупулёзности.
Мысленно возвращаясь к анализу причин моего ухода на пенсию, всё чаще ловлю себя на крамольной мысли о том, что это могла быть ностальгия именно по разъездному характеру, которого меня лишил пресловутый А. Сердюков. Как, впрочем, и то, что он выбил из-под ног моих коллег по военному строю табуретку, называвшуюся «военные финансисты», институт которых он намеренно ликвидировал с 1 января 2011 года, перечеркнув тем самым смысл нашей военной службы, нашу историю и современность…
И, наконец, самое главное. С годами пришло твёрдое понимание того, что прожитые нами с женой годы совместной жизни длинной без малого в полсотни лет – это результат той постоянной проверки чувств, прочности семейных уз, воспитанной и выстраданной нами на протяжении многих лет чередующимися расставаниями и встречами, связанными с этой самой КОМАНДИРОВОЧНОЙ ПАСТОРАЛЬЮ.