Весна для меня была самым любимым временем года, хотя и очень хлопотным. Она начиналась для меня намного раньше календарной. И именно весной я чувствовала новый прилив сил, новые надежды и веру в то, что все будет хорошо, что все наладится и обустроится. Я становилась словно моложе, иногда впадая в эйфорию бурной радости от того, что на душе становилось светло от самого обычного дня, а иногда могла расплакаться от любой мелочи, столь не значительной, но всегда почему-то особенно болезненной. Хотя времени для слез у меня абсолютно не было, да и унывать мне было просто некогда. С середины февраля начиналась моя новая боевая весна.
Было уже довольно поздно, а я все никак не могла бросить дневные дела и отправиться, наконец, спать. Сегодня дела просто валились из рук: утром убежало молоко, в обед я застряла в снежном плену на машине и не смогла выехать в город со своим списком дел, а вечером попросту накатила такая тоска, и если бы не дочка, то, наверное, просто начала бы выть.
Дочка была моей единственной любимой отрадой, моим ласковым светлячком, ради которого я боролась, ради которой так много трудилась и ради которой просто не могла сдаваться. А иногда так хотелось упасть лицом вниз и пусть что будет.
Сейчас она сладко спала в нашей огромной с ней кровати в комнате наверху, где спала с самого рождения, рядом со мной, обнимая мою руку.
А я сидела на кухне, устало глядя на длинный список дел. Весь день я занималась теплицей – готовила ящики и посадочный материал, чтобы завтра посеять семена на рассаду. Лунный календарь и так подгонял меня, а семена тихо шептались между собой, аккуратно разложенные по конвертикам и старательно подписанные, волновались, вспомню ли я о них, не забыла ли.
Мы жили в старой усадьбе в районе садового хозяйства, на самом краю рощи, которая уходила вниз по склону к реке, на другом берегу которой раскинулся город, особенно красивый ночью, когда загораются огни на улицах и в домах. Дом был большим, как и территория, прилегающая к нему, а жили мы с дочкой вдвоем, не считая нашего с ней хозяйства в лице кота и собаки, да десятка козочек и кур. И нам с ней всего хватало, особенно свежего воздуха и свободы. Ей недавно исполнилось пять, и она была, как и все дети, непоседливым и любознательным ребенком, ежедневно отправлявшейся на поиски приключений, разыскивая заветную дорогу из желтого кирпича в прекрасный сказочный мир. Она даже собаку назвала Тотошкой.
Он как раз в это время мирно растянулся перед камином в зале вместе с котом Маркизом, с которым очень хорошо ладил. И не мудрено – они появились у нас в один день, совсем крошечными, жили в одной коробке и были не разлей вода. Как и с их хозяйкой, моей маленькой Соней. Благодаря Тотошке я всегда знала, где находится моя дочка и поэтому могла меньше за нее волноваться, ведь площадь нашей усадьбы была внушительно большой.
Мы жили в доме моих покойных дедушки и бабушки. От них мне досталось огромное наследство в виде фруктового сада с доброй сотней деревьев, небольшой огородик и сам дом. Деревья в саду были одним из основных средств к нашему с Соней существованию. Начиная с июня, я продавала черешню, абрикосы, сливы, а потом начинались яблоки, они были основой всего сада. С них здесь все и начиналось.
Помню, когда я еще была совсем маленькой и летние каникулы проводила вместе с бабушкой и дедушкой, мне нравилось узнавать все, что касалось сада. Я знала все названия сортов, я словно впитала все эти знания вместе с воздухом, который вдыхала. Когда мы ходили по саду, дедушка в пол голоса приговаривал, показывая мне деревья.
- Это «Белый налив», летняя яблонька, - учил он меня. – Главное успеть их вовремя собрать, чтобы они не перезрели, да и хранятся они недолго. Зато мякоть у них рыхлая, немного кисловатая и очень ароматная.
Это «Московская грушевка». Старинный сорт на нашей земле. Еще мой дед посадил здесь первое дерево, ума не приложу, где он ее раздобыл. Она выживает даже в самый суровый холодный год. Яблочки кисленькие, сочные. А форма у них, смотри, немного сплюснутая. Этот сорт самый дорогой для меня.
Это «Конфетная» яблонька. Название говорит за свой вкус. В августе они самые знаменитые. Сладкие, румяные, я их в детстве вместо конфет ел.
А вот, наверное, мой самый любимый сорт. «Макинтош». Яблоки спеют в сентябре. И самое капризное деревце, холода не любит. Но я люблю его за плоды. Яблоки всегда мягкие, белые внутри и пахнут как-то особенно.
Это – «Слава победителям», гибрид «Макинтоша» и «Белого налива».
«Антоновка» - любимые бабушкины яблоки. Пироги и варенье из них самые вкусные, самые ароматные, запах всегда узнаваем. Да и хлопот с деревцами меньше всего, морозов не боятся.
А вот и «Пепин шафранный», красавец сорт. Виноградно-сладкие яблочки, румяные и пряные. Я их регулярно подрезаю, так они не теряют свою плодоносность.
Еще моя гордость – «Ред делишис». Помню, я этот сорт приобрел, когда ездил на сельскохозяйственную выставку. Уж очень они сладкие и красивые. Как и «Джонатан», но он покислее будет. Думал, как я с ними справлюсь. А справился. Вот они какие красные и красивые, радуют уже много лет. Отец бы, если бы увидел, наверняка бы похвалил меня, что справился, не бросил сад.
И я гордилась своим дедушкой, его садом, его трудами.
К деревьям со временем прибавились кустарники – смородина, крыжовник, малина, да небольшая плантация клубники. И виноградник, в котором было около пяти сортов дедушкиного винограда, из которого он делал вино. Так же у меня появилась теплица, где я могла выращивать рассаду помидоров, огурцов, перца, баклажанов и капусты, которую так же продавала на сельскохозяйственном рынке уже в конце апреля. Осенью и весной на продажу шли молодые деревца и кустарники. Еще я стала сажать картошку. Сначала для себя, а потом увлеклась разными сортами и тоже продавала.
А зимой было немного легче. С сельхоз рынка я переезжала в крытый рынок и там до апреля продавала яблоки, виноград, огурцы и зелень из теплицы, картофель, лук, морковь… Козы давали молоко, и я круглый год варила сыр, который охотно покупали не только соседи, но и многие покупатели. Еще я научилась вязать, и это тоже было моей выгодой и небольшим зимним увлечением – шерстяные платки, варежки и кружевные носки раскупали охотно, особенно модные кружевные высокие носки. Большим спросом пользовались и домашние заготовки: варенье, мед, консервированные помидоры и огурцы, сухофрукты, вяленые помидоры. Одним словом – все, что мне было нужно, росло у меня в саду и огороде, кормило меня и мою дочь круглый год. И только завистливый человек мог назвать меня ленивой, не желающей искать работу с официальным трудоустройством. Я трудилась каждый день не покладая рук. И это приносило мне удовольствие, хотя в дни особой усталости я была готова пустить все деревья на дрова.
Эта усадьба была для меня крайне важна – здесь было мое родовое гнездо, здесь все трудились на земле для себя и для других. Я не могла ни продать, ни забросить дом и сад. Многие меня отговаривали, особенно после того, как я осталась здесь одна с грудным ребенком на руках. Но я не могла. Слишком было все дорого, слишком было любимо мною.
От дедушки мне достался мотоблок, который был основным моим помощником с садом и огородом. Без него я бы не справилась, особенно с выкосом травы в саду. Был еще небольшой трактор, но его я водить не умела, да и боялась вообще его трогать, и он просто стоял в сарае, ожидая достойного хозяина.
Так же в наследство перешла пасека – именно пчелам мы были обязаны урожаю в саду. Но с ними я не умела обращаться, поэтому пошла на кое-какие не присущие мне меры – с соседом, который держал свою пасеку, мы договорились о, своего рода, сотрудничестве. Он поставил свои в ульи на нашей земле, в конце сада, в обмен - он ухаживал и за моими грозными насекомыми тоже. Еще пришлось отдать ему медогонку, чтобы пасека окончательно была под его присмотром, а мед у каждого был свой. Ни ему, ни мне это особо не нравилось, но бартер стал бартером. Ведь без пчел мне пришлось бы забыть о саде. А это было не позволительно для меня.
С соседями я общалась только по делу, потому что не любила, когда они начинали жалеть меня, вздыхать над тем, как я одна со всем управляюсь, да от чего я не брошу все и не продам усадьбу, а сама не перееду в город, где можно было бы найти работу и не гнуть спину на своей земле. Они со временем привыкли ко мне и к моему замкнутому образу жизни и перестали докучать советами и жалостливыми взглядами. Зато могли прийти за каким-нибудь советом или баночкой варенья, за козьим сыром или рассадой, за бутылкой вина к какому-нибудь торжеству или за наливкой. Вино я делала скорее из уважения к дедушкиной традиции. У него раньше был целый винный погреб. Гостей в доме часто собиралось много, и тогда он доставал бутылку своего лучшего вина, а бабушка – свою фирменную наливку «вишневку». Наливку я тоже делала по старой памяти, пользуясь бабушкиными рецептами, сложенными в ящик стола. Помню, она любила украшать яркими подписями бутыли с яркой жидкостью. Гостей в моем доме не бывало, поэтому все это добро я либо раздаривала соседям, либо продавала тем, кто зная дедушку, спрашивал о том, а нет ли в его погребе того самого летнего вина.
А еще я мечтала посадить перед верандой, которая с наступлением лета превращалась в самую настоящую открытую террасу, розовые кусты. О розах я мечтала давно, но все руки до них не доходили. Так хотелось, чтобы их плетистые колючие ветки опутали мой дом своей красотой, чтобы с их цветением в моей жизни произошло что-то волшебное, да так и осталось бы потом здесь жить.
Вот и сейчас, устало сидя на кухне, я мечтала о розах, представляя их упоительный аромат. И в душе становилось светло и радостно.
Когда в апреле мы с Соней возвращались домой с рынка, где распродали всю уместившуюся в машину рассаду и семенной картофель, она вдруг громко воскликнула:
- Смотри, мамочка! Какое красивое кафе! Там написано «Ро-зо-ва-я…
- «Розовая терраса», - помогла я ей прочесть надпись, притормозив перед стоящей впереди машиной.
- Давай зайдем туда, - попросила Соня. – Ты ведь любишь розы. Посмотрим, что там.
Мне не хотелось с ней спорить, ведь мне и самой было интересно туда зайти. Я уже давно приметила эту красивую вывеску с таким романтичным названием. Но как-то, то ли смелости не хватало, то ли волнение оказаться чужой среди незнакомых людей было сильней меня, от чего я просто проезжала мимо.
С наступлением тепла перед кафе-пекарней поставили несколько столиков на открытом воздухе, где люди с удовольствием пили кофе и ели маняще пахнущую выпечку. Все они были радостными и много улыбались.
Нас встретила милая девушка, которая приветливо улыбалась и принимала заказы или продавала хлеб.
- Добрый день, - поздоровалась она, как только мы подошли к прилавку.
Пахло теплом и сладостью, хлебный запах призывал забыть все плохое. Все здесь пропитано было волшебством, тем самым, что бывал у моей бабушки, когда она готовила на кухне. Я словно вернулась обратно в детство.
- Возьмете хлеб с собой или желаете посидеть у нас? – спросила девушка.
- Мы хотим посидеть у вас, - ответила за меня Соня. – Можно мне вот эту булочку с шоколадом и орешками?
- Конечно можно, - девушка улыбнулась и подмигнула Соне, которая крепко сжимала мою ладошку. – С горячим шоколадом? – спросила она.
Соня посмотрела на меня.
- С горячим шоколадом, - я кивнула и улыбнулась. – И кофе, пожалуйста. С молоком.
- Одну минутку, присаживайтесь, я все принесу.
Мы с Соней обернулись к столикам, чтобы найти свободный, но все они были заняты, лишь за самым дальним у окна сидела одна девушка. Поймав мой растерянный взгляд, она приветливо махнула рукой, приглашая нас сесть рядом с ней.
- Привет, - улыбнулась она нам, когда мы подошли. – Присаживайтесь. Здесь сегодня яблоку негде упасть. У хозяйки трудный день выдался. Меня зовут Надя.
- А меня Соня.
Моя малышка первой протянула ей свою ладошку.
- А это моя мама, - представила она меня. – Ее зовут Люба.
- Очень приятно, - улыбнулась я.
- А моя мама тоже любит розы, - сказала Соня. – Но у нас еще ни одной нет.
- Правда? – удивилась Надя. – А у меня их целый сад.
- Правда? – Соня от удивления округлила глаза.
- Конечно, правда, - Надя улыбалась. – Я снимаю дом у хозяйки, которая очень любит розы. Если хотите, можете прийти ко мне в гости и посмотреть.
Соня секунду недоверчиво смотрела на собеседницу, а потом повернулась ко мне.
- Мама, мы пойдем гости? – спросила она.
- Думаю, мы как-нибудь найдем время, - уклончиво ответила я.
- Я буду только рада этому, - Надя улыбнулась.
Она стала рассказывать о цветах, и вскоре выяснилось, что она впервые приложила руку к такому ответственному делу, как цветоводство, даже поделилась своими нелепостями во время посадки, от чего мы все вместе посмеялись.
- На самом деле, это очень увлекательно, - мечтательно протянула она. – Я никогда раньше и подумать не могла, что заинтересуюсь чем-то еще, кроме своего сочинительства.
- А у нас есть огромный сад, - Соня развела руки в сторону, чтобы показать, какой сад большой. – Мы выращиваем яблоки, там, на той стороне речки. У меня там есть смотровая площадка. Я с нее с Тотошкой смотрю вечером на город.
- У вас есть сад? – удивилась Надя. – Не его ли я вижу каждый день из своего двора? На краю рощи?
- Да, - кивнула я. – Наш дом крайний на Садовой, лес с одной стороны, роща с другой. Можно по железной дороге или через подвесной мост добраться к роще, а там по тропинкам подняться к садовому хозяйству. Оно до сих пор так называется, хотя наш район давно примыкает к городскому округу и называется Садовым, как и улица. Раньше была большая деревня, теперь – часть большого города. Даже несколько маршруток ходят к нам по объездному мосту. И еще телецентр находится неподалеку от нас.
- Никогда бы и не узнала! – восхитилась Надя. – Наверное, у вас там сейчас красиво, как в сказке! Все цветет и благоухает!
- А приходите к нам, - улыбнулась я. – Все сами и увидите. И можно на «ты».
- Я обязательно приду, - согласилась Надя.
Появилась Лиза, которая принесла кофе и шоколад с булочкой для Сони.
- Вера сегодня не выходила? – спросила ее Надя.
- Нет, она там как царь Кощей над тестом чахнет, - улыбнулась Лиза. – Думаю, скоро покажется с новой порцией чего-нибудь вкусненького.
- А можно посмотреть, как пекут хлеб? – оживилась Соня.
Я даже удивилась тому, как она себя ведет. Обычно на людях она была очень сдержанной и первой никогда не заговаривала.
- Ну конечно, - улыбнулась Лиза. – Пойдем, я тебя отведу, а мама пусть спокойно отдохнет. Заодно нашу волшебницу проведаю.
- Волшебницу? – Соня даже рот от удивления открыла.
- Еще какая! – подмигнула Надя. – У нее золотые руки. Настоящий мастер в своем деле. Я жалею, что не зашла сюда раньше и не познакомилась с ней.
И мы заговорили о хозяйке кафе-пекарни «Розовая терраса».
Соня появилась немного погодя со светловолосой девушкой в белоснежном фартуке с вышитой розой, которая несла лоток с ароматным хлебом. Она была приятной, и от нее шел свет, который наполнял кафе и дарил людям улыбку.
- Добрый день, - улыбнулась она всем.
А потом Соня позвала ее знакомить со мной.
Я даже растерялась от такого количества внимания. Но внутри голос шептал, что все будет хорошо, что случайности не случайны, что не стоит замыкаться в себе, что надо открыть свой дом для гостей и начинать жить так, чтобы розы в саду цвели круглый год.
Так я познакомилась с Надей и Верой.
С того дня и началась наша история.
В тот миг, когда мы сидели в кафе и говорили о чем-то совсем не важном, я вдруг поймала себя на мысли, что впервые говорю с людьми не по делу, говорю не с раздражением и желанием поскорее отделаться от собеседника, а говорю с удовольствием, не боясь выглядеть глупо и затравленно.
Но на этом день мой не закончился. Все только начиналось.
Приехав с Соней домой, машина заглохла в пяти шагах от ворот.
- Вот и приехали, - простонала я. – И что теперь делать?
Сделав несколько безуспешных попыток завестись, я побрела в дом на поиски записной книжки с номерами телефонов городских ремонтных станций. К своему разочарованию, никто не соглашался мне помочь. И когда отчаяние достигло своего пика, я увидела торчащую между страниц визитку, где надпись обнадеживающе гласила «Ремонт автомобилей» и ниже шел номер телефона и имя.
Я отважно набрала номер и вот удача – мне согласись приехать помочь.
Через несколько часов я услышала воинственный лай Тотошки и звонкий голос Сони, которая звала меня на бегу.
- Какой грозный у вас пес, - с улыбкой заметил молодой человек, когда я вышла.
- Спасибо, что согласились приехать, - я чувствовала себя неловко.
Показав ему машину, я протянула ключи.
Он недолго осматривал ее, а после вынес безутешный вердикт.
- Мне придется ее отбуксировать в свою мастерскую, - печально сказал он. – Повезло, что она на ходу не заглохла.
- Я в этом ничего не понимаю все равно, даже если бы она заглохла, - развела руками я. – Это займет много времени?
- Пару дней.
- Пару дней? – простонала я. – Так долго!
- Придется вам посидеть дома или воспользоваться маршруткой, - он попытался меня как-то утешить.
- Это не возможно, - хмыкнула я. – Все держится на этой машине.
- Я бы хотел вам помочь, но два дня, всего два дня, - он не знал, что говорить. – Я постараюсь и если отремонтирую раньше, то тут же пригоню машину обратно.
- Хорошо, - махнула я рукой. – Забирайте. Все равно от нее нет толка, пока она не на ходу.
Глядя, как он прикрепляет буксировочный трос, я слышала, как в голове стучат молоточки, все повторяя «два дня», «два дня».
Когда он уехал, вместе с моей машиной, я еще долго стояла и не могла собраться, чтобы понять, что же делать дальше. Рассада не могла ждать так долго. Впереди были выходные, самые оживленные дни на сельхоз рынке, когда наплыв покупателей самый высокий. Похоже, за счастливый момент в кафе я заплатила слишком дорого – мне казалось, что это крах.