История русской роговой музыки часть четвертая

Юрий Кружнов 2
          «Петербургские серенады»

Вряд ли сейчас кому-то что-то говорит словосочетание «петербургские серенады». А между тем в ХVIII–ХIХ веках оно было знакомо любому петербуржцу – знакомо, мило, даже дорого. Это явление называли по-разному: «музыка на воде», «невская музыка», «невские серенады». То были водные прогулки в белую петербургскую ночь с пением и – непременным звучанием рогов. «Серенада» с итальянского – значит и ночная прохлада, и ночная песнь. Но традиция «музыки на воде» с использованием рогов – сугубо петербургская.

Первые известия о «ночных серенадах» относятся к 1750-м годам, ко времени правления императрицы Елизаветы Петровны – то есть когда роговая музыка только появилась. «Музыка на воде» изначально была своего рода театрализованным представлением, разыгрываемым крепостными крестьянами богатых владельцев загородных дач и имений – для «услаждения музыкою» господ и их гостей. Летними вечерами, а еще чаще – в белую ночь – уже обученные певчие рассаживались в лодки (тогда эти лодки или катера называли «трескоты», «рябики») и совершали прогулки с пением по Черной речке, Малой и Большой Невкам, Неве, Фонтанке. Гости, иногда довольно многочисленные, съезжались в это время на дачи к вельможам – Нарышкиным, Строгановым, Причем часто с одной только целью – послушать «невскую музыку». Наезжала и сама императрица Екатерина II. Ибо сказочно красиво было это «звуковое» зрелище, когда стройный хор оглашал недвижный воздух гармоничными распевными мелодиями. Над водой звуки разносятся особенно далеко и приобретают, к тому же, какой-то «гулко-серебристый», по определению одного из современников, тембр.

Петербургские серенады быстро вошли в обиход и в традицию и вошли прочно и надолго. Почти сто лет держалась эта традиция въяве – и еще долго как память. В серенадах к хорам певчих очень скоро при¬соединились новые «хоры» – роговой музыки. Она стала непременной участницей «невских серенад». Много позже, в 1782 году, Державин опишет это чудо в оде «Фелица» как уже давнюю традицию:

«Или, о всех делах заботу
Оставя, езжу на охоту
И забавляюсь лаем псов;
Или над невскими брегами
Я тешусь по ночам рогами
И греблей удалых гребцов…»

Во времена Екатерины II «невская музыка» была уже столь популярна, что превратилась в своего рода символ Петербурга, ею «угощали» приезжавших в Петербург именитых иностранных гостей. Мемуарист Петр Сумароков, описывая приезд в Петербург в 1796 году (уже в павловскую эпоху) шведского короля, сообщал, что в честь этого события на Неве «составлялось из множества шлюбок катанье, и эхо песенников, роговой и духовой музык оглашало спокойные берега». «Серенады» стали частью торжеств, устраиваемых по поводу побед или в честь годовщины какого-либо важного события. Когда в 1775 году праздновалась годовщина заключения мирного договора с Портой (Турцией), пышным зрелищем (тогда говорили – «позорищем») на воде с участи¬ем певчих и хоров роговой музыки руководил лично президент Академии художеств Иван Иванович Бецкой. Очевидно, уже в елизаветинские времена в «петербургских серенадах» стали принимать участие сами вельможи, знать. Как вполне обычные, такие вельможные «серенады» с роговой музыкой в 1760-х, в екатерининское время, описывал академик А.-Л. Шлёцер: «слышу: вот едет Григорий Орлов на яхте вниз по Неве. За ним вереница придворных шлюпок, а впереди лодка с сорока молодцами, производящи¬ми музыку, какой я в жизни не слышал».

«Серенады» (или «серенаты») с катанием на лодках устраивались при Екатерине II на озерах в Царском Селе и в Павловске. Иногда музыкальное сопровождение гуляниям создавали расположившиеся уже на берегах, а не в лодках, певцы и роговой оркестр. Для подобных праздников специально заказывалась музыка придворным композиторам – Сарти, Д. С. Бортнянскому.

Когда взошедший на престол в 1796 году Павел I сократил число увеселений при дворе – и с использованием роговой музыки в частности –  «серенады» стали редки, вельможи даже на своих дачах не рисковали устраивать их. Лишь по вступлении на царствование императора Александра I в начале XIX века традицию «пения на воде» подхватили снова.

В 1809 году «серенады» описал посланник сардинского короля при русском дворе Жозеф де Местр: «Порою нам встречались щеголевато украшенные шлюпки; весла на них уже убрали, и они тихо предались безмятежному течению… Гребцы затянули народный напев, меж тем как их хозяева в молчании наслаждались красотою видов… Русские музыканты, сидевшие между гребцами, устремляли вдаль шумные звуки своих рогов. Подобного рода музыка принадлежит одной лишь России».
Но участвовали в «серенадах» уже не только вельможи. Неожиданно полюбились «серенады» молодежи. «Невские звуки» стали любимым ее развлечением во время белых ночей. Естественно, предпочтение от¬давалось пению, причем часто это были простые любительские импровизации.

В 1822 году, как утверждали «Отечественные записки», особенно пышное действо представляли «серенады» Дмитрия Львовича Нарышкина: «Перед домом его(что на Английской набережной) с 6 часов вечера и до поздней ночи разъезжали на Неве шлюп¬ки с разного рода музыкою: роговою, духовою, хором певчих с рожками, бубнами и тарелками». Такие же действа происходили на даче у Нарышкина на Камен¬ном острове, где летом часто бывал сам император Александр I, иногда проводивший здесь несколько вечеров подряд и особенно любивший прогулки по Неве в со¬провождении катеров, в которых рассаживался роговой хор.

В Павловске и в Царском Селе для двора и приглашенных устраивались гуляния на прудах и озерах с пением и роговой музыкой, но здесь, как и при Екатерине, музыканты по-прежнему располагались на берегах – озера были малы для большого количества шлюпок с певчими и музыкантами. Газеты сообщали о прогулке и полднике в июне 1816 года в Новом Шале в Павловске, где под звуки роговой музыки и пение «находившихся… при доме г. Бортнянского придворными певцами малороссийских и русских песен», нарядно убранные «трешкоты про¬плыли по пруду перед Трельяжем к крепости Бип».

Рога звучали в петербургских серенадах еще и в 1830-х, хотя к тому времени сама роговая музыка стала выходить из употребления. Анна Петровна Керн в своих мемуарах описывает «серенады» с использованием рогов на даче Дмитрия Львовича Нарышкина, вблизи которой она жила в 1830-х: «Известная всей Европе роговая музыка была и для нас большим наслаждением… по будням же она [роговая музыка. – Ю.К.] разъезжала тихо в большой лодке по Неве и своими чарующими звуками, далеко разносившимися по реке, доставляла удовольствие тысячам людей».

Михаил Иванович Глинка, как говорилось выше, часто ездил на Черную речку к своему приятелю князю Василию Петровичу Голицыну, певцу-любителю, и не раз слушал там рого¬вую музыку Дмитрия Нарышкина, в том числе и ночные «серенады». Глинка с друзьями сам устраивал такие пышные ночные музицирования. В своих «Записках» он рассказывает также о первой устроенной им в 1828 году вместе с Голицыным, Карлом Мейером и братьями Толстыми «серенаде»: «В день серенады появились на Черной речке два украшенные фонарями катера, на одном сидели мы, на другом поместили трубачей Кавалергардского пол¬ка». В катер поставили даже фортепиано (небольшой клавикорд). Репертуар «концерта» состоял из народ¬ных напевов, романсов самого Глинки, песен, арий и хоров Феофила Толстого, Франсуа Буальдьё, Михаила Виельгорского. Об этом событии на следующий день сообщила «Северная пчела», после чего Глинку неожиданно попросил повторить «представление» председатель Государственного совета граф Виктор Павлович Кочубей. Глинка с удовольствием повторил. Трубачи Кавалергардского полка играли тогда на рогах и «простых» (то есть без клапанов) трубах. Духовой хор играл в паузах между вокальными номерами. В «Записках» Глинка утверждает, что именно он дал в 1828 году этим увеселениям название «петербургские серенады». Однако еще в 1822 году журналист «Отечественных записок», рассказывая о «серенадах», будто бы возрожденных Дмитрием Нарышкиным, писал, что «он возобновил одну… из национальных петербургских забав… петербургские серенады, бывшие в большом употреблении в царствование императрицы Екатерины Великой».

В XIX веке традиция «серенад» оказалась связанной с традицией бытового музицирования, в частности, с песенно-ансамблевой. Ее музыкальная основа – бытовавший с XVII века трехголосный кант (хоровая песнь без сопровождения), также лирическая крестьянская песня, а в начале XIX века – еще и застольная песня. Многие композиторы создавали целые сборники хоров a capella (то есть без сопровождения) для исполнения в домашнем, дружеском кругу. Эти произведения часто исполнялись и «на воде». То были лирические, романсного типа песни. На глубокое содержание и изысканность музыкального материала такие сочинения не претендовали. Сообщая о выходе в свет в 1839 году сборника хоровых серенад Дернфельда, например, газета «Северная пчела» отмечала как достоинство пьес «их легкость» и то, что они «не требуют для исполнения чересчур глубокого знания музыки». Среди изданных в 1810-1830-х годах подобных сборников особенно популярными были «Русские песни» Ивана Ивановича Рупини (Рупина), «Застольные песни» для хора с фортепиано Александра Александровича Алябье¬ва (кстати, не петербуржца, а москвича). Некоторые композиторы, например, Александр Львович Гурилев, сочиняли романсы специально для «петербургских серенад».

Любил слушать петербургские серенады Пушкин, когда в летние месяцы 1833–1834 годов снимал дачу у Мюллера на Черной речке. К этому времени «серенады» давались исключительно в акватории Черной речки и Малой Невки, возле Крестовского, Аптекарского, Елагина, Камен¬ного островов, излюбленных местах отдыха горожан: к тому времени Фонтанка и Нева превратились в городские транспортные артерии, а по Неве даже ходили пароходы. На Черной же речке было тихо и, к тому же, там располагались дачи многих аристократов.

В 1830–1840-х «серенады» стали устраивать с коммерческой целью. Та же «Северная пчела» в 1848 году сообщала: «Серенады, устроенные на пышно убранных лодках… будут совершаться каждые среду и воскресенье с 18 августа». Об особо роскошных любительских «серенадах», которые давались представителями «лучшего петербургского круга», специально сообщалось в газетах. Иногда петербургские серенады посвящались каким-либо особам, как правило, женского пола. Но чаще «серенады» превращались в пышные праздники на воде уже без всякого повода.

Слава о «серенадах» летела и по Европе. В 1840 году вышел роман Александра Дюма «Учитель фехтования», главный герой которого посещает Петербург и рассказывает о своих впечатлениях. Слышал он и роговую музыку. И вот описание Дюма.

 «Весь город, казалось, высыпал на набережную. На Неве, против крепости, стоял огромный баркас, на котором было более шестидесяти музыкантов. Вдруг раздались звуки чудесной музыки. Я приказал своим гребцам подъехать как можно ближе к этому прекрасному громадному оркестру. Оказалось, что все музыканты играли на рожках (то есть рогах)… я слышал эту музыку впервые и был ею очарован.

Концерт на воде длился далеко за полночь. Уже было около двух часов утра, а я все еще не отъезжал от баркаса, готовый и дальше слушать эту чарующую музыку. Казалось, что концерт давался исключительно для меня и что он больше не повторится… Я долго не мог заснуть. Музыка все еще раздавалась у меня в ушах…»

С исчезновением в 1830-40-х роговой музыки главными в «серенадах» становятся вокалисты-хористы. Многие русские композиторы (упомянутый Гурилев, братья Булаховы) писали романсы и хоры в расчете на то, чтобы их можно было исполнять и при катании по воде – медленные, распевные мелодии растекались на фоне стройных аккордов. Большим любителем «серенад» был Даргомыжский. Он не только в течение нескольких лет был постоянным их участником, но сам писал хоры и романсы специально для подобных увеселений. Об одной из «серенад», устроенной Даргомыжским, вспоминал его приятель, певец-любитель Алексей Александрович Харитонов: «Живя летом 1842 года в семействе отца на даче, маэстро задумал устроить на Черной речке серенаду. На большом казенном катере… поставлено было фортепиано, и мы, плывя по реке… исполняли под аккомпанемент знаменитого композитора разные хоры и… отдел¬ные нумера». В течение 1840-х годов Даргомыжский написал несколько камерных хоров a capella для исполнения на воде, где требовался лишь небольшой ансамбль хористов. В 1850-м композитор собрал эти хоры вместе и издал циклом под на¬званием «Петербургские серенады». Сначала в цикл вошло девять серенад, а через два года прибавилось еще три – итого двенадцать (в 1965 году была обнаружена рукопись еще одной серенады, тринадцатой). Тексты для этих серенад Даргомыжский взял из произведений русских поэтов, более всего из Пушкина. Критика, сообщая о выходе в свет хоров Даргомыжского, отмечала, что композитор «создал новый род музыки» – музыки для хоров малого состава. Это действительно было так. Традицию «камерных хоров», начатую Даргомыжским, продолжили позже Анатолий Лядов, Сергей Танеев, Сергей Рахманинов, а еще позже – Георгий Свиридов… Так из увеселения вельмож родился самостоятельный жанр серьезной музыки, не умирающий до сих пор.

«Петербургские серенады» не теряли своей популярности долго – до начала 1850-х годов. После этого они стали редки. С 1860-х упоминаний о них более не встречается. Публику увлекали новые забавы…

(продолжение следует)