Рассказы ветеранов
В 50-х начале 60-х годов прошлого века ещё не праздновали День Победы как сейчас. Не было выходного дня 9-го мая. Но ветераны войны надевали медали и ордена, одевались в военную форму, у кого она сохранилась, выходили на улицу, встречались и разговаривали с другими ветеранами, вспоминали былое в этот день.
В один из таких дней к нам в гости пришли дядя Саша Фролов - муж маминой сестры и Валентин Мокеев – папин племянник, сын погибшего, сражаясь с фашистами под Сталинградом, старшего папиного брата Георгия. Жили мы в собственном построенном нами доме в посёлке Рябково по улице Салавата Юлаева 32. Посёлок в настоящее время слился с городом Курганом.
- Здравствуйте! Ну, здравствуй братишка! – сказал Валентин, слегка хлопнув меня по плечу и пожимая мне руку.
- Здравствуйте, - оробев, сказал я. Валентин был высоким, стройным при полном параде: в черной военно-морской форме лейтенанта, в белой рубашке с чёрным галстуком. В петлицах кителя были вышиты золотые якоря окантованные золотым шитьём. Фуражка у него была также форменная, морская. На кителе были одна или две медали (точно не помню, прошло уже более 50 лет).
Дядя Саша Фролов был в гражданской одежде, но на его пиджаке были два ордена Красной Звезды, орден Красного Знамени и ещё ряд орденов и медалей. Был он инвалидом с протезом ноги и опирался на трость, зрение у него было не очень хорошим и он постоянно носил очки.
- Здравствуйте! Саша, Валя, проходите в большую комнату. Я сейчас готовлю ужин,- сказала мама.
- Да и мы, тётя Лида с собой кое-что принесли, - сказал Валентин.
После, когда большой стол стоящий посредине комнаты накрыли, расставили закуски бутылку водки все взрослые сели за стол. Разлили по рюмкам водку.
- Выпьем за Победу, за то, что дожили до сегодняшнего дня и чтобы никогда больше не было войны, - сказал папа.
Выпили, закусили.
- Да вы снимите пиджаки, - сказал папа обращаясь к гостям. Морская фуражка Валентина уже лежала на тумбочке. Валентин повесил китель на вешалку, дядя Саша – на спинку стула.
- Да, знаешь, дядя Вася, мне хоть и не много, но довелось повоевать с фашистами. Призвали меня, когда подошёл мой возраст.
- А с какого ты года, Валентин? – спросила мама.
- С 1927-го.
- И я с 1927-го. В войну работала на заводе токарем, точила болванки для снарядов. Росту была тогда небольшого и вставала на тарный ящик, чтобы видеть обрабатываемую деталь.
- Давайте выпьем за тружеников тыла,- предложил дядя Саша, - Они делали нам снаряды, патроны, танки на которых мы воевали.
Выпили, закусили.
- Ты Саша на танке воевал? А какой твой год рождения? – спросила мама.
- 1923 –й. На танке Т-34 я был механиком-водителем. Воевал успешно, даже не был ранен до участия в битве на Курской дуге летом 1943-го года. Но в сражениях на Курской дуге было жарко в прямом и переносном смысле. Приходилось всё время маневрировать, стрелять. Пороховые газы просто действовали удушающе, хотя люки были приоткрыты. По танку ударила болванка. В боевом отделении из-за установленных там топливных баков и их повреждения возник пожар, горящее дизельное топливо начало уничтожать все вокруг. Я выскочил из танка вперёд через свой люк. Когда упирался руками вылезая из люка руки ожег о раскалённую броню. Вот смотрите: прошло уже много лет, а ладони красные от последствий ожога. Кубарем скатился на землю. Одежда на мне горела. Я побежал вперёд. Вдруг сзади рвануло, это взорвался оставшийся боекомплект в танке. Мелкие осколки металла вонзились сзади в тело Взрывная волна опрокинула меня и я потерял сознание. Очнулся, когда уже вечерело. Было тихо. По полю ходили наши бойцы собирали раненых и убитых. Я крикнул, но как-то недостаточно громко. Все же меня заметили, положили на носилки, понесли. В госпитале мне сделали ампутацию ноги.
Читал недавно в Интернете про спасение экипажа из горящего танка Т-34. Наибольшая вероятность спасения – у механика - водителя, 11 секунд не более у командира танка через верхний люк, а уже у стрелка-радиста нет ни каких шансов спастись. Горение дизельного топлива опасно тем, что оно липкое к коже и ожоги более тяжелые, чем от горящего бензина. У горящего бензина горит не сам бензин, а его пары. У немцев в танках использовался синтетический бензин, а у нас дизельное топливо. При возгорании немцы легче переносили ожоги, чем советские танкисты. Напалм, который горит и под водой, делается на основе дизельного топлива.
- Пойду на кухню принесу вам поужинать, - сказала мама и вышла.
-Всё же война оставила у меня самые яркие впечатления! – сказал Валентин, - Не всегда было так трагично, были и весёлые моменты. Служил я на бронекатере Днепровской речной флотилии. Попал на бронекатер в самом конце войны в Германии. Бронекатера передвигались по рекам Германии и огнем своих пушек поддерживали сухопутные войска. Наши матросы и я в том числе не раз сходили на берег. Помню, раз столкнулись с толпой немцев в военной форме но без оружия. Как видно наши их разоружили и отпустили по домам. Они, увидев нас вооруженных, подняли руки вверх и закричали: «Гитлер - капут!» Идя дальше, увидели открытый магазин. Продавцов там не было – бери, чего хочешь бесплатно. Мы и набрали бутылок вина. В другой раз вино пили в каком –то подвале из бочки. Немки в сексуальном плане очень были доступны. Ей только покажи условный знак (Валентин показал знак с помощью двух рук) она уже знает, что от неё требуется. Да, весёлое было время!
Мама принесла кастрюлю с супом. Разлила всем по тарелкам.
- После войны продолжал служить во флоте. Как видите, дослужился до лейтенанта, - закончил Валентин.
-Что касается меня,- сказал отец, когда поели суп,- я служил на Дальнем Востоке с 1938-го года по 1945-й год, перед этим окончил Художественное училище в Омске. Был сначала в «учебке» учили на стрелка-радиста. Изучали морзянку. Учили передавать на ключе и принимать на слух сообщения.
Отец, ещё спустя много лет слушая морзянку на коротких волнах по нашему старому ламповому приёмнику «Восток» говорил: «Цифры передают».
-Во время войны с Германией в питании не хватало свежих продуктов, нехватка витаминов привела меня к болезни, так называемой – куриной слепоте. Это когда днём видишь нормально, а в сумерках уже ничего не видишь. Просил товарищей довести меня до места. К нам в часть иногда приезжали военнослужащие с Западного фронта – все в орденах и медалях. Поглядывали на нас свысока. Считали нас за тыловых крыс. Мы составили коллективный рапорт, чтобы нас отправили воевать на Западный фронт. Наш начальник вызвал нас к себе и объявил: « Оставайтесь на своих местах. Если будет приказ, пошлём куда надо. И здесь напряженная обстановка с японцами».
Японский генеральный штаб в 1941 году серьёзно занимался подготовкой к войне и даже разработал план вторжения на советский Дальний Восток. На 29 августа 1941 года намечалось уже начало самих военных действий, а завершить всё планировалось к середине октября. Однако, блицкриг не только не удался, но даже не начался. Ход военных действий на советско-германском фронте убедил Японию не спешить с наступлением, и уже в начале июля сроки были пересмотрены
С капитуляцией фашистской Германии война для Дальнего Востока не закончилась. Иосиф Сталин официально подтвердил готовность Советского правительства начать войну с Японией не позже, чем через три месяца после капитуляции Германии (в соответствии с договоренностями, достигнутыми на серии встреч глав государств США, СССР и Великобритании). Ровно через три месяца после Дня Победы — 9 августа 1945 года советские войска перешли государственную границу, чтобы противостоять Квантунской армии.
- Потом меня определили в экипаж самолёта Пе-2 , авиаконструктора Петлякова, в качестве стрелка-радиста, - продолжил папа, - В основном мы занимались аэрофотосъёмкой позиций Квантунской армии в Китае. Чтобы противник не сбил нас из зениток мы летали на высоте свыше 4500 метров пользуясь кислородными масками. Я находился в отдельной кабине в секции Ф-3 фюзеляжа. В свою кабину попадал через нижний люк. Обзор обеспечивался двумя большими овальными окнами по бокам, и небольшими круглыми боковыми иллюминаторами с вмонтированными гнездами под перекидной ШКАС(авиационный пулемёт калибра 7,62 мм) и прямоугольным прозрачным люком сверху.
У левого борта кабины крепился столик, на котором находился пульт радиостанции РСБ-бис, внутреннего переговорного устройства СПУ-3 и радиокомпаса РПК-2 "Чайка". Радиостанция стояла в задней кабине за моей спиной. и предохранялась от толчков пружинными амортизаторами Ее антенна крепилась одним концом к мачте, а другим — к правой килевой шайбе. Приемник радиокомпаса находился под сиденьем летчика. Он имел две антенны: рамочную в каплевидном обтекателе под кабиной и тросовую — от мачты к левому килю. Все бомбардировщики Пе-2 оснащались штатным фотоаппаратом АФА-Б, используемым для контроля за результатами бомбометания. Он монтировался в моей кабине, а съемка велась через люк в нижней обшивке самолета. Аппарат был съемным.
Бомбометание с пикирования выполнялось со сбросом только с наружной подвески. Пе-2 мог нести все основные типы бомб. С пикирования бомбы сбрасывал летчик, у которого стоял прицел ПБЛ-1.
Штурман мог вести огонь из ШКАСа (Шпитальный-Комарицкий авиационный скорострельный) турельной установки конструкции Горюнова с боезапасом 750 патронов. Два неподвижных пулемета монтировали в носовой части слева и справа по оси самолета; управление огнем и наводку на цель осуществлял летчик. Носовые ШКАСы имели боекомплект по 500 патронов на ствол.
Двухмоторный самолёт был с двух килевым оперением и низким расположением крыла. Экипаж 3 человека: лётчик, штурман и стрелок-радист. Пилот и штурман попадали в свою общую кабину через нижний люк откидывающийся вперёд- вниз и имеющий ступеньку. Запуск двигателей производился сжатым воздухом от бортовой системы. Шасси в воздухе убирались в мотогондолы. Остекление из плексигласа. Прозрачное окно на дне кабины также было из плексигласа.
После прилёта на нашу авиабазу я снимал фотоаппарат и относил в фотолабораторию, где проявляли плёнку, делали отпечатки и использовали в штабе фронта для анализа текущей обстановки. Фотоаппарат управлялся дистанционно штурманом.
Запомнился один день о котором хочу рассказать особо.
Одевшись в комбинезоны поверх строевой формы, пристегнув парашюты, надели шлемы с наушниками и ларингофонами(микрофонами прижимаемые к гортани чтобы не усиливать посторонние шумы двигателя самолёта, а слышать ясно человеческий голос) поверх шлёма надели ещё большие очки-консервы, защищающие глаза от яркого солнца и ветра, вошли в самолёт. Я закрыл входной люк сел в свое кресло сев на парашют, который свисал на лямках. Никогда не пришлось мне прыгать с парашютом, но сидеть на парашюте было мягче. Пристегнулся ремнём безопасности. Воткнул штекеры гарнитуры в гнёзда СПУ-3. Самолёт вырулил на взлетную полосу. Командир-летчик спросил о готовности экипажа, затем попросил разрешение на взлёт. После мощного, быстрого разбега самолёт оторвался от взлётно-посадочной полосы. Шасси самолёта убрались в мотогондолы. Самолёт набирал высоту. Командир приказал надеть кислородные маски. Скоро самолёт вышел на заданную высоту. Небо было ясное. Земля хорошо была видна через голубоватую дымку воздуха, Моторы мерно гудели. Вот и река Амур, которую быстро пересекли. Самолёт летел по маршруту проложенным штурманом. Я слушал эфир по радиоприёмнику, иногда отвечал на шуточки командира и штурмана. Смотрел за окружающим пространством в поисках вражеского японского истребителя. Всё было хорошо, небо было чистым. Закончив маршрут, мы полетели обратно.
Вот и Амур скоро перелетим, а там и до авиабазы недалеко. По Амуру плывет какая-то самоходная баржа то ли китайская, то ли японская.
- Внимание! Всем приготовиться к атаке на баржу, - слышу я голос командира в наушниках своего шлема. Тут наш самолёт резко стал пикировать, заработали спаренные пулемёты ШКАС включаемые лётчиком дистанционно электроспуском. Если бы не ремень безопасности, улетел бы в верхний фонарь . пробил бы его и вылетел с самолёта. Невесомость сменилась резкой перегрузкой – меня вдавило в кресло. Это сработала автоматика выхода из пике. Когда лётчик нажимает кнопку сброса авиабомбы с внешней подвески, автоматика начинает работать. Если бы ее не было, даже запаздывания управления в одну секунду могло привести к авиакатастрофе. Самолёт бы врезался в землю или в воду. Много ещё было автоматики и электротехники в самолёте – автопилот, например.
Ба-ах! Это взорвалась позади внизу авиабомба точно попавшая в цель, Я из закрепленного в турели ШКАСа дал очередь по тонущим обломкам баржи. Вот мы уже далеко от этого места. Пересекли Амур. Летим. Вдруг стали возникать перебои в одном из авиамоторов. Лётчик заметил запасной аэродром. – Садимся, - сказал он. Выпустили шасси. При посадке выключили двигатели. Самолет довольно резко ударился о землю подпрыгнул пролетел ещё немного и покатился по взлётно- посадочной полосе, остановился завернув вбок. Мы вышли из самолёта. Аэродром был заброшенный, людей там не было. Лётчик со штурманом стали осматривать самолёт искать неисправность. Нашли, что-то там с топливной системой не в порядке было, устранили неисправность, но при попытке запустить двигатели ничего не вышло. Не было сжатого воздуха в бортовой системе. Стали искать баллоны со сжатым воздухом на аэродроме. Среди пустых баллонов, все же нашли заряженный баллон. Вставили его в систему, запустили двигатели, развернули самолёт.
- К полёту готовы?
- Да!
-Взлетаем!
До своей авиабазы добрались без приключений.
Слышал истории участников войны с японцами. На развилке дорог стояла сторожевая вышка, когда наши солдаты приблизились к ней, с вышки застрочил пулемёт. Много наших бойцов погибло. Тогда подкатили пушку. Прицелились. Вдарили по вышке. Мёртвое тело повисло из наклонившейся вышки, на цепях прикованного за руки самурая.
Вскоре я не стал летать. Меня прикомандировали к штабу фронта. Работал по своей специальности – художник. Рисовал оперативные карты, наглядную агитацию и другое в чём возникала потребность. Война с Японией продолжалась не долго. Третьего сентября 1945 года война закончилась. Меня демобилизовали.
- Да… Эта мировая война ещё цветочки, - сказал дядя Саша, - Вот если начнётся атомная война… При взрыве атомной бомбы металл испаряется, от человека не остаётся ничего, даже костей и всё это мгновенно, за долю секунды.
При этих словах у меня «ёкнуло» сердце.
-Уже созданы пушки стреляющие атомными снарядами, - продолжил дальше он.
- Давайте лучше выпьем за мир во всём мире, чтобы наши дети никогда не знали бедствий войны, - провозгласил тост отец.
Про атомное оружие и атомные пушки я потом прочёл в научно-популярной книжке библиотечки дяди Саши Фролова у него в новой однокомнатной ведомственной квартире завода колёсных тягачей – КЗКТ, где он работал начальником цеха. До этого он с женой и маленькой дочкой жили у брата дяди Саши в маленькой комнате, возможно бывшей кладовке, где не было дневного освещения. Посредине стоял небольшой стол впритык к нему были диван, кровать, комод, стул. Над столом висела лампа накаливания в красном абажуре.
Предприимчивый братец разделил родительский дом на отдельные секции с отдельными койками, между которыми повесил занавески и выгодно брал плату с квартирантов. Дядя Саша в то время работал в ОРСе (Отдел рабочего снабжения).
Мой другой дядя - Александр Андреевич Мокеев рассказывал про оборону Ленинграда. В этой обороне он участвовал. Однажды зимой он с товарищем пошли по какому-то делу в город. Шли через большое поле на котором лежали замёрзшие трупы наших бойцов погибшие в атаке против немцев. Это поле уже было нашими освобождено. Приходилось непрерывно перешагивать через трупы.
- Подошли к окраине города,- говорил дядя Саша, - видим, идёт какая-то женщина. Устало присела на скамейку. Вдруг к ней быстро подходят двое мужчин хватают за её груди и быстро ножом отрезают их и бросают их в хозяйственную сумку. Мы быстро побежали к ним. Они, заметив нас быстро от нас побежали. Я хватаю свой автомат ППШ (пистолет-пулемёт Шпагина) и очередью срезаю этих негодяев насмерть. Подходим к женщине – она была уже мертва.
Веки глаз дяди Саши быстро заморгали когда он вспоминал всё это.
Про факты людоедства в войну говорила моя мама. В Кургане задержали банду которая изготовляла мясные пирожки и котлеты из человеческого мяса. Эти пирожки и котлеты они ели сами и торговали ими на железнодорожном вокзале. Жертву заманивали домой угощали самогоном, потом один из бандитов подходил сзади и подставлял к голове жертвы приспособление с электродами подключенными к сети переменного тока 220 В. Тело до костей разделывали и перерабатывали. Эту банду потом повесили на центральной площади имени Ленина. Глава банды был мастером участка у моей мамы, где она точила болванки снарядов.
Никого из ветеранов войны нет в живых, они умерли в разное время при разных обстоятельствах. Дядя Саша Фролов приехав к нам в гости на автобусе один пошел, заблудившись не той дорогой. Не через деревянный мост через Чёрную речку, а вдоль её по улице Чернореченской в конце улицы переходя по броду речку он упал под давлением воды, захлебнулся. Его течением отнесло в камыши. Здоровый человек мог бы без труда перебраться на другой берег, но он был инвалид с протезом. Это было летом 1964 года. Прохожие заметили тело в камышах, вытащили на берег. Неумело сделали процедуру искусственного дыхания решили что мёртв. Остановили проезжающий мимо самосвал с песком. Попросили довести тело до места где можно сделать опознание. Закинули в кузов. Потом медики определили, что дядя Саша Фролов был жив, сердце работало до последнего момента, пока он не ударился в висок головы о борт самосвала, который подскочил на неровностях дороги. Возможно он и очнулся, и успел подумать: «Где это я?» Обо всём этом поведал наш участковый милиционер Смолянников, который пришел к нам домой оповестить родственников.
Валентин Мокеев умер не дожив до пенсионного возраста от долгой и продолжительной болезни цирроза печени. Дядя Саша Мокеев умер в возрасте 63 года.
Отец умер в сентябре 1993 года перенёсший несколько инсультов. Мать умерла в декабре 2012 года от рака кишки.
Все ветераны любили жизнь, были трудолюбивыми, стойко переносили все трудности.
Май 2018г