Автор Доба Каминская
После окончания в 1954 году Харьковского университета по специальности «физик- теоретик» мой муж Саша начал работать на заводе радиоаппаратуры. В эти годы быстрыми темпами развивались работы по созданию межконтинентальных баллистических ракет. Появилось много научно- исследовательских институтов этого профиля. Саша был переведён в один из таких НИИ, тематика которого- создание комплексов для измерения траектории движения баллистической ракеты при ее полёте к цели. Эти комплексы получили название «Вега», они непрерывно модифицировались, ими были оснащены все космодромы страны. Саша работал в теоретическом отделе. Он посещал космодромы, участвовал в проведении пуска ракет. Он участвовал в подготовке полёта Юрия Гагарина, был с ним лично знаком, они обменивались рукопожатиями.
Саша непрерывно повышал уровень своих знаний, собрал дома большую техническую библиотеку, защитил кандидатскую диссертацию.
Теоретическим отделом НИИ руководила Евгения Фёдоровна Коноплева, Саша был ее заместителем. Евгения Фёдоровна была женой легендарного Бориса Михайловича Коноплева, одного из ведущих ракетчиков страны. Он возглавлял в Харькове НИИ, которое создавало системы автоматического управления межконтинентальными баллистическими ракетами.
Наступило 24 октября 1960 года- день самой страшной катастрофы в мировой истории ракетной техники. При подготовке к испытательному пуску на стартовой площадке Байконура взорвалась баллистическая ракета нового образца. Жертвами катастрофы мгновенно стали, сгорели 126 человек. Среди них был и Борис Михайлович Коноплев.
После трагической гибели мужа Евгения Фёдоровна вскоре уехала в Москву, а ее должность начальника теоретического отдела парешла к Саше. На его плечи легла огромная ответственность- ему, молодому, тридцатилетнему человеку пришлось стать одним из четырёх ведущих работников НИИ.
Возглавив отдел, Саша многие годы руководил теоретическими разработками институтах.
Его высокий профессионализм, а также полная бесконфликтность и доброта сделали Сашу любимцем всего коллектива.
О его исключительной скромности в собственной самооценке, а также о полном отсутствии каких либо карьеристских устремлений говорит такой эпизод:
Однажды в работе отдела возникли определенные трудности. На совещании коллектива отдела, где рассматривались пути преодоления этих трудностей, с резкой критикой проводимой Сашей работы выступил его заместитель. Он пытался воспользоваться мягкостью Сашиного характера и занять его место. Сашин ответ на критику своего заместителя ярко иллюстрирует благородство его натуры, необыкновенную скромность и недооценку своих незаурядных способностей. Саша сказал, что он полностью согласен со всем, сказанным его заместителем, что он, действительно, не имеет необходимых организаторских способностей и что для пользы дела будет лучше, если отдел возглавит этот его заместитель. После этого совещания все сотрудники отдела демонстративно перестали общаться с Сашиным заместителем и он вынужден был уволиться из института.
Однажды директор Сашиного НИИ поделился с нашими общими знакомыми своим отношением к Саше: «Я имею СЧАСТЬЕ работать с Сашей Гольдштейном». И это сказал человек, совершенно не склонный к каким либо сантиментам- фронтовик, потерявший на войне руку. По своей натуре человек замкнутый и немногословный, один из ведущих ракетчиков страны в своей области, постоянно общающийся со специалистами на уровняе академика Янгеля.
Глубоеое уважение и любовь к Саше вызывали также его специфическое отношение к своим подчиненным. Когда кто- либо из них совершал ошибку в работе, Саша неизменно брал всю вину на себя, сожалел о том, что недостаточно хорошо объяснил решаемую задачу.
О неординарности Сашиной натуры, о его удивительной бесконфликтности и чувстве собственного достоинства говорит и такой эпизод. С началом перестройки в Харькове резко возросли националистические настроения, и, соответственно, уровень антисемитизма среди украинской части населения. В это время в Сашин отдел пришли два выпускника Харьковского университета. Они обратили на себя внимание тем, что были одеты в белые украинские рубашки, расшитые национальным орнаментом. Вскоре Саша каждое утро стал находить на своём рабочем столе белый лист бумаги с единственным словам: «ЖИД». Саша прекрасно понимал, кто это делает, однако его бесконфликтность не позволила ему жаловаться. Наоборот, Саша продолжал уделять им необходимое внимание, передавал им свои знания и опыт, относился к ним точно так же, как и ко всем остальным.
Вспоминаю, как тепло и торжественно было отмечено Сашино пятидесятилетие. Его поздравляли руководители НИИ, начальники других отделов и сотрудники. Выступавшие подчеркивали Сашино высокое профессиональное мастерство, его глубокие теоретические знания, умение передавать свой опыт и знания молодым. Отмечали его доброту, бесконфликтность и необыкновенную скромность в оценке им собственной личности.
Однако через пять лет на Сашины плечи накинулся наш «век- волкодав»:
«Мне на плечи кидается век- волкодав..».
Осип МАНДЕЛЬШТАМ
Оказалось, что один из сотрудников его отдела имеет влиятельного родственника в системе КГБ. Через несколько лет работы этот сотрудник решил, что для него уже наступило время занять Сашину должность. В КГБ эту задачу решили традиционным для этой системы методом- они сделали Сашу американским шпионом.
С этой целью КГБ использовал одно прискорбное обстоятельство- при проведении стартовых испытаний ракет все без исключения руководящие работники были вынуждены записывать неофициально некоторые сугубо секретные результаты испытаний. Это позволяло начать обработку результатов задолго до получения официальной секретной почты. Контролирующие органы знали об этом нарушении режима секретности, но закрывали глаза- из года в год, поскольку только таким путём можно было выполнять работу в указанные жесткие сроки.
Процесс превращения Саши в американского шпиона развивался стремительно- его обыскали прямо у трапа самолета, которым он прилетел в Харьков, нашли улики « преступления», обвинили в шпионаже и арестовали.
На допросах от Саши требовали признания предъявленных ему обвинений. При этом ему говорили, что если он признает свою вину,то будет осуждён на пожизненное заключение. Если же не признает, то получит высшую меру наказания- расстрел.
Но оказалось( как это мы позже смогли узнать), что КГБ Харьковской области уже выполнило норму текущего года на поимку шпионов. Эта стабильная годовая норма составляла 3 человека. Превышение числа пойманных шпионов было нецелесообразно, поскольку автоматически повышало норму будущего года. Поэтому Сашу освободили из- под стражи, но продолжали вызывать на допросы. Саша держался мужественно, с большим достоинством. Но после каждого допроса он мне говорил: «Добочка, считай что меня уже нет».
В Сашином НИИ состоялось общее собрание коллектива, на котором его безжалостно заклеймили за нарушение норм секретности и уволили, указав в его трудовой книжке статьи уголовного кодекса, характеризующие Сашину неблагонадежность. Все присутствующие на собрании ясно осознавали несправедливость обрушившегося на Сашу наказания, его фактическую невиновность.
Всем было предельно понятно, что именно вынудило Сашу сделать неофициальные записи по проведённым испытаниям, что он это сделал только для того, чтобы последующую работу можно было выполнить в срок. Однако ни один человек не сказал ни одного слова в защиту человека, проработавшего в коллективе с 1954 по 1986 годы ( целых 32 года). Страх перед КГБ оказался сильнее всего.
Затем Саша приступил к поиску новой работы. В течение полугода он не смог найти работу по специальности, даже на должность рядового программиста- его никуда не брали. Помог мой родственник, который в должности генерала руководил одним из основных железнодорожных узлов города. Саша начал работать в должности рядового программиста на машиностроительном заводе. Он быстро освоил новую для себя область- составление программ для станков с числовым программным управлением, проявил свои знания и способностии. Уже через два месяца его имя было на доске почёта завода.
Автор текста Доба Каминская