Мы втроем, молча, шли по коридору.
Ну, вернее менты***** то шли, а я еле тащилась между ними: косолапя, прихрамывая и подволакивая ноги. Ощущая себя как, в какой-то мышеловке. Впрочем, не столько из-за нахождения между двумя мужиками, сколько в принципе от всей ситуации.
Идти уже совсем, никуда не хотелось. Честно говоря, я вообще так устала, что шлепнулась бы на пол, в любом месте этой чудесной квартирки. И допрашивайте меня, прямо тут – сколько влезет. Ан нет, - им условия, видите ли, нужны. Бумажку там разложить, пишущие принадлежности. На стульчики присесть. А я бы вот, в любом месте сейчас присела бы и без выпендрежа. Но - оперативники считали иначе. И потому, мы хором кое – как, продвигались в сторону бабушкиной опочивальни (ну комнаты т.е.).
Что б как-то дошкандыбать* до пункта назначения и не взвыть, я наметила себе цель. И этой целью был - мой пакетик с чистой одеждой, одиноко стоящий у дверей бабулиной комнаты. Вот достичь его и стало моей задачей. Заветной целью, я б сказала. Сия задача и двигаться вперед помогала, и о грустном не думать. А о нем думалось. Ведь мне ж как-то предстоит рассказать обо всем произошедшем со мной, с самого начала, этим двум «гусям»****** ( правда, пока, совсем не веселым) и не попасть при этом под раздачу, ну т.е. под подозрения. А то ведь наша доблестная полиция обожает навешивать убийства, на не в чем, не повинных людей.
( По крайне мере, так всегда, в детективах показывали, по зомбоящику****….).
И сия перспектива, в смысле навешивание на меня убийств и расчлененки, меня просто пугала.
Так что настроение, как и силы были ниже плинтуса. А уж о нервах я, вообще молчу. Эти давно уехали за минусовую отметку.
Вот мне, по пути к заветной цели, в окружении двух оперов, один из которых шел спереди, а другой – сзади и грустилось, не по детски. На душе было не спокойно. Настроение преотвратное.
Что бы не доводить себя этими мыслями и собственным упадническим настроением до истерики, я честно пыталась не думать ни об усталости, ни о грязных руках, ни о ситуации в целом. А то ведь распсихуюсь. Совсем беда для мозгов и нервов будет. Да и, не камильфо оно, для девушки – такая невыдержанность, если будет: со слезами, с криками, с соплями…. Еще и в обморок можно шлепнуться, для пущего удовольствия окружающих. А то как же? У меня же стресс!! Вот и оказывайте мне внимание. Ухаживайте за мной, ухаживайте…!! Только вот внимания, мне за сегодняшнюю ночь и так, с лихвой хватило. Так что лишнего – не хотелось. А ухаживаний хотелось. Но только совсем от другого человека…, а не от двух ошалелых оперов.
Но надо же было о чем-то думать? Совсем не думать не получалось. Жизнь меня до состояния овоща еще не довела. Мозг от напряжения и недосыпа, конечно, пытался отключиться, но какие-то мыслительные процессы в нем все еще шли, врагам назло. А раз шли, то в голову и стал лезть незатейливый мотив простенькой песенки из понравившегося сериала. Видимо мозг решил, что песенка это то, что надо: и мыслительный процесс идет и нагрузки на него при этом никакой.
Вот его я и начала тихонечко мурлыкать себе под нос. Мурлыкала просто от безысходности, что бы как-то отвлечься и от страха, и от усталости.
- «Помнишь военнопленных строй?» - тихо напевала я – «Вермахт разрушил, - вермахт строит.
Пали знамена новых римлян у мавзолея.
Но не сдавался только он, -
Старый "Вельтмайстер" - аккордеон:
"Ауфвидерзеен, майне кляйне, ауфвидерзеен..."»
Мы почти строевым шагом миновали дверь в комнату бабушкиной подруги – соседки:
«…- Но не сдавался только он, -
Старый "Вельтмайстер" – аккордеон:
"Ауфвидерзеен, майне кляйне, ауфвидерзеен..."
"Ауфвидерзеен, майне кляйне, ауфвидерзеен..."»
Вот дорогу нам перебежал тощий мужичок, с планшетом в руках. Но мы, не обращая на него внимания, в том же темпе, шествовали дальше.
- Что вы там, бормочите себе под нос? – резковатым тоном поинтересовался у меня участковый, шедший сзади.
Я, не останавливаясь, полу обернулась к нему и насмешливо сообщила:
- Заклинание, блин.
Это, несомненно, была шутка – юмора, но увидев, как вытянулись лица моих сопровождающих, я со вздохом добавила:
- Расслабьтесь. - Песенку я пою, что б грустно не было. И, видя недоумение на их лицах, продолжила чуть громче:
- «Клавиатура чуть желта,
- Точно с прокуренного рта.»
( Простенькие слова почему-то набатом отдавались в моей душе) :
«Сходят куплеты то на русском, то на "фене".
Где твой хозяин, где конвой?
Ремни, - как руки за спиной,
Но ты не пленный,
Ты - трофейный, ты трофейный!»
( В душе что-то защемило от легкой, светлой грусти.)
«Где твой хозяин, где конвой?
Ремни, - как руки за спиной,
Но ты не пленный,
Ты - трофейный, ты трофейный!
"Ауфвидерзеен, майне кляйне, ауфвидерзеен..."».
Мужики чуть расслабились. А я продолжала напевать, чуть хрипловатым голосом, одновременно медленно, но верно, продвигаясь вперед:
- « О, "Хорста Весселя" обман,
О, этих клавишей дурман...
Пусть воды Свислочи - совсем не воды Шпрее...
Что ж победитель-инвалид»
( Слова, словно капли свинца падали с каждым моим выдохом.)
«Пел у пивной себе навзрыд:
"Ауфвидерзеен, майне кляйне, ауфвидерзеен..
" Что ж победитель-инвалид
Пел у пивной себе навзрыд:
"Ауфвидерзеен, майне кляйне, ауфвидерзеен..."
"Ауфвидерзеен, майне кляйне, ауфвидерзеен..."»
Вокруг сновали люди. Кто-то натягивал резиновые перчатки, кто-то готовил фотоаппарат к съемке, кто-то говорил по телефону. Вот пробежали трое с носилками в одну сторону и двое с носилками и черным мешком, не спеша, двинулись в другую….
Но это все происходило как бы на заднем плане. Лишь краешком касаясь моего сознания. Да и в принципе было неважным. А важным было…? А важным было – дойти до пакетика. И под чеканное:
- « Помнишь военнопленных строй?
Вермахт разрушил, - вермахт строит.
Пали знамена новых римлян у мавзолея.
( И нежно – грустное):
«о не сдавался только он,»
- Старый "Вельтмайстер" - аккордеон:
"Ауфвидерзеен, майне кляйне,
Ауфвидерзеен, майне кляйне,
Ауфвидерзеен, майне кляйне..."» **
- я наконец достигла долгожданной цели – т.е. моего пакета.
С трудом наклонившись ( сил ни на наклониться, ни на выпрямиться уже совсем не было), подняла его с пола и запустив руку внутрь, нашарила ключ от бабушкиной комнаты. После чего окончательно выпрямившись, с интересом осмотрела застывших в позе гончей, учуявшей дичь, - ментов. Хмыкнула, вставляя ключ в замок и аккуратно повернула, пару раз. Дверь со скрипом, не спеша, распахнулась - и мы вошли внутрь.
Я щелкнула выключателем, и маленькая комната осветилась теплым желтым светом. Сразу создав островок уюта и безопасности, в этом мире разгулявшегося Хаоса. Надолго ли? Сейчас начнется беседа «по душам» ( я чуть скривилась) и вся иллюзия покой и безопасности тут же исчезнет как мираж.
На брошенном мною на пол, грязном пальто зашевелился, встав и потягиваясь, котенок. Судя по удивленно округлившимся глазам полицейских, такого они не ожидали. Видимо для них, превращение части черной, бесформенной кучи одежды на полу вполне себе в сформированного, черного же, котенка, было сродни работе фокусника, с его доставанием кролика из шляпы. Мне же этот фокус – покус, чем-то напомнил акт творения суши из японской мифологии, когда из бесформенного нечто, богиней Идзанами и богом Идзанаги, было сформировано из воды, перемешанной яшмовым копьем, что-то материальное. А точнее первый остров. Вот мне мое пальто, сваленное кучей, и напомнило этот самый одинокий, в своей первородности, остров суши, посреди океана Пустоты.
Трудно сказать, почему мой уставший мозг обратился именно к синтоистской легенде, да еще о сотворении Мира. Но, тем не менее, именно она и пришла мне на ум.
Тем временем котенок уютно уселся на моем пальто, аккуратно прикрыв лапы хвостом и внимательно осматривая нас своими огромными глазищами.
- Ваш зверь? – поинтересовался опер, с некоторым интересом.
- Теперь мой. – кратко ответила я.
Тратить силы и время на подробное объяснение, у меня желания не было. От слова: совсем….
Так что я просто прошла дальше в комнату, к старому, круглому столу красного дерева. Тяжелому, с толстыми, резными ножками, накрытому ажурной, тканой скатертью.
И с некоторым трудом отодвинув стул, сделанный из массива этого же дерева, с наслаждением плюхнулась на него, блаженно вытянув ноги вперед, задумчиво пошевелив, торчащими из дыры в ботинке, пальцами. Просто так. Забавы ради.
Полицейские молча, прошли за мной. И так же, молча, расположились на двух соседних стульях.
Один из них достал из-за пазухи блокнот и ручку.
Я скосила глаза на окно. За плотными портьерами было не понятно, что происходит в мире. Здесь же царило безвременье.
Участковый кыхнул, привлекая мое внимание. Неохотно оторвав взгляд от изучения бабушкиной портьеры, я лениво - устало посмотрела на него.
- Итак, - подал голос оперативник, - Ваши….
- Албагаева Рэншен Бекхановна.
- Ваши документы. – продолжил он.
Я вздохнув наклонилась, не вставая с места, и подцепив кончиками длинных, изящных пальцев пальто, придвинула его к себе, вместе с невозмутимо восседающим на нем котенком. После чего, покопавшись в его складках и тихо ругаясь про себя за собственную неловкость и необходимость снова совершать лишние телодвижения, наконец, извлекла на свет божий, свой паспорт, гражданина России. И чуть нетвердой рукой (сказывалось напряжение и усталость), протянула его оперу.
Тот не спеша раскрыл его, не спеша перелистал страницы, внимательно сверяя мое фото, наклеенное в паспорте с оригиналом, сидящим напротив него. Затем передал его участковому. Тот, так же не спеша, проделал идентичные манипуляции и положил паспорт на стол, посередине между нами.
- Ваш возраст? – уточнил он.
« А то ты не видел?...» - чуть раздраженно подумала я, но вслух спокойно пояснила (мало ли, может у него со зрением туго?):
- 19.
- Проживаете?... – вмешался в разговор опер.
« Во!» – радостно подумала я.- «И этот слепой. Какая неприятность. А с виду так и не скажешь – здоровенькими выглядят. Не считая пропитой печени конечно. И прокуренных легких.»
И потому, почти нежно (инвалиды же! Как по слуху – еще не знаю. Но по зрению то - точно. А работают. Молодцы какие. Такое трудолюбие! Это надо ценить.), сообщила свой адрес вслух. Сама радуясь своей выдержке: все ж сообщила адрес, а не послала по нему….
Видимо некоторый сарказм, все ж отразился на моем лице, потому как оба нахмурились и опер сухо спросил:
- Итак, гражданка Албагаева, что произошло сегодня вечером?...
«Ёпт!» - хмыкнула я про себя – «Хороший вопрос?... Да куча всего!»
А вслух спросила:
- С начала начинать?
- С начала. – кивнул участковый.
- Ну-у, гипотизы о сотворении Мира, я все ж, пожалуй, пропущу. – горестно закатив глаза, решила я. – А начну с сегодняшнего вечера.
Оба мужика, с непередаваемым выражением лиц посмотрели на меня, но согласились. Выразив свое согласие синхронным кивком головы.
Я грустно посмотрела на поджавшего под себя лапки и уютно устроившегося на моем пальто котенка и начала рассказ:
- Все началось, когда мы с подругой, решили сходить потусоваться, в новый клубешник….***
Естественно, мой рассказ занял какое-то время. Естественно, он перебивался уточняющими вопросами. Естественно, опер кому-то отзванивался – видимо для проверки здания «Почты» и не только. Естественно, меня просили еще и еще раз повторить рассказ. Естественно кто-то отзванивался оперу. После чего следовали новые вопросы ко мне.
Казалось, время тянулось бесконечно и эта ночь никогда не закончится. Но, все когда-нибудь заканчивается. - Мир цикличен.
И допрос закончился тоже.
Меня, вопреки моим страхам, не арестовали, лишь взяв подписку о невыезде. Что даже несколько удивило. И что-то мне говорило, что дело тут было не в моих распрекрасных глазках, и не в моем супер - пупер обоянии, коим я произвела неизгладимое впечатление на полицию.
А в чем? Подумав, я пришла к выводу, что и в том, что участковый знал меня. И в том, что оба, судя по всему, видели и чуяли несколько больше, чем обычные люди. Я пока затруднялась определить для себя - что це за?... Но, что-то тут было не просто….
- Но об этом я подумаю позже. – вслух сообщила я самой себе и котенку, подходя к окну и чуть отодвигая портьеру.
За окном наступил серый Питерский рассвет.
Часы пробили 8.
Квартира опустела.
Проводив, выходящую из арки на улицу группу криминалистов и полицейских, хмурым взглядом, я сердито процедила сквозь зубы:
- Кошка бросила котят, пусть е…я, как хотят.
Одной в квартире оставаться было страшно. Но, надо…. Только вот сначала… - я на секунду задумалась.
А затем задернув штору обратно, подошла к своему пальто и быстро легла на пол, устроившись на нем, рядом с котенком. Мне просто жизненно необходимо было поспать. А бабушкин диван пачкать не хотелось.
- А потом я вызову службу уборки… и поеду домой. Мыться, есть и спать. В эту ванну… - я не полезу. – пробурчала я себе под нос, проваливаясь в тревожную полу дрему.
О предстоящих объяснениях: дома и с родителями подруги – думать не хотелось.
- Потом, все потом…- решила я.
Кот согласно мурлыкнул в ответ и свернувшись калачиком, устроился сзади, крепко прижавшись к моей спине теплым, уютным боком.
* - дойти, сленг.
**- песня из сериала «Диверсант». «Конец войны».
***- рассказ «После полуночи»
****- телевизор, сленг.
***** - полицейские, сленг.
******- « Жили у бабуси», песенка.