Ира специально в плотном рабочем графике освободила место для работы со своим подсознанием. Если в прошлый раз высшие силы согласились показать ей чуть больше, чем они откопали с Вадимом, то и в этот раз есть надежда, что удастся открыть что-то новенькое.
После встречи с Ульяной, она еще долго обдумывала психологическую подоплеку всех этих образов. Ну хорошо, понятно, что подсознание Ульяны пытается ослабить ощущение брошенности близким человеком. У каждого, наверное, такие ситуации в жизни были, но кто-то не обращает внимания, а кто-то зацикливается. Когда нас бросает любимый, то мы можем по-разному реагировать на это событие: можно его обвинить в предательстве, обидеться, можно устроить скандал, можно просто принять и переключиться на другое, можно донимать его приставаниями, можно отомстить, в конце концов. Но у Волота (то есть в подсознании у Ульяны) степень ощущения брошенности зашкаливает. При том, что жена его не бросала. Ее забрала смерть, ужасная смерть. Судьба, можно сказать. Но Волот чувствует, что во многом это его вина. Уверен, что мог бы помочь, спасти.
Мужчины, хорошие мужчины, часто бывают чрезмерно ответственными, прямо на грани с гордыней иногда, думая, что они могут все. Но разве можно с судьбой спорить, отвечать за события провидения? Нет, все равно не сходится: не мог он решить, что его жена бросила. А может, он обижен на судьбу? Или на себя? Блин, как угадать то?
Недавно карты сказали Ульяне, что грядет ситуация выбора в любви. Как вообще они связаны с этой проблемой, если связаны вообще?
Вадик, наверняка, придумал бы кучу вариантов объяснений..
"Может, он и мне объяснит, что я делаю в чужом видении? И почему меня не видят там. И зачем я участвую в этом "историческом расследовании", как выразилась Уля.
Или сначала у карт спросить?"
Вадик словно услышал мысли Иры. Раздался звонок и бодрый голос быстро отрапортовал:
— Можешь меня убить, подруга, но у меня снова твой рыцарь нарисовался! С тебя приглашение в кафе.
— Что?! — прокричала в трубку, уже пищащую короткими гудками, обалдевшая Ира. — Он что, внушает этого рыцаря своим клиентам что ли?
Гадалка вздохнула, поняв, что теперь никакой работы точно не получится, и отправила Вадику сообщение: "Жду на старом месте, в 19:00. С меня паста".
— Вадик, скажи честно, — в назначенное время, дождавшись, когда ее друг начнет поглощать болоньезе, спросила Ира, — это такой подкат ко мне? Ты специально внушаешь своим клиентам этого "рыцаря", чтобы бесплатно поесть за мой счет?
Вадим удивленно поднял на нее глаза и даже приоткрыл рот:
— Нда, дорогая, мне известно, что у тебя с фантазией все в порядке, но не настолько же! Я, конечно, не прочь бы подкатить, но не за ради тарелки макарон! Прям, ты мне аппетит испортила весь! — наигранно обиделся Вадик. — Будешь так себя вести, ничего не расскажу.
— Ва-адик, ну прекрати! — сморщилась Ира. — Просто я поверить не могу, что у тебя снова именно мой "рыцарь". Кстати, он не рыцарь, а древнерусский воин.
— О? Вот даже как?! — удивился Вадим. — Интересно.
— Это мне интересно, кто и что увидел там у тебя. Рассказывай давай!
— Ну что… Пришел ко мне, ты не поверишь, аж кандидат химических наук 35 лет отроду. В очках такой, в брючках, жилетке и рубашке с галстуком — типичный грызун.
— Чего? — не поняла Ира.
— Ну, тот, который до конца дней жизни своей будет грызть гранит науки.
— Тьфу ты, Вадь! Опять с шуточками..
Вадик засмеялся.
— Уж больно ты с умным лицом тут сидишь. Смешно!.. Ладно, рассказываю… Значит, парню 35, он ученый, работает в каком-то НИИ или на кафедре, я забыл, женат, двое детей. Обратился с жалобами на сон в последний год. Плохо засыпает, часто просыпается, иногда вообще заснуть не может. Травки не помогают, на колеса садиться не хочет, химик, блин. Выглядит, на самом деле, плоховато. Сказал, что в коллективе все нормально, в семье тоже мир и порядок. Только денег мало зарабатывает, жена иногда обижается. И все. Пришел по совету какого-то своего знакомого. Ну, не важно в общем..
В гипноз ушел легко, как по маслу. Ситуации, которые подсознание выдавало на запрос о причинах нарушения сна, связаны были с сомнениями при выборе между двумя противоречивыми ценностями, из двух зол, как говорится. Если хочешь, сама его спросишь подробности.
— Ты и ему обо мне рассказал? — покачала головой Ира.
— Нет, но телефон его у меня есть, сама и позвонишь.
— Ладно, — махнула рукой Ирка, — давай дальше.
— Да как обычно дальше. В конце дошли до того же места: пожарище, он в теле Волота этого вашего, все описания, эмоции и действия совпадают. Только он видел чуть больше, чем Ульяна и ты. Рассказал, что у него была истерика, он колотил руками по земле, кричал "Измира". Потом встал, собрался уйти, но заметил девочку, которая на него смотрела из-под бревен, и показывала на него пальцем. Кто такая — не узнал.
— Ого! Как вы далеко продвинулись! — поразилась Ира. — Значит, он меня не узнал?
— Нет, — помотал головой Вадим. — А про Измиру ты чего не спрашиваешь?
— А я в курсе. Мне недавно сон снился, один в один с гипнозом, и плюс ее имя я услышала.
— Да ладно! — искренне удивился мужчина.
— Вадик, ну я же экстрасенс, гадалка и ведьма! Ты ж так меня представляешь своим клиентам. Пытаюсь соответствовать, — сыронизировала Ира. — И что, наладили вы сон ему?
— Пока вроде да. На прием больше не записывался. А у Ульяны как дела?
— Она мне не звонила уже дня три-четыре. Не знаю. Наверное, тоже неплохо.
Ирка задумчиво крутила чайной ложкой по пустой кружке.
— И что ты теперь думаешь теперь по поводу своей версии о передачи памяти предков через гены? Провалилась она, похоже.
— Почему провалилась? Может, они родственники. А если даже нет, то почему бы им не иметь одного общего предка в каком-нибудь семьдесят седьмом колене. "Все люди — братья!", ты забыла? Этот Волот — ваш родоначальник с сильными доминантными генами. Делов то.
— Может быть, может быть, — протянула Ира. — Если говорить об Ульяне и… как имя то у твоего "грызуна"?
Вадим усмехнулся:
— Миша.
— У Ульяны и Михаила, значит… Но ты мне скажи, я каким боком прислонилась ко всей этой ситуации? Я же не Волот, но если попадаю в эти видения, значит, тоже какая-то родня что ли?
— Если ты хочешь разобрать именно эту версию, то почему бы и нет? Например, ты его дочерью могла быть, которая выжила при пожаре.
— Не, — помотала головой Ира, — я бы узнала своего отца, мне уже года три было. Да и Михаил бы узнал.
— А может ты соседская девчонка? — предположил гипнолог.
— Тогда не родня.
— Ну-у, может и родня, по отцу… — подмигнул Вадим. — Потому и не знаешь батю.
Ирка еще больше засомневалась.
— Да ладно, меня нагуляли что ли? Как-то не похож этот богатырь на казанову.
— Не нравится? А чем не версия?
— Мда, Вадик. Я, когда ты мне позвонил, хотела у тебя попросить помощи в придумывании версий. А теперь чего-то расхотелось.
Вадим засмеялся.
— Я тебе говорил, что смысла в этом нет? Трактовок может быть не один десяток. Я тебе первое пришедшее в голову озвучил. Обращать внимание надо на эмоции. Они всем рулят.
После этого разговор плавно перешел на другие темы, но Ира замечание Вадика запомнила.
А какие эмоции у нее были в этой ситуации? Страх только. Один огромный страх.
***
На следующее утро Иру разбудил звонок бывшего мужа Димы. Она как раз сидела завтракала и думала, что давно уже не видела сына. Лешка учился во втором классе, был также, как и она, упрям в достижении своих целей, чаще не учебных, но зато тех, которые ему интересны. Всякие тайны и загадки он любил разгадывать не меньше мамы. Поэтому в последнюю встречу Ира подарила ему книжку с головоломками и логическими задачками, и на прошлой неделе он ей звонил, сказал, что в классе теперь все считают его умным, даже учительница.
Ире нравилось общаться с сыном, хотя приступов материнского инстинкта, вроде умиления или сильной тяги к нему она не испытывала. Женщина понимала, что для всех это выглядит более чем странно, и большая часть знакомых ее хоть и молчаливо, но осуждают, ведь такое поведение в современном мире демонстрируют чаще мужчины. Но несмотря на общественную мораль, с собой она ничего поделать не могла. И положение, которое сейчас в ее жизни образовалось, ее вполне устраивало.
— Да, Дима, доброе утро, — ответила она.
— Привет, — послышался голос бывшего. — Слушай, мне снова от тебя нужно разрешение на выезд для Алексея.
— Решили на осенних каникулах в Европу скататься? — спросила Ира.
Дима с семьей довольно часто выезжал заграницу на отдых, так что Ире было не впервой оформлять разрешение. И куда они собираются, спросила ради поддержания разговора.
— Нет, в этот раз в Канаду.
— Ничего себе! А что так далеко? Неделя же всего каникулы.
— А мы на дольше.
— Понятно. Хорошо. Когда ты записался к нотариусу?
— На сегодня, в половине третьего. Сможешь?
— Смогу, — сегодня у нее все клиенты были после четырех вечера, так что он угадал со временем.
— Спасибо. До встречи.
Такими короткими и всегда по делу были их разговоры с бывшим мужем. Ира знала, что Дима своего сына любит, и никогда не сделает ему плохо, поэтому с легкой душой отпускала в путешествия. Его новая жена к Леше относилась тоже хорошо, и почему-то не спешила рожать от него своих детей. Но Ира в их проблемы не вникала, считая это не ее делом. Может быть, так даже и лучше для Лешки.
Через некоторое время снова раздался звонок. Ульяна.
— У тебя будет время на обеде? — спросила она. — Мне есть что рассказать.
— Да, я как раз свободна сегодня. У меня тоже есть новости.
Женщины договорились встретиться в парке, недалеко от работы Ульяны.
Стояли не по-осеннему теплые и солнечные дни бабьего лета. Настроение у обеих было прекрасным.
— Я боялась сглазить, поэтому и молчала неделю, — начала Уля. — Кажется, краснота c лица ушла. На этой неделе мне пришлось пару раз на работе понервничать, и оно никак не отреагировало. Надеюсь, так и дальше будет.
— Поздравляю! Отличная новость! — порадовалась Ира.
— Да! Мне кажется это фантастикой, если честно. Ведь столько лет я мучилась с этой ерундой. Спасибо тебе!
Ира возразила:
— Я то тут при чем? Я ж не сделала ничего!
— Сейчас расскажу… Когда я от тебя ушла, мне вспомнились все ситуации, когда я вела себя безвольно, когда позволяла другим решать за себя очень важные вещи, когда отказывалась от борьбы. Понимаешь? А до этого мне моя дочка в лоб прямо высказала, что я слишком слушаюсь Рому. Мне 45 лет, а я веду себя как ребенок, так получается. Настолько мне стыдно стало. Я расплакалась, лицо мое, естественно покраснело как свекла, но не суть… Так вот, я пришла домой, а Лизы нет. Забеспокоилась, конечно. А Рома, он стал говорить, что моя дочь меня ни во что не ставит, что ей на меня пофиг и так далее. Я слушаю его и понимаю, что вот он выбор — про который говорили твои карты! Дочь или он. Выбор между двумя близкими и любимыми людьми.
Ира слушала Ульяну очень внимательно. Приняв версию Вадима, что проблема Ульяны связана с чувством брошенности, почему-то она даже не пыталась рассмотреть другие. А вот Уля увидела. Мало того, Ира вспомнила утренний диалог с Димой, и ей стало казаться, что ситуации в их жизни сейчас схожи.
— И что? Ты сделала выбор?
— Я не успела, — усмехнулась Ульяна.
— Как это?
— Все произошло очень быстро. Как раз, когда до меня дошли эти банальные истины, я увидела за окном свою дочь. За ней шли двое парней. Не знаю, что на меня нашло, но я настолько перепугалась за нее, что попросила Рому ее встретить. Но он не сильно то хотел ее встречать, конечно, пошел зачем то надевать брюки… А я не стала ждать и выскочила на улицу. Не знаю, Ир, это не интуиция, какая-то железобетонная уверенность была в том, что я делаю правильно.
— А что там было то? — нетерпеливо спросила Ира.
— Эта парочка хулиганов прижали ее к стенке, то ли ограбить хотели, то ли попугать, не знаю. Но я их отшвырнула как… не знаю как кто. Они уползали от нас, как червяки, видимо, мои броски были настолько впечатляющими, — засмеялась Уля.
— Ничего себе! — не поверила ей Ирка.
— Ага. Если бы я верила во всяких духов и ангелов, то подумала, что в меня вселился кто-то. Хотя, пишут же, что в моменты сильной опасности активизируются внутренние резервы и психики, и тела. Так что, да, и со мной такое случилось.
— А что Рома?
— Рома вышел, когда уже все закончилось… Знаешь, я вот думаю, что было бы, если бы я тогда его послушала и стала ждать, пока он оденется, — у Ульяны навернулись слезы. — Что бы эти твари могли сделать с моей девочкой…
У Ирки в душе почему-то заныло и она почувствовала, как на грудь положили тяжелый камень. Она вдохнула, но легче не стало.
Женщины помолчали минуту и Уля продолжила:
— Понимаешь, Ир, получается, едва я только осознала свою ошибку, как тут же мне предоставили ее исправить, точнее предоставили возможность больше не совершать подобных. И судя по тому, что лицо мое успокоилось, я этот экзамен прошла.
У Ирки в глазах потемнело.
— Слушай, давай присядем, а то мне не по себе что-то, — попросила она Улю.
— Давай, конечно! — ответила она, и они присели на свободную лавочку.
— А что с Ромой? Ты его выгнала?
— Почему? — удивилась Ира. — Нет.
— Но он же, получается, тебе не только не помог, а наоборот, помешать мог. И как же тогда выбор? Разве ты выбрала не дочь?
— Знаешь, Ир, я люблю Рому, и он меня. В тот вечер он и сам был в шоке, и просил прощения за то, что не поспешил. Но откуда ему было знать? Это же был мой экзамен!.. И потом, кто сказал, что выбор должен быть сделан из двух вариантов? Есть же и другие. Например, выбрать их обоих, — улыбнулась она, и заметив, что Ира внимательно слушает, продолжила: — Но это еще не все! Ночью мне приснился Волот. Вот прямо как в регрессии. Только в этот раз мне открылось, в чем была его ситуация.
— Ого! — еще больше удивилась Ира. — И в чем же?
— В этом пожаре он потерял не только жену, но и ребенка, которого она носила.
— Измира была беременна?
— Видимо, да. И Волот сильно сокрушался, что он — умелый воин — уступил воеводе и пошел с ним договариваться о чем-то к хану, вместо того, чтобы остаться и защищать город. Получается, что у нас с ним, действительно, одни и те же проблемы. Понимаешь? Только я сделала верный выбор, а он нет.
Ира сидела совершенно ошалевшая от тяжести в груди и получаемой информации. Она могла только мотать головой и угукать.
— И, похоже, для него все это закончилось плохо, — продолжала Уля.
— Плохо?
— Да, последней мыслью, которая у него в голове промелькнула, была мысль о самоубийстве.
— Господи! — Ирка выдохнула, и боль в груди усилилась.
— Эй, ты что это побледнела? — наконец заметила ее состояние Уля.
— Не знаю, — ответила Ира. — Сейчас пройдет.
Уля закопошилась в сумке и вытащила валидол.
— На-ка, возьми под язык. Что за дела? Не надо так переживать! — забеспокоилась она. — Все же хорошо! А Волот — он уже и так давно умер, даже если и был когда-то…
От таблетки Ире стало легче. И она решила, что Ульяна тоже должна ее выслушать и узнать про Михаила и его видение. Теперь пришла очередь Уле удивляться и охать.
— А разве так бывает? — спросила она после Иркиного короткого рассказа. — Ладно, мы с тобой, сюжет один, но роли разные. Но он то как в тело Волота попал? Это же мое место!
— Вот так! Сама удивляюсь. И удивительно, что он видел больше, чем ты. И меня увидел. А ты говоришь, что он самоубийство задумал…
— Ир, ну, может, он только задумал, а потом передумал? Надо с этим Михаилом встретиться и спросить. Может, Вадим Сергеевич что-то пропустил?
— Да, определенно надо! — подтвердила Ира.
Время обеда стремительно подходило к концу, обеим пора было отправляться по делам, и на этом подруги расстались.
***
На рабочем столе у Михаила царил творческий беспорядок, так он называл завал бумаг с таблицами, вычислениями, бесконечными формулами и графиками, из-за которого даже компьютер был не виден. Найти что-либо там мог только он. Каждой бумаге, несмотря на видимый хаос, там было определено место.
Зато на лабораторном столе был полнейший порядок. Колбочки, мензурки, аллонжи, газоанализаторы, дистилляторы и прочий инструментарий химика содержался в идеальном построении, как того требовал эксперимент, за которым он внимательно наблюдал.
В кабинет заглянула Верочка, лаборантка:
— Михаил Евгеньевич, вас к себе Аркадий Павлович вызывает. Только что звонил.
— Хорошо-хорошо, — пробурчал под нос мужчина, — понял. Иду.
Он не спеша закончил возиться с препаратами, потом записал в нужной бумажке какие-то цифры и тогда только пошел к начальнику.
Аркадий Палыч был в добром расположении духа, предложил присесть и даже не спросил, как обычно, хорошо ли движется работа по госзаказу.
— Как у тебя дела, Миш, как жена, дети? — спросил он.
Михаил напрягся.
— Спасибо, Аркадий Палыч, нормально. Старший сын в школу нынче пошел, младший пока в саду.
— Взрослые уже, оказывается! Время то как бежит! — заметил начальник. — А сам как? Последнее время что-то неважно выглядишь.
— Да, ничего серьезного, — отмахнулся Михаил, — ерунда. Простите, а вы зачем вызывали то, Аркадий Палыч?
Начальник пристально посмотрел на подчиненного несколько смущенно.
— Да видишь ли, наши давнишние партнеры обратились с просьбой провести независимую экспертизу нескольких препаратов, которые им недавно поступили. И хотят, чтобы это было сделано срочно. А у тебя, я знаю, и так дел по горло. Вот, хочу просить поднапрячься и помочь.
Михаил вздохнул.
— Аркадий Палыч, у меня действительно дел по горло. Но это не главное. Главное, что проект сейчас пошел в гору, и мне кажется, что мы находимся на пороге открытия. Это будет не просто выполненный госзаказ, а прорыв в области создания нейропсихотропных средств…
— Так это ж замечательно, великолепно, Михаил Евгеньевич! — перебил он подчиненного. — Раз вы уже близки к цели, значит, мелкое поручение вам не сможет помешать!
Михаил развел руками.
— Так то да, но отвлекаться, тратить время…
— А ты выдели парочку своих людей, дай им задание, и они сами все сделают. Тебе и отвлекаться не придется.
Шеф увидел, что Михаил не сильно возражает и протянул ему бумаги.
— Вот, посмотри, элементарные же вещи. Быстро справитесь.
Просмотрев договор, Михаил понял, что экспертиза серьезная, и его сотрудники не потянут ее самостоятельно, к тому же потребуется закупка реактивов…
— Аркадий Палыч, — обреченно проговорил Михаил, — боюсь, не получится.
— Конечно, получится! Ваша лаборатория под твоим чутким руководством и не такие заказы выполняла! — воодушевленно проговорил тот. — К тому же, ты видел, какие деньги они платят?
Деньги, которые выделяли на заказ партнеры, были, прямо скажем, недостаточные для того, чтобы ради них переключаться с интересного и важного проекта.
Михаил сморщился, но шефу ничего не сказал.
— Ну так что, Миш, возьмешься?
— Хорошо, Аркадий Палыч, мы постараемся.
— Вот и ладненько, завтра и приступите.
***
Ира сильно встревожилась за свое здоровье после разговора с Ульяной. На тонком плане происходило что-то явно нехорошее, и тело давало знать об этом. Надо будет обязательно посмотреть картами или напрямую обратиться к высшим силам. "Прямо сегодня вечером и сделаю, не откладывая в долгий ящик", — решила она. И побежала к нотариусу.
Дима ее уже ждал. Перекинувшись парой фраз, они прошли в кабинет.
— Документы ваши пожалуйста, — нотариус поправила очки, проверяя паспорта и свидетельство о рождении Леши. — Итак, Дмитрий Андреевич, вы хотите получить от матери вашего сына, Ирины Николаевны, разрешение на выезд за границу на постоянное место жительства. Верно?
— Да, верно.
— Ирина Николаевна, вы согласны?
Ира уже подготовила ответ "да" на этот вопрос, но последние слова про место жительства ее смутили, она посмотрела на своего бывшего мужа, не сильно соображая, о чем идет речь.
— Ирина Николаевна, вы понимаете на что даете разрешение? — обратилась нотариус к ней.
Ира помотала головой. На грудь снова лег камень.
— Дима, что это значит, объясни мне?
Дима заиграл желваками.
— Мы подаем документы на визу, и нужно такое разрешение от тебя.
— На визу в Канаду? — опять не поняла Ира.
— Да, я тебе говорил.
— И надолго вы уезжаете?
— Надеюсь, навсегда.
Ирка с недоумением уставилась на нотариуса, как будто та должна была ей все объяснить. Нотариус помолчала и потом еще раз спросила у нее:
— Вы понимаете, что речь идет о разрешении на выезд вашего ребенка на постоянное место жительства в другую страну, Ирина Николаевна?
— Теперь понимаю, — ответила Ира.
— И вы даете такое разрешение?
Перед Ирой вдруг пронеслись картинки ее общения с сыном. Вот они попали под дождь, когда ему было четыре года, а потом сидели и отогревались чаем с клюквой и медом. Вот трехлетний Лешка берет ее за руку, и тащит к породистому коту, которого вывели погулять на поводке, а потом удивляется, что это не собака. Вот они летят на цепной карусели, сидя в соседних креслах.
— Ирина Николаевна? — зовет нотариус.
— Что? — рассеянно отвечает Ира и встает со стула. — Мне надо подумать, извините.
— Лапшина, не начинай! — кричит в догонку Дима, но она будто не слышит.
Он догоняет ее в коридоре, хватает за руку.
— Ир, ну что ты в самом деле? Хочешь, чтобы я тебя поуговаривал что ли? Все равно же согласишься, так чего зря время тратить?
Ирка смотрит на него стеклянными глазами и отвечает:
— Извини, мне действительно нужно подумать.
Камень в груди приобретает размеры могильной плиты, дышать становится нечем и женщина почти бегом выбегает на свежий воздух. Вслед летят слова:
— Да, подумай, о сыне подумай прежде всего, а не о себе, как привыкла. Эгоистка!
В полубессознательном состоянии, на автопилоте Ира достает телефон, отменяет вечерние сеансы массажа, и плетется домой. Так вот почему так тяжело ей было, когда Ульяна рассказывала про дочку. Тема срезонировала. И похоже, теперь экзамен на выбор правильного решения предстоит Ире. И как правильно поступить, она не знает.
Бредя по людным улицам, она лихорадочно соображала.
Наверное, Дима все продумал, и Лешке, правда, там будет лучше. Она слышала про Канаду, туда русские часто эмигрируют, объективно страна считается одной из лучших мест на земле для жизни. А Лешка еще маленький, ко всему быстро привыкнет, пойдет учиться в международную школу, выучит языки, заведет себе друзей…
"Только вот как же он будет без мамы?"— начался внутренний диалог разных Ир. "До сих пор же был без мамы, а редкие встречи и так можно организовать". "Да, но как же я? Я же скучать буду по Лешке!" "А ты просто эгоистка, правильно Дима сказал". "Но у меня же есть права!" "Права есть, и у Димы есть. И у Леши есть. У всех есть. Только как в данном случае учесть их все?" "Точно, надо поговорить с сыном! А если он сам не хочет? Или Дима его обработал?"
Не долго раздумывая, Ира набрала Лешку.
— Привет, Леш! — весело поприветствовала она ребенка.
— Привет, мам, — ответил сын.
Перебросившись парой дежурных вопросов-ответов, Ира спросила про Канаду.
— Леш, а вы правда собираетесь ехать жить в Канаду с папой и тетей Светой?
— Да, папа говорит, что там классно. Мы кино смотрели, мне понравилось.
"Господи, он сам еще не понимает, о чем говорит", — с ужасом подумала Ира и задала следующий вопрос:
— А ты сам туда хочешь поехать?
— Ну, я не знаю, — протянул Леша. — Там прикольно, но я думаю, что по тебе буду сильно скучать, и по Витьке с Васькой.
Из Иркиных глаз хлынули слезы.
— Да, расставаться нездорово, — только и нашла, что ответить на это Ира. — Ладно, Леш, мне бежать нужно, я тебе позвоню в субботу, договоримся куда в воскресенье сходить, ок?
— Ага, — радостно согласился сын, и разговор закончился.
"Так, нужно быстрее домой, разложить Таро. Они должны ответить на вопрос, что делать!" — истерично возопил один из внутренних голосов Иры.
— Ты правда думаешь, что такое можно решить при помощи карт, Лапшина? — вслух себе ответила женщина. — Ты точно идиотка…
Базар, который устроили в голове у Иры ее "подружки" (так она называла голоса с разными точками зрения на важные вопросы), длился до позднего вечера, сильно ее утомил, так и не приведя к взвешенному решению, и Ира прекратила его, выпив рюмку снотворного коньяка. Утро вечера мудренее.
***
В девять утра Иру разбудил телефонный звонок Вадима.
— Слушай, сейчас позвонил Михаил, грызун наш мелкий, сказал, что снова всю ночь не спал, и срочно хочет меня растерзать и вернуть выброшенные на ветер деньги. Шучу. А у меня запись на следующую неделю только. Короче, я сказал, что есть другой специалист, который может помочь прямо сегодня. И дал ему твой телефон.
— Вадик! Твою мать! — хриплым спросонья голосом заорала Ира. — Какого черта ты распоряжаешься моим телефоном! Точнее мной! Блин!
Но Вадик, как обычно, отключился, а на экране тут же высветился входящий с незнакомого номера.
— Вот черт! — еще раз выругалась Ирка, откашлялась и сняла трубку.
Проблемы вчерашнего дня были смыты стремительным потоком сегодняшних.
Михаил попросил о встрече, явно полагая, что Ира тоже гипнолог. В этот раз она недолго колебалась в решении: сказать правду сразу или сделать вид, что так и есть, а потом уже разбираться. Любопытство отмело предупреждения совести. Во-первых, она и так хотела с ним встретиться. Во-вторых, Иркина ночь хоть и не была бессонной, но прошла в абсурдных кошмарных снах, от которых не осталось в памяти ничего, кроме липкого чувства страха. Чем черт не шутит, может быть удастся на встрече решить и ее, и его проблему. Они договорились встретиться вечером у Иры на квартире.
Немного подумав, она набрала и Ульяну, сообщила, что вечером к ней придет Михаил, и предложила присоединиться. Уля согласилась.
Время до вечера прошло в беготне по клиентам и безуспешных попытках успокоить "подружек" в голове. На настойчивые звонки Димы она просто не отвечала. А вечером едва не опоздала на встречу, догнав Михаила в лифте собственного дома. Он показался ей вполне нормальным, и даже симпатичным мужчиной, Вадик точно зря называл его грызуном.
Когда они расположились в гостиной, Ира вывалила на голову несчастного, невыспавшегося и обманутого "клиента" всю правду. Михаил слушал внимательно, то и дело поправляя съезжающие на нос очки.
— ...Не знаю, что вам сказал про меня Вадим Сергеевич, но я не занимаюсь гипнозом, немного гадаю на Таро, немного занимаюсь духовными практиками. И помощь нужна не только вам, но и мне. Увы. Вообще, получается, что мы трое как-то связаны. И есть большое желание разобраться что это за связь, зачем она нам и почему. Если вам интересно и у вас есть время, было бы здорово чтобы вы поучаствовали в этом, — завершила свой длинный монолог Ира.
— Нда, всю жизнь мечтал поучаствовать в вызывании духов или в чем-то подобном, — иронично ответил Михаил.
— Может, на "ты" тогда перейдем?
— Без проблем, — ответила Ира. — Так что, ты останешься?
— Ну а что? Почти детективная история, можно попробовать найти "убийцу".
— Отлично. Сейчас подойдет Ульяна и мы начнем.
Ира пошла на кухню, поставила чайник, принесла из холодильника фрукты и бутерброды, все-таки гости в доме. Михаил достал из портфеля чистые листы бумаги и ручку. Заметив недоуменный взгляд хозяйки, пояснил, что это его профессиональная привычка — строить схемы и таблицы на бумаге, чтобы проще было разобраться в проблеме. Через пару минут пришла Уля, и товарищи по приключению уселись вокруг журнального столика. Михаил расчертил лист бумаги на три части, подписав в каждой их имена.
— Итак, я понимаю, что у всех все началось с гипноза, — начал Михаил. — Мы с Ульяной пришли туда с жалобами на здоровье, а ты, Ира, просто из любопытства.
На листе появилась графа "причина", и слова "здоровье" и "любопытство" напротив имен. Ира улыбнулась.
— Да, но только эти причины не имеют значения, это следствия на самом деле, Миша.
— Не буду банальным, и не скажу, что все имеет значение. Но опускать важные моменты в начале исследования считаю нецелесообразным, — серьезно ответил Михаил.
Женщины переглянулись. Да, такой строгий подход был крайне необычен для них, но кто знает, возможно, именно этого и не хватало.
— Далее, сама ситуация, вернее гипнотический образ. Мы с Ульяной были в роли Волота, а ты в роли маленькой девочки, — продолжил Миша, чертя новую графу. — И о чем это говорит?
— Что мне не надо было любопытничать? — сконфузилась Ира.
Все дружно засмеялись.
— Да нет, история, как известно, не терпит сослагательного наклонения, поэтому вопрос относился к возможным вариантам подобной раздвоенности.
— Раздвоенности? — недоуменно переспросила Ира.
— Да. Ситуация одна, но есть два героя.
Иру внезапно осенило.
— Вообще-то, считается, что второй герой — это не ты, а твой партнер по ситуации. Но кто сказал, что это верно? Любой транс — это путешествие ОДНОГО подсознания вглубь себя. И кто сказал, что в нем не может быть разных частей, так называемых субличностей, тех сущностей, которые могут сосуществовать в нем одном, соперничать или дружить. Возможно, что и другие герои, которых мы видим там как чужих — вовсе не чужие, а очень даже наши!
— Да, но у нас то с вами подсознание не одно на всех, — заметила Ульяна.
— А вот это не имеет значения в данном случае, — отреагировал Михаил.
— Почему это?
— Потому что несмотря на необъяснимость наблюдаемого феномена, который ты назвала "общим подсознанием", это свершившийся факт, который можно трактовать, но нельзя изменить.
Женщины посмотрели на Мишу с уважением, и несколько секунд молчали.
— Что-то я мысль потеряла. Что ты спросил? — очнулась Ира.
— О чем может говорить раздвоенный образ, — напомнил мужчина. — Ты сказала, это может значить, что подсознание разделилось на две части, чтобы, вероятно, показать внутренние взаимоотношения этих двух субличностей.
— Ну да, точно.
— А то, что мы были в разных ролях значит, что у нас с Мишей акцент подсознание сделало на личности взрослого мужчины, а у тебя маленькой девочки, — продолжила мысль Ульяна.
— Нифига себе версия! — восхищенно потерла руки Ира. — Дело то пошло, кажется, товарищи!
Так, за десять минут, Михаил собрал в таблицу информацию, полученную во время сеансов гипноза и снов.
Отложив исписанный листок, он положил на него руку и сказал:
— Это исходные данные, информация, полученная из нашего общего подсознания. Теперь, я думаю, следует описать наши интерпретации этих образов. Разумеется, у каждого они будут свои. Есть какие-то рекомендации у тебя, Ира, на что обращать внимание?
— Миш, извини, не в тему спрошу, а ты не учился психоанализу?
— Нет, а почему ты спрашиваешь?
— Да просто, как-то у тебя все похоже выходит…
Михаил поправил очки и спокойно ответил:
— Видишь ли, в любом исследовании логика — это базовая часть, основание, каркас, на который потом навешиваются самые разные штуки: факты, формулы и так далее. Без разницы где ее использовать. Вот мы с вами определили область исследования на этом листе, — Михаил показал на первый лист. — Теперь строим гипотезы. Потом будем их проверять. Ничего особенного.
— Ну да, — ответила Ира, и подумала, что Вадик все-таки был прав, назвав Михаила мелким грызуном. — Значит, на что обратить внимание… На эмоции, прежде всего, на то, какие ассоциации возникли с предыдущими регрессиями. Вот как Ульяна. Я думала, что все ее ситуации связаны между собой ощущением брошенности. А она решила, что они объединены ее слабохарактерностью, верно?
— Да, — ответила Уля, — с мягкостью, уступчивостью. Я быстро соглашалась с тем, что говорят другие, не думая о себе.
— Угу, значит так и запишем. Уступчивость.
— Да. А главное, что эта гипотеза, можно сказать, уже проверена.
Ульяна коротко рассказала про случай с дочерью, и Михаил начертил новую графу, обозначив ее как "эксперимент", и написав напротив Ули "не уступила мужу, спасла дочь". Прочитав, что написал мужчина, Ульяна рассмеялась:
— Миша, ты чудо!
— Теперь твоя очередь, что ты чувствовал, и какая у тебя версия? Извини, гипотеза, — ткнула в пустое место на листе Ира.
— Сказать по правде, я ничего особо не ощущал. Волот был мужиком, в том смысле, что особых переживаний у него не было. Разве что, когда увидел девчонку под бревнами, сердце дрогнуло. Так что, может быть, разве что…— Михаил закрыл глаза, вспоминая, — чувство, что должен спасти эту девочку.
Ульяна покачала головой.
— Надо же, наш герой все сильные переживания, похоже, отдал мне. А тебе оставил только чувство долга. Видимо, из-за него Волот и отказался от мыслей от самоубийства.
— Похоже на то, — немного подумав, ответил Михаил. — В принципе, другие ситуации из моих сеансов под основание чувства долга попадают.
— Интересно, а что там было, в других регрессиях?
— В одном сюжете я был, как ни странно, девушкой, которую родители выдали замуж за старого, но богатого купца, и который был немножко не в себе, но приходилось терпеть, — Михаил передернул плечами. — В другой раз… Да ну, не важно это.
Миша махнул рукой, записал напротив себя "долг" и спросил у Иры:
— А у тебя какие ведущие эмоции были в регрессии?
— Страх. И сидеть под бревнами было страшно, и смотреть на Волота страшно, и вылезать страшно.
— И что, в каждой предыдущей регрессии тоже боялась? — спросила Уля.
— Да нет, — пожала плечами Ира, — мы же просто блуждали по временам, экспериментировали.
— То есть выстроить условия эксперимента по гипотезе не получится. Раз нет одной проблемы, на которой бы вы работали, то и не на чем строить связи, — сделал вывод Миша. — Тогда, может быть ты просто пальцем в небо ткнешь?
— А что, это тоже научный метод? — удивилась Ира.
— Нет, но бывает, что интуиция работает не хуже. Особенно у женщин.
Ира пробежалась по выступлениям ее "подружек", пытаясь вычленить из них и последний событий какую-нибудь закономерность.
— Не знаю, — сдалась она после продолжительной паузы. — Пока ничего в голову не приходит. Единственное, что могу сказать точно, что мое тело срезонировало на рассказ Ульяны о дочери, и вчера днем мой бывший муж сообщил, что они с сыном собираются уехать на ПМЖ в другую страну. Это было полной неожиданностью, конечно, и чувство страха было довольно сильным.
— Угу, то есть у вас с Ульяной везде идет тема детей, семьи, — напротив Иры в графе "эксперимент" Михаил записал "увозят сына".
— Ну да, получается так. И еще в регрессии я сама была ребенком.
— Ребенком, который остался один, — добавила Уля.
— Да, но сейчас то я не ребенок!
— Но если муж увезет сына, останешься одна, — вынес вердикт Михаил.
— Я вообще то и так одна, муж бывший, и сын живет с ним, — только и нашлась, что ответить, Ира.
— Прости, — извинился Миша. — Значит, ситуация для проверки гипотезы так себе, но за неимением других, оставим эту.
В таблице осталась незаполненной Мишина графа "эксперимент". Он немного подумал, потом обвел ульянино "спасла дочь" и пририсовал ей стрелочку в новую графу "выбор". Затем расчертил еще одну графу "результат" и дописал в нее "+"
— Есть какие-нибудь предположения, в каком "эксперименте" может твое чувство долга выплыть? — задала вопрос Ульяна, увидев, что Михаил положил ручку.
— Да я вот сам думаю. На самом деле этих ситуаций много. Например, я должен теще десять тысяч рублей, не хватило сыну-первокласснику на сборы в школу. Наука нынче, увы, оплачивается плохо, — оправдался он. — Жене давно обещал в театр билеты взять, сходить вместе, да все как-то некогда. Родителям должен был на прошлой неделе помочь с дачи увезти вещи. На работе много чего должен, — мужчина растерялся. — Даже не знаю, что именно важно…
— Ой, а вот тут я могу помочь, — обрадовалась Ира. — Сейчас мы у Волота спросим, что важно.
— В смысле? — не понял Миша.
Ира коротко объяснила, а потом и проделала тот же фокус, что и с Ульяной. Только Михаил по ощущениям в теле выбирал бумажки с записанными на них разными вариантами. В этот раз Волот указал, что для Михаила важен долг в профессиональной области.
— Ну, правильно! — когда выяснился данный факт, сказала Ульяна. — Волот как раз был расстроен, что не смог защитить семью и город как воин, как профессионал, а согласился с воеводой, и пошел с ним к хану.
— Ну допустим, — озадаченный методом поиска информации, ответил Михаил. — Я даже вижу теперь параллели с ситуацией с моим шефом и его просьбой.
— А что там не так?
— Он просит в обход планов и важных работ провести экспертизу для его знакомых. И что, я должен отказать ему что ли?
— Получается, что да.
— На основании того, что проводя над одной бумажкой у меня зачесалась рука? — хмыкнул он.
Женщины переглянулись. Да, звучало это как-то нелепо. Тем более для ученого.
Ира вздохнула.
— Ты, конечно, можешь сомневаться и смеяться. Но можешь и подумать над всем этим. У тебя то достаточно информации. Ты знаешь, что твоя проблема состоит в том, что ты кому-то что-то должен. Когда началась твоя бессонница? Год назад? — Михаил кивнул. — Вспомни, что тогда случилось, что потом, как ты поступал в подобных ситуациях. Как поступали твои герои в регрессиях.
Михаил с сомнением покачал головой.
— Подумать, конечно, можно. Но как я пойму, что поступил правильно и там где надо, а не просто случайно совпало?
— Точно никак, — ответила Ира. — Или как Ульяна, осознаешь это задним числом. А может Волот приснится. — В любом случае, у тебя больше шансов сейчас, чем у меня, разобраться в ситуации.
— Я думаю, что у тебя все предельно ясно. Делай что должно и будь что будет, — сказала молчавшая до этого Уля. — Ты можешь отказать начальнику на основании того, что выбираешь заниматься тем, что ты умеешь и любишь, то есть своими исследованиями, а не выполнять его прихоти.
— Ладно, я подумаю, — уже серьезно ответил Михаил.
Он написал в графе "эксперимент"напротив своего имени "работа", а в графе "выбор" "отказ шефу".
— Тоже в некотором роде проявление твердости, — заметил он.
— Ну, и до чего мы с вами докопались? — глянув на исписанные листы, спросила Ира. В ее клеточках было больше всего пустых мест.
— Слушай, а почему ты не можешь сама проверить свои догадки тем способом, который со мной провела? На картах погадать или еще как? — вопросом на вопрос ответил Михаил.
— Ну, — Ира смутилась. Не говорить же им, что гадалка не верит в собственные гадания. — Мне показалось, что моя ситуация слишком сложная для таких простых методик. Хотя, наверное, я не права, надо попробовать.
Все замолчали. Разбор полетов зашел в тупик. Хотя, Мише они, кажется, все-таки сумели что-то откопать.
— Я предлагаю на сегодня закончить, — подвела итог Ира. — Посмотрим, что случится у тебя в ближайшие дни. Если мы рядом с истиной, то оно должно произойти.
***
После такого мозгового штурма у Иры, как ни странно, с груди упала тяжесть. Значит, путь выбран верный, значит, высшие силы изыскания Михаила отметили положительно, и скорее всего он, как и Ульяна, выбрал верный вариант ответа на экзамене. Иначе бы Ире стало хуже.
Обсуждая с друзьями ситуацию со стороны, почему-то стало казаться, что для нее уготована особая роль, роль спасителя заблудших душ Ульяны и Михаила, или роль связного с духом их родоначальника Волота, или не родоначальника, а их общего ангела-хранителя. Вариантов обозначения этих существ может быть много, суть одна. Возможно, она наконец достигла определенных успехов в духовном совершенствовании, и высшие силы стали ей "подкидывать работу" такого рода. Не все же на картах гадать. Этим и объясняется, что она не Волот, а какая-то безымянная девочка, которую, к тому же не сразу разглядели, а только после того, как она рассказала Ульяне о своем сеансе.
Ее ситуация с Лешей и Ульянин случай с Лизой вообще ничего общего не имеют. Ульяна — любящая мать, мудрая взрослая женщина, а Ира… у нее другое предназначение в жизни. Дима прав, не надо мешать ему и Леше. Ее эгоизм смешон.
На следующее утро Ира сама позвонила бывшему мужу и сказала, что подпишет разрешение на выезд.
Михаил ночь после встречи провел в построении многочисленных вариантов взаимосвязей его подсознательных путешествий и событий в реальной жизни, увлекшись этой затеей от женщин. Правда, ничего особо нового он так для себя и не открыл, скорее, просто еще раз удостоверился, доказал себе, что они правы. Гиперответственность, или чувство долга, в нем отмечали не только родители, но и его научный руководитель, еще в юности. Сейчас мало что изменилось.
Поэтому, утром он пошел к Аркадию Павловичу, и честно и твердо сказал, что его больше интересует научное исследование, и он не готов отвлекаться на другую работу, даже если она хорошо оплачивается. К величайшему удивлению шеф хоть и расстроился, но никаких санкций за этот отказ ни ему, ни лаборатории не учинил. Просто к вечеру передал задание другим. Когда Миша услышал об этом, то не смог удержаться от возгласа "А что, так можно было что ли?"
Разумеется, оставив позади неудобную и неприятную ситуацию и две бессонные ночи, следующую Миша спал как убитый, и на утро позвонил Ире сообщить, что их "эксперимент" проведен успешно. Выбор сделан правильный, и результат получен положительный.
У Иры от этой новости самочувствие тоже улучшилось, и она уже без сомнений отправилась к нотариусу и подписала разрешение на выезд. Завтра они созвонятся с Лешкой, в воскресенье куда-нибудь сходят, и договорятся, что будут каждую неделю встречаться в скайпе, а потом она к нему прилетит в гости, и он будет к ней летать. Никаких проблем!
Днем Ире позвонила Ульяна.
— Слушай, а мне снова Волот приснился, — сообщила она в ответ на рассказ Иры, что у Михаила вроде все хорошо.
— Ой, как интересно! — удивилась Ира. — И что там было в этот раз?
— Ты знаешь, странный сон был. Волот был уже не я. Он был отдельно, я со стороны все видела. Он мне приснился сильно постаревшим. Я еле узнала его.
— Ого! Неожиданно как!
— Да. Он лежал в постели, и был при смерти. Рядом находились двое мужчин, которых он называл сыновьями. И говорил им про какое-то дитя, за душу которого они должны молиться. Не за него, а за дитя. Понимаешь? Мне показалось, хотя я не уверена, конечно, что эти слова были про тебя, вернее про ту девочку из твоей регрессии, — закончила мысль Уля.
— Да, действительно странный сон, — ответила Ира. — Если честно, я думала, что ситуация завершилась. И тебе, и Мише стало хорошо. Ваш герой Волот, общий. А я так, с боку припеку — просто наблюдатель, или помощник.
— Да, я тоже думала об этом варианте, ведь твоя девчушка тогда спасла Волота от мыслей о самоубийстве. Куда еще развиваться этой теме? Все закончилось хорошо, он дожил до глубокой старости, у него двое сыновей. — Ульяна тоже искренне не понимала своего сна. — Ты учти тогда просто, или погадай, что там карты покажут.
— Ага, спасибо, Уль, обязательно.
Все-таки эти высшие силы не поймешь! Если теперь ситуация должна развиваться у нее, то почему сон показали Ульяне? И почему в такой форме? И откуда у Волота сыновья? Он женился второй раз что ли? И кто, в конце концов, эта девчушка? И ее ли имел в виду Волот, когда говорил сыновьям молиться за дитя?
"Одни вопросы, блин!"
Вернувшись домой с работы, Ирка вытащила себе карту видения ситуации на сегодняшний день. Выпал Рыцарь мечей. С рубашки карты на нее смотрел мчащийся на лошади рыцарь, закованный в доспехи и с поднятым в руке мечом.
"Опять рыцарь", — вздохнула Ирка.
Карта не сулила ничего хорошего. Судя по гаданию, Иру ждали неожиданные ситуации, борьба с обстоятельствами, раздоры, ссоры, в которых она будет участвовать, и в которых ей предстоит быть на высоте. То есть победить или умереть.
"Рано я расслабилась", — подумала Ира и позвонила Вадиму.
— Мне нужна твоя помощь.
— И тебе здрасьте! — отозвался Вадим. — Что стряслось?
— Ты не поверишь, но опять мой рыцарь!
Вадим засмеялся.
— Ну ты даешь! Опять?! Что на этот раз твой рыцарь натворил?
— Да просто издевается надо мной! Я с ума сойду с ним,— пожаловалась гадалка. — Короче, ты мне нужен как психотерапевт, гипнолог, агностик, трезвый взгляд, дружеское плечо и, возможно, хорошо впитывающая жилетка.
— А как мужчина я тебе не нужен? — наигранно тоскливо спросил Вадик.
— Вот только мужчин мне сейчас и не хватает, — парировала Ира.
— Понял, ладно. Сегодня-завтра никак, извини, уже уехал за город. Вернусь поздно вечером, в воскресенье с утра приходи.
— Хорошо. С меня тарелка пасты.
— Отличный завтрак будет!
***
В субботу утром Ира позвонила сыну, и они договорились, что сходят в парк прямо сегодня. Осень радовала последними деньками солнца и тепла перед чередой прогнозируемых синоптиками дождей. Обоим хотелось нагуляться, накататься на машинках, посмотреть на город с колеса обозрения, налопаться мороженого.
Ира зашла за сыном домой.
У Леши была своя большая комната в огромной трехкомнатной квартире Дмитрия. Еще в годы, когда они были вместе, уже тогда он был обеспеченным молодым человеком с хорошим юридическим образованием, а она простой медсестрой в районной больнице с соответствующей зарплатой. А потом Дима и вовсе пошел в гору. Легкомысленный роман с беспечной, но яркой Иркой, закончившийся ее беременностью, превратился в три года попыток ужиться на одной территории, да еще и с маленьким, не очень желанным сынишкой, а потом и вовсе скатился в бесконечное выяснение отношений. Это Дмитрия категорически не устраивало, и он сначала съехал с их съемного жилья, потом подал на развод, а потом практически без труда отсудил Лешку.
И пока Алексей был в одном городе с Ирой и Дима не препятствовал общению с ним, мать это положение вполне устраивало. Она считала, что Лешке действительно лучше с отцом, и не только по материальным соображениям.
Когда она узнала, что семья Димы собираются улетать, она вновь пережила те чувства, которые несколько месяцев преследовали ее после развода. Но на этот раз она справилась с ними самостоятельно. Так она считала, когда шла на субботнюю встречу.
— Мам, я уже почти собрался, — поприветствовал ее сын.
Дима тоже вышел к ней, поздоровался.
—Я хочу тебя еще раз поблагодарить что не стала выносить мозг, и отпустила Лешу с нами.
Ира ничего не ответила. На душе было паршиво, и хотя она смогла убедить сама себя, что так для всех лучше, мысли о том, что она совершает что-то непоправимое зудели в ее голове.
— Знаешь, нам на удивление быстро дали визу, — добавил Дима.
— Правда? Повезло, — равнодушно прокомментировала Ира.
— Да, мы уже и билеты взяли, через пару недель летим. Осталось уладить некоторые формальности с документами по жилью.
Ирку в который раз на этой неделе придавило плитой. "Да что ж такое то!", — злилась она на себя и свою странную чувствительность. "Все ж хорошо! Ты справишься, Ирина!" Она помогла застегнуться сыну, и они бегом побежали на улицу.
Вдоволь нагулявшись и накатавшись на каруселях, пошли поесть в детское кафе. Сын с охотой рассказал о школе, о друзьях, с которыми ему предстоит расстаться, но они уже договорились, что те прилетят к нему на летние каникулы, продемонстрировал какие фразы на английском языке он выучил, чтобы самому разговаривать с пограничниками в аэропорту, потом речь пошла о любимых компьютерных играх, о просмотренных мультфильмах и кино.
— А еще мы смотрели "Последнего богатыря". Там Водяной такой смешной был! А баба Яга вообще не страшная. И Иван, последний богатырь который, вообще неумеха, но меч все равно достал и победил всех, потому что дружить умел, и был сообразительным.
Ирка улыбнулась. Последние слова были явно папиным объяснением, даже не видя фильма можно сказать.
— Эх, а я это кино не видела. Рекомендуешь?
— Ага, прикольное, — ответил Лешка.
Время их встречи подошло к концу, и Ира отметила, что даже у Лешки в жизни недавно был богатырь, русский воин. Хоть и в кино.
Нет, определенно, надо что-то с этим делать.
***
Воскресным утром Ира приготовила пасту и пошла к Вадиму домой.
— О, мой завтрак приехал, — пошутил он, открыв дверь.
— Держи, проглот, — также в шутку, но без улыбки, ответила Ира и протянула ему пакет.
Шутить ей не хотелось совершенно. Вадик мгновенно почувствовал ее состояние и повел на кухню. Заварив чаю, и пододвинув к ней вазочку с конфетами и печеньем, серьезно сказал:
— Давай, рассказывай про своего Волота.
Ира рассказала ему все: и свои, и Ульянины, и Михаила видения, сны, трактовки этих снов, размышления, ситуации из жизни, которые как им показалось, были связаны с этими видениями. Рассказала о том, что в ее жизни тоже не все гладко, что бывший муж увозит сына в другую страну, что у нее в голове каша из собственных желаний, чужих прав и попыток сбалансировать как мысли, так и эмоции.
— Мне кажется, я схожу с ума, Вадик, — закончила она. — Да еще этот страх, и к нему еще добавилось ощущение тяжести в груди. Сердце, видимо, откликается.
Вадим укоризненно покачал головой.
— Да, дело пахнет керосином, с сердцем шутки плохи.
— Вадик, помоги, а? — взмолилась Ира. — Я чувствую, что что-то не так, но не знаю что. И что делать тоже не знаю.
Вадим отнес тарелку из-под пасты в мойку, сполоснул ее и, чуть подумав, предложил:
— Я могу внушением снять твои беспочвенные страхи и тогда сердце тоже успокоится. Но, полагаю, что ты не согласишься на это.
— Не соглашусь, ты прав. Волота ты из моей памяти ведь не сотрешь.
— Не сотру, — подтвердил гипнолог. — И дался тебе этот Волот! Это же просто образ твоих эмоций в сознании, проекция!
— А если нет?
— Ну, хорошо, — сдался Вадим. — Пойдем.
— Куда?
— Сегодня у Наташки расстановки, попросим, чтобы тебя взяла. Это как раз про род, про фигуры в поле и так далее — все как ты любишь.
Ира слышала про расстановки, но никогда не участвовала в них.
— Странно, что ты до сих пор туда не попала, — прочитал ее мысли друг.
Группа, которую собрала Наташа (знакомая Вадима) была немногочисленной, и состояла в основном из женщин. Клиентов должно было быть двое, но один в последний момент позвонил, и сказал, что не придет. Так что Наташа легко согласилась, что еще одна расстановка будет сделана для Иры. Быстро объяснив правила, на что обращать внимание, как себя вести — началась работа.
Первой клиенткой была молодая девушка Маша, которая пришла решить проблемы с выбором своего дела. Она бакалавр по дизайну одежды, но в процессе учебы поняла, что это не ее, хотя конструировать и шить получается хорошо. Родители убеждали ее войти в отцовский бизнес, связанный с продажей машин. Молодой человек предлагал поехать учиться в Европу, в магистратуру, просто чтобы подольше не работать. Что выбрать из предложенных судьбой вариантов — она не знала. И хотела, чтобы заместители, взяв на себя роль одного из вариантов выбора, показали, в каком случае для Маши этот выбор будет наиболее благоприятным.
Ира подумала, что это похоже на гадание, только вместо карт на столе в комнате тут раскладываться будут живые люди. Глядя на них, ей казалось, что это если не полная ерунда, то точно слабое основание для принятия такого важного решения. Хотя, судя по реакции клиентки, она узнавала в разворачивающемся перед ее глазами действии свою запутанную ситуацию.
Под конец расстановки Иру попросили встать в поле в качестве отца этой девушки. Тогда то Ира и почувствовала, как ее тело превратилось в антенну, принимающую сигналы из тонкого мира, стоило только прислушаться. Ей вдруг сильно захотелось повернуться на 180 градусов, к Вадику, точнее к "бойфренду", желающего увезти девушку в Европу, а Вадик попятился от нее, словно почувствовал исходящую агрессию. Когда "отец" встал между "дочерью" и "парнем", "дочка" повернулась к фигуре, символизирующей ее дизайнерские предпочтения.
Ощущения были необычными и сильными. Непонятно откуда исходящая сила управляла Иркой, оставляя ее при этом в полном сознании. И она поняла, что это все-таки не гадание.
Какое-то время люди еще двигались по комнате, покуда процесс не пришел к завершению.
Наталья спросила у Маши, все ли она поняла, видит ли она какое решение для нее будет верным, и та ответила, что понимает, хотя и это не совсем то, что она ожидала увидеть.
"А вот это снова похоже на гадание", — подумала Ира, — "даже если тебе выпадет карта, с которой ты не согласна, это все равно ответ, чего ты ждешь и хочешь на самом деле".
***
После небольшого перерыва клиентом стала Ира.
Наташа попросила сформулировать запрос, и она без колебаний сказала, что хочет понять, что не так у нее в отношениях с сыном, почему она испытывает такое беспокойство. Вадим взглядом одобрил такую формулировку.
В центре комнаты Наташа поставила две фигуры. Заместителей Иры и ее сына. Иру замещала высокая женщина в черном платье и белом шарфике, Лена, а Лешу — первая клиентка Маша.
Сначала они стояли друг напротив друга, входя в поток. Ирина заместительница начала первой. Она обхватила себя руками, словно замерзла и медленно осела на пол, встав на колени перед "сыном".
— Что-то мне нехорошо, — сказала Лена.
— Что не так? — спросила Наташа.
— Холодно, и страшно.
У Иры, следящей за расстановкой, сердце упало в пятки. Холодно и страшно, — как знакомо.
"Сын", до сих пор стоявший спокойно рядом с "мамой", отошел от нее в сторону. Взгляд Маши упал на пол, где-то позади "Иры".
Наташа заметила этот взгляд и спросила:
— Что тебя там заинтересовало?
— Там кто-то должен стоять.
— Кто? Мужчина, женщина?
Немного подождав, Маша ответила:
— Девочка. Очень маленькая, ребенок совсем.
Наташа тут же поставила на это место еще фигуру, Юлю, женщину среднего возраста с большими по-детски выразительными глазами. При ее появлении фигуры в поле поменяли места и положение. "Ира", и без того сидевшая на коленях, вовсе уселась на пол, сжавшись в комок.
— Какая-то тяжесть добавилась в груди, — сообщила Лена. — Очень страшно.
Фигура девочки расправила плечи, потянулась и начала очень медленно двигаться к "сыну". "Сын" же замер на месте как вкопанный.
— Я пошевелиться не могу, — сказала Маша, и показав на фигуру девочки, добавила, — меня та фигура одновременно и притягивает, и отталкивает.
— Узнаешь ситуацию? — обратилась Наташа к вытаращившей глаза Ире. — Кто эта девочка, знаешь?
Ирка нервно сглотнула, и на стуле приняла позу, совершенно идентичную той, в которой сейчас находилась ее заместительница в расстановке. Конечно, она узнала эту девочку. Ту самую, которой она сама и была в регрессии. Других девочек там быть не могло!
— Узнаю, — ответила она ведущей. — Еще как узнаю.
— Хорошо. Что испытываешь сейчас?
— Страх. Мне страшно, — еще больше скурючилась Ирка на стуле.
— Мне тоже дико страшно, и на сердце тяжело, и вообще, такое ощущение, что не хватает сил, я сейчас упаду вот прямо здесь без чувств, — подтвердила Лена.
Наташа встала, и разложила из белых листочков бумаги за спиной у Лены два крыла рода.
— Это твой род, твои родители, бабушки, дедушки и остальные предки, — объявила она ей. — Что-то поменялось в ощущениях фигур?
— Да, мне стало легче, — сразу ответила Лена.
Она приосанилась сначала, потом поднялась на колени, и совсем встала. Отвернулась от сына и стала всматриваться в листочки на полу. Тем временем, фигура "девочки" тоже обратила внимание на эти листки, а "сын" подошел к "матери" ближе.
— Что там? — спросила Наташа у заместительницы Иры.
— Там кто-то должен стоять.
— Кто?
— Не знаю, не вижу.
— Хорошо, — сказала Наташа и поставила на место пока неясной фигуры Вадима.
— Ох, какая мощь у этого мужика! — почти сразу отреагировал Вадим на своего героя. — Прям, хочется рубить и крушить все вокруг.
Ира, взглянув на Вадима, удивилась такому мгновенному преображению своего друга, из невзрачного и квелого, он на глазах превратился в крепкого и уверенного, даже как-то выше ростом стал. "Неужели это Волот собственной персоной?"— предположила Ира.
Тем временем, с появлением новой фигуры, заместители снова стали двигаться. "Ира", глядя на Вадима, совсем, кажется, пришла в себя, вздохнула, расслабилась, "девочка" стала отодвигаться от центра поля, встала к мужской фигуре рода и взяла за руку, а "сын" подошел и обнял "мать" со спины. "Ира" тут же обернулась, и прижала к себе "сына".
На этом месте фигуры замерли, присутствующие с нескрываемым умилением смотрели на обнимающихся. Наташа предложила войти Ире в расстановку, и встать на месте своей заместительницы. Но Ира отказалась, она и так уже, глядя на это невероятное действо, сидела и плакала.
"Чего тебе еще надо, Лапшина, чтобы признать, что сын тебе нужен? Что ты его любишь, что не сможешь без него?" — мысленно кричала вырвавшаяся на свободу та ее часть, которую она заперла давно где-то в глубине своей души, чтобы не было больно как в первый раз, при разводе. — "Да, была дурой, молодой, бестолковой, но сейчас то, сейчас то уже нет!"
Ирка вытерла слезы, катившиеся потоком из глаз.
Наташа объявила о том, что расстановка закончена.
Выходя на улицу, Вадим не удержался и прокомментировал свою роль:
— Слушай, а крутой мужик был этот ваш Волот. Это же он был, как я понял, да? Такая мощь и энергия шла. Я прям подпитался!
— Скорее всего он, — ответила Ира. — Кому еще надо?
— Тогда понимаю, чего ты с ним так носишься! Слушай, знаю, что сейчас рано спрашивать, но все же… Помогла тебе расстановка, легче стало? Тяжесть с сердца ушла?
Ирка вдохнула, и поняла, что нет, тяжесть осталась.
— Пока не прошла. Но зато теперь я знаю, что делать. Это важнее.
***
В аэропорт Ира приехала вместе в Вадимом. Одна не смогла, боялась, что может не справиться с психическим напряжением.
На прошлой неделе она подала в миграционную службу заявление от отказе в согласии выезда ее сына на ПМЖ с отцом. Ей сказали, что заявление внесут в базу, передадут пограничникам, но гарантировать, что оно дойдет вовремя, они не могут. Ирка извелась за эти дни, и не смогла высидеть дома, зная, что в это время ее сына Дима может навсегда увезти в Канаду. Сообщить бывшему мужу прямо о своем решении, ей не хватило духа. Вдруг она опоздала, и ее сообщение только вызовет скандал, и совсем рассорит в Димкой, и он запретит ей прилетать. А если не опоздала, тогда тем более, если суждено быть скандалу, то пусть он будет после того, как они не смогут сесть в самолет.
С Лешкой она простилась еще вчера. Оба держались стойко, делая вид, что не происходит ничего страшного. И только перед уходом сын обнял маму и заплакал.
Так что, Ирка уже неделю сидела на валидоле, сердце выдавало такие концерты, что было, правда, страшно. Но главный экзамен ей предстояло выдержать сегодня.
Они сели с Вадиком неподалеку от стоек регистрации на рейс и следили за пассажирами. Вот, к стойке подошли и Дима с женой и Лешкой. Ирка сжала кулачки.
— Ты как? — забеспокоился друг.
— Я нормально, — ответила Ира.
Вадим взял ее за запястье, сердце у женщины колотилось как бешеное.
— Ну да, нормально, — покачал он головой, и крепко сжал руку. — Держись, я с тобой.
Через полчаса Дима с семьей отошли от стойки регистрации, и направились к выходу на посадку.
У Иры похолодели руки.
— Они уходят, да? Уходят? Их пропустили? — нервно спросила она у Вадика.
— Спокойно, Ир, пограничники дальше, ты забыла? На паспортном контроле их должны развернуть. Сидим, ждем. И дышать не забываем. Глубоко. Ну-ка, — заметив как побледнела Ира, он обратил ее внимание на себя, повернув голову за подбородок.
— А если мы их пропустим? А? — глядя прямо в глаза другу, Ира начинало трясти.
— Не пропустим, у нас две пары глаз. Ты, главное, дышать не забывай, и сосредоточься. Ну же!
Ира из последних сил взяла себя в руки.
Время шло медленно, тянулось, словно густой кисель. Люди входили в зону вылета, но никто не выходил. Массы людей сливались в одно большое пятно, но Ирка мотала головой, сосредотачивалась и снова смотрела, больше всего на свете боясь пропустить ярко синюю курточку сына.
Прошел час, длинный как вечность, прежде чем она увидела Лешку. Он бежал впереди взбешенного и красного Димы и обреченно плетущейся за ним жены.
Ира оторвалась от Вадима и бросилась к сыну.
— Ты совсем чокнулась, Лапшина! Ты совсем ох..ела такое вытворять! Да ты... да я тебя засужу, уродину! — заорал на нее бывший, как только она показалась в поле зрения.
Ира, не обращая внимания на крики Димы, кинулась обнимать сына. Лешка, ничего не понимающий и перепуганный, обнял ее в ответ.
— Да ты, бл..дь, совсем обнаглела!
Дима подскочил и стал силой отрывать Иру от Лешки. Схватил его за шкирку, ее за руку, отпихнул так сильно, что они полетели в разные стороны. Завизжала Димкина жена. Вадим, до сих пор наблюдавший разворачивающуюся сценку со стороны, быстро подскочил к разбушевавшемуся Дмитрию и попытался отодвинуть его от Иры и сына. Но того было не остановить. Всю силу и злость он вложил в удар в челюсть противника. Вадим не устоял на ногах.
К счастью, на крик быстро среагировала аэропортовская служба безопасности, которая, по всей видимости, наблюдала эту сцену сначала. Пара бойцов сложили Диму пополам, вывернув его руки, и отвели в сторону, третий спросил у Иры с Вадимом, нужна ли помощь, и убедившись, что нет, тоже ушел. Димкина жена с чемоданами побежала следом за полицией.
Ирка снова обняла перепуганного сынишку.
— Ну что, Лешка, поехали со мной? Мы с дядей Вадимом дома вкусную курочку пожарили, и торт купили, твой любимый, ананасовый.
— А папа? — спросил он.
— А папе дяди полицейские объяснят, что так себя вести очень плохо и отпустят. Не волнуйся, он знает, где тебя искать, — ответил Вадим.
— Угу, — подтвердила Ира.
Могильная плита с ее души упала, хотя сердце и продолжало бешено крутить обороты. Только в такси Ира пришла в себя. Лешка сидел молча, прижимаясь к Ире, видимо, стесняясь Вадима, а может и переживая за то, что они никуда не полетели.
— Жалеешь, что не улетели сегодня? — спросила у него Ира.
— Я не знаю, — честно ответил сын.
Вроде и маленький еще, но уже взрослый. Ира крепче прижала его к себе.
— Смотри, чего я нашел на полу там, рядом с чемоданами, пока мы сдавали багаж! — вспомнил вдруг Лешка.
Он пошарил в кармане и достал деревянный кружок, с выжженными на нем восьмью лучами, загнутыми у окружности. Ира узнала талисман Волота, потерянный им в пепле сгоревшего города.
— Красивая штука, правда? Похоже на бегущее солнышко! — похвастал сын. —Знаешь, что это такое?
— Да, ты угадал, это и есть символ солнца у древних славян, коловрат называется. Это оберег,— ответила Ира.
— А оберег что такое?
— А оберег — это такая штука, которая будет охранять, оберегать своего хозяина.
— Ух ты! Я его тогда буду с собой носить! — сжал в ладошке кругляшок Лешка.
— Конечно.
За окном авто мелькали дома, деревья, люди, другие машины. Они были для Иры сейчас как один большой фон для их маленькой истории, растянувшейся на несколько веков, и закольцованной в этом солнечном круге.
"Лайнер авиакомпании Зюйд Эйрлайнс, следовавший по маршруту Москва – Франкфурт рейса 1441 был вынужден вернуться в Домодедово из-за неисправности", — в полной тишине объявил диктор радио. — "Командир принял такое решение и пошел на аварийную посадку из-за разгерметизации лайнера. На борту самолета зарегистрировано 226 пассажиров и 8 членов экипажа. В данный момент, судно успешно приземлилось. Об пострадавших пока не сообщается".
Вадим обернулся с переднего сиденья, ошарашенно выпучив глаза посмотрел на Ирку и ее сына, так и сидящих прижавшись друг к другу и, укоризненно помотал головой. Ира в ответ смущенно пожала плечами.
***
Иркин сон был явственен как никогда. Она, маленькая трехлетняя кроха сидела на высокой печке, прижав тряпичную куклу к груди, и прячась за трубой. Было тепло и безопасно. Ее взор был прикован к тому, что происходило в горнице.
На высокой постели лежал седой старик в белой суконной рубахе. Его голубые глаза излучали усталость и смирение. Рядом, держа его за руку, сидела худощавая женщина, а в ногах стояли двое молодых крепких мужчин.
Старик тяжело дышал, и не сразу начал говорить.
— Я прожил долгую жизнь. Благодаря вам она наполнилась смыслом и радостью, родные мои. Но сейчас я хочу, чтобы вы узнали о моей другой семье.
Трое слушателей непонимающе переглянулись между собой, но промолчали, уважая волю старика.
— Я был молод, силен и горяч, как вы — дети мои, — посмотрел он на сыновей. — Служил в войске князя Борислава, и не знал никакого более важного и милого для себя дела, как биться мечом, стоять на страже границ княжества. И была у меня любимая жена Измира, с которой мы ждали нашего первенца. Но случилось, монголы пришли с оружием на подступы к нашей земле. И князь решил, что численность их много больше, и надо выслать вперед посольство, чтобы договориться. Воевода приказал мне идти с князем, и я выполнил его приказ... Это была самая большая моя ошибка. Оставить без защиты город, семью… Пока мы вели беседы, чужеземные ироды, обманщики, ворвались за стены поселения, разорили дома, уничтожили людей, а потом сожгли и город. Нашему войску не хватило сил им противостоять… Я не нашел ни родителей своих, ни жены на том пожарище… Я был в беспамятстве от страшного горя и непосильной вины… Я не хотел жить… Но заметил в горящих завалах перепуганную насмерть девчонку. Она показывала на меня пальцем. И я не смог, не смог направить меч против себя. Я разрыдался как отрок. А когда поднял глаза, дитя и след простыл, я искал ее повсюду, но не нашел.
Тогда я ушел из города, ушел из княжества. Ушел далеко, чтобы забыть этот кошмар, и нашел вашу деревню. Я бросил воинское дело, которое любил больше жизни, и стал кузнецом. Я двадцать лет был один, и не собирался прекращать свое одиночество. Но Яся была настолько красива, что даже я не смог устоять против ее свежести и молодости, — старик сжал руку своей жены, — надеюсь ты, душа моя, простила меня. Ты бы могла найти себе молодого крепкого дружка, но пожалела стареющего сирого одиночку, и подарила мне двоих сыновей.
Я думал, что со временем забуду о том предательстве, которое совершил тогда и перед собой, и перед родными, но перед лицом смерти память вернула мне те злосчастные дни.
Прошу вас, примите и помните мою первую жену и любовь Измиру, погибшее в ее чреве дитя, и то божье чадо, что отвело меня от самого малодушного поступка в моей жизни…
Старик замолчал, из глаз скатилась скупая слеза. Сыновья Волота молчали, жена еще крепче сжала его руку.
А трехлетняя девчонка, сидевшая на печке, вдруг с легкостью поднялась в воздух, и подлетев, обняла умирающего, прошептав ему:
— Папа, я знала, что ты меня помнишь и любишь. Пойдем к маме.
Волот улыбнулся и испустил дух.
А Ирка сквозь сон почувствовала, как и ее тоже обнимают нежные детские руки.