Надежда, Любовь, а Вера подрастает...
Годы - для кого-то злые и недобрые, а для некоторых, святые и даже великие, пережиты и прокляты большинством нашего народа. Тяжким, незабываемым катком прошлись девяностые по судьбам. Многим из нас есть что вспомнить. Вот и мне, чуть в былое и... Вспомнился случай удивительный, сыгравший свою роль в моей жизни, жизни моей семьи.
* * *
Дело к вечеру. Надо выезжать, что бы за ночь одолеть почти двести вёрст не очень хороших дорог. Начало осени. За уборку они крепко "ухожены". И не столько дороги беспокоят и расстояние, не очень-то и большое; машина моя, старый "москвичёк", давно заслужил отставку. Да не до жиру... очень сейчас помогает.
Идёт всеобщий раздрай в стране. Непонятная перестройка сменилась развалом всё и вся. И дошло до меня - безработный.
Вот тут и нашёлся дальний родственник с предложением, отказаться от которого в моём положении было невозможно. Он, по его рассказу, сумел взять в аренду участок реки Урал, "тоню"- так он назвал, где-то на границе с Казахстаном. Уловы хорошие, нужно доставлять рыбу в город, по адресам его помошников. Попробовал пошутить, переспросил:"подельников?". Сделал вид, что обиделся, а мне пришлось сделать вид, что поверил, хотя прекрасно понимал - браконьер мой родственник. Но стать правдолюбцем в этом положении, конечно, приятно бы, да только "кусать осенно хотесса". И не одному - жена,тоже ставшая "лишней", и дети на кого им надеяться.
Пора. На тумбочке у двери походный "сидор " с едой и термосом, собранный женой. "Удачи! Аккуратнее там". "Не волнуйся. -Не первый раз"... Открывая гараж, отметил - похоже задожжит в ночь. Надежда на то, что осенние дожди нудные, но не сильные, дороги лесные, что в конце пути, не развезёт. Темнеет, ведь уже не лето. Нужно прибыть на "тоню" затемно, и уехать на другие сутки тоже затемно, так условлено и на чём настаивает мой "законопослушный" работодатель. Притом успеть ещё раненько сделать рейс на окраину недальнего села, отвезти уже присолёную рыбу на коптильню другого "помощника". А потом ждать другой ночи, когда снимут очередной улов и в обратный путь со "свежаком"...
Городские улицы закончились у моста через Урал. До встречи, река, часа через три-четыре, далеко отсюда...
Но...что такое? Какой-то неясный звук...постукивание и как будто железо о железо трётся, передаётся на баранку. Что-то с рулевым? Опасное это дело. Но, как говориться, хороший стук наружу выйдет, там и посмотрим? А если...
С путепровода на Илек далеко видна степь со светлой полоской позднего заката, у земли уже совсем темно, а в зеркале заднего вида чернеющая пустота догоняющей с востока ночи.
Надо решаться на что-то. Вернуться? Или... вперёд? Посмотрим ещё, хотя понимаю, что такие проблемы не "рассасываются" сами собой, но и необходимо мне, край - надо ехать... Только и рулевое...опасность реальна...
Справа потянулся дачный массив с редкими огоньками, уходящий далеко в пойменный лес и сливающийся с пригородной деревней. А вот и первые капельки на лобовом стекле, дождик нудный, похоже, начинается. И, опять... опять постукивание, передающееся на руки, и, вроде, отдающиеся в самом моём сердце. Вот и первая деревня, их будет шесть-семь на моём пути . Ну? Что? Слабо? Домой? Или...рискнуть? Ведь оправдан риск, по другому-то как? Лишиться и этого заработка?
Всё! Решено! Поехали, а там... что Бог даст...
И неожиданно в свете фар, откуда неизвестно появилась женщина. Господи! Ведь "Москвич" не иномарка, тормоза... Уф. Остановился, Отругать неразумную тётку...но передумал. К машине в свете фар подходила сильно не молодая, явно утомлённая женщина.
- Очень прошу вас... прошу, не уезжайте. Выслушайте...не уезжайте.
- Наденька! Ты всё расскажи...всё расскажи человеку.
Ещё одна, такая же пожилая женщина, стоит на обочине, опершись устало на суковатую палку.
- Люба, не мешай. - и ко мне - прошу вас, умоляю даже! Выслушайте. А там...а там как Бог вам на душу положит, так и решите.
Приметил в свете фар, что одеты как-то не так, как наши деревенские или дачницы; просто и вместе с тем элегантно . что ли. И было видно, что обе буквально еле держаться на ногах. И вдруг уловил какое-то внешнее сходство их с моей мамой, недавний уход которой незаживающей болью живёт в сердце. И эта боль и память тревожит, напоминает и... . Уже не раздумывая, вышел, открыл задние дверки...
- Хорошо, хорошо...конечно выслушаю. Вы идите в машину, садитесь...
- Наденька! Ты рассказывай, рассказывай человеку.
- Иди сюда, Люба! Иди к машине...
Боже мой! С каким же наслаждением, и сдерживаемым оханьем, они уселись, откинувшись расслабленно на спинку сиденья, но тут, же, как бы застеснявшись, та, которая "Наденька" нагнулась вперёд, обращаясь ко мне.
- Мы с Любой, Любовью Николаевной то есть, сёстры родные, значит и я
Николаевна. - ожидающе смотрит на меня
- Павел я, Андреевич, если угодно.
- Наденька, рассказывай всё, как мы...
- А я что делаю? Не мешай Люба. - та устало махнула рукой и, отдыхая, опустила голову.
- Павел Андреевич. Такая ситуация, что мы с сестрой, среди людей и рядом с
городом на грани... выживания что ли. Мы москвички. Мой старший сын живёт
в вашем городе уже давно, семья хорошая, живут хорошо. И пригласил он
меня и свою любимую тётю Любу - жест в сторону сестры - пожить у них на
даче, на природе. Обе вдовые, в Москве ничего, особо, не держит, вот и
согласились. Только жару не переносим, потому и решили... в начале осени.
Пару дней Оренбург посмотрели, много интересного у вас, а потом в машину и
на дачу. Дача не очень большая, но в два этажа. Холодильник полон, дрова
для камина, телевизор - всё есть. Красота - на свежем воздухе, тишина...
- Надежда, да что ты вокруг да около? Ты про дело...
- Надо, что бы понял нашу беду Павел Андреевич... Так вот. Жить бы
радоваться, но захотели свежего молочка деревенского к обеду прикупить.
Знаем, что недалеко деревня. Расспросили соседа нашего, Егоровича. Он
дорогу нам обсказал, только не уверен, что там что-то купить можно, давно
не был в деревне той, и по дороге не ходил. Ну и...- чуть приглушила
голос, оглянувшись на сестру - дуры старые, пошли приключения искать. И,
выходит, нашли.
- Заблудились, - заговорила Любовь Николаевна - там тропинка и... к воде
вышли, речка какая-то. Назад, по другой пошли...
Словом, поплутали долго, очень долго, но вышли как-то на деревенскую
улицу.
- Ну, и купили молочка? - спросил, зная ответ
- Какое там молочко? Там жителей-то один на пять домов. А коровками и не
пахнет. И люди те просто дачники. На нас как на идиоток смотрят.- Надежда
Николаевна с досадой махнула рукой - назад надо, домой, устали уже, да и
поесть бы надо...Да домой-то дороги и не нашли. Опять упёрлись в бережок,
куда не пойдём, всё к воде выходим. Пить захотели, попытались зачерпнуть
бидончиком ... утопили его... Вернулись к деревне, там пустота и тишина,
ночь наступает, вот и вышли на дорогу... и где теперь она, наша дача? Куда
идти, а теперь уже и темнота...да мало нам, ещё и дождь...
Выходит, они голодные. Своя забота уходила на второй план; не бросишь, не высадишь под дождь, в ночь в чужом для них месте. И, с каким-то облегчением, пришло решение, что не поеду сегодня по своему делу. Значит некуда мне торопиться.
- Знаете что, уважаемые? Давайте пока перерыв сделаем вашим мемуарам. На
сиденье между вами сумка, там еда и термос, стаканчик и крышка, как стакан
второй. Не стесняйтесь, открывайте и ешьте-пейте. Весь день, выходит, на
одном молочке.
Попытался пошутить, и вижу, заулыбались через силу, приняли
шутку.
Отвернулся, что бы не смущать и попытаться как-то обдумать ситуацию. Понятно, что заблудились, но, может, знают название садового общества, улицу? Похоже, не знают. Может, в городе адрес своего сына помнит?
- Письма-то сыну, наверное, писали, Надежда Николаевна? Адрес известен?
Может, к нему поедем?
Обе замахали руками.
- В том и беда, что их дома нет. Завтра только приедут вечером, поехали к
родителям снохи в какую-то деревню.
- Ну, может, соседи сына помогут, как-то переночевать...? Да вы смелее
ешьте-то. Всё стерильное и вкусное, жена моя умелица.
- Спасибо, Павел Андреевич! Всё вкусно, и жене вашей спасибо...Думали мы
про это... Знаете, навредить ведь можно сыну. Там дом такой... начальство
всё... Кто нас там знает, кто двух старух пустит. А потом подумают, что
сын нерадивый, бросил нас... Нет. Туда нельзя нам...
Дождь потихоньку набирает силу. Справа чернеет дачный массив. Сколько тысяч дач там? А нужна всего одна...Вот такой расклад... Давно научился спокойно воспринимать то, что изменить не могу. Никакими заботами и делами не отмахнутся от человеческой беды, раз ты стал их надеждой, а эти старые женщины явно в беду попали. Значит не ездок я больше на "рыбалку". Родственник начнёт укорять, что не ценю его заботу, неблагодарный. Такое не терплю. Надо активнее искать настоящую работу, налицо какое-то изменение в стране в лучшую сторону, какое-то шевеление, что ли. Ведь не дураки же все в стране? Не самоубийцы? Правда, раз сходил на собеседование, похоже неудачно. Но руки опускать тоже не годиться...Да и надежда какая-то теплится, понял на том собеседовании, что им интересны мой прежний послужной список, там ведь и награды и пр... телефон взяли. Может и...
- Павел Андреевич, не знаем как и благодарить вас...- тихо заговорила
Надежда Николаевна - И обогрели и накормили. Мы понимаем всё...Вам ведь
куда-то надо... ехать надо было. А тут мы...навязались. Да делать-то что
нам...Простите нас, ради Бога.
- Ехать мне уже никуда не надо, и вины вашей нет. А вот что дальше делать?
Вопрос...К себе пригласить?...
Опять обе замахали руками.
- Нет, нет! Заявимся, две чужие старухи...
- С местом у меня напряжёнка, теснимся. Осталась моя квартира далеко, в
списках первоочередника исчезнувшего завода...
Тихонько заговорила Любовь Николаевна.
- Отвезите нас, Павел Андреевич на вокзал какой, ведь есть у вас автовокзал,
где автобусы... Ночь на лавках переночуем, да день продержимся, деньги-то,
что на молоко, не растратили -печально улыбнулась
Эх, простота с прошлого века. Две, хоть и немолодые женщины, без вещей, и, как окажется, без документов... в любом зале ожидания, предмет интереса доблестной милиции. В обезьяннике, дамы, можете заночевать, среди соответствующей публики. Сделал вид, что не расслышал.
- Люба...Слушай, Люба - что-то непонятно взволновалась Надежда Николаевна -
ты про автобус напомнила...Помнишь, когда мы уже подъезжали к даче на
машине, сын остановился сзади автобуса. Тот у остановки стоял. Сын сказал,
сейчас отъедет, и нам сразу в проулок. Может это примета какая, как
думаете, Павел Андреевич ?
- Да, да! Там ещё в автобусе мальчишка рожицы нам строил...И ещё помню
берёзу, такую как у нас в подмосковье, рядом с остановкой. Её, как он нам
рассказывал, Егорович посадил, что нам про деревню...
Так! Так!...Это уже что -то...теплее...
Боясь спугнуть появляющуюся надежду, повернулся к сёстрам
- А на стекле, ну где мальчишка, номер маршрута бывает...
- Надя! Ты не помнишь, ведь там и правда что-то было.
- Вспомните... хоть цифру одну. Сколько их? Две? Три?
- Люба, вспомни - было что-то ...точно, номер был, но цифры не помню, может
ты?
- Да, да! Был номер, Павел Андреевич, и не две цифры, большой был номер...
Всё! Неужели выход... Два из трёх маршрутов шестьдесят второй и сорок третий. И только один сто семнадцатый. Знал об этом по поездкам когда-то к друзьям не шашлыки и походы по грибы. И остановка... около неё берёза.
Так! Заводим и поехали.
Облегчение и надежда, реальная. Сейчас выедем на поворот, где дачные автобусы заходят в массив. От возникшей надежды чуть ослабло напряжение, можно поговорить...
- А вас назвали - Надеждой и Любовью, а почему не с Веры начали ваши
родители?
Сёстры, явно не понимая моего решения, озадаченно переглянулись
- Вы что-то решили, Павел Андреевич? Что-то поняли...Куда мы сейчас?
- На дачу вашу, уважаемые Надежда и Любовь.
- А где...где она?
- Там, где остановка сто семнадцатого и рядом берёза
- Точно, Люба! Вспомнила, сто семнадцать... Господи! Неужели всё...- помолчала - А Вера у нас была, старшая наша...незабвенная сестра.
- Есть у нас Вера - заговорила Любовь Николаевна - у Нади внучка, Вера
растёт.
В свете фар пустынная, залитая дождём, дорога. По сторонам мелькают тёмные домики-дачи, нигде ни огонька.
Так, теперь не прозевать... Одна остановка... ещё. Не то! Вот!... Вот она... и рядом берёза. А вот и проулок. Остановился.
- Милые и дорогие дамы! Прошу вас, карета у вашего дворца.
Они выбрались с трудом на негнущихся, усталых ногах, и оглядевшись, обнялись и зашмыгали носами.
- Слушайте, а здесь близко вам? Может, по проулку подвезти?.
- Павел Андреевич! Тут рядом. Как же благодарить-то вас? Вы добрый,
настоящий человек...
- Спасибо вашего мне хватит. Будьте здоровы, да за молоком больше не ходите.
Разворачиваясь, в свете фар увидел, как сёстры, стоя рядом, клали кресты вслед машине.
Выезжая на трассу, заколебался было, может направо, на "рыбную экспедицию"? Поднажать и успею? И тут же снова тот самый стук, исчезнувший было на дачной дороге, опять напомнил о себе. Всё, домой, хватит судьбу испытывать.
Стук меж тем всё сильнее, сбавил скорость, притормаживал перед редкими встречными машинами и держался по возможности середины дороги, что бы успеть, если бросит куда из-за отказавшего рулевого. Наконец - у ворот гаража. Заезжая, вдруг почувствовал, как легко закрутилась баранка, и машина, не слушая руля, притулилась к стенке.
Парень, а ведь ты был на грани... Ладно, переживать и строить версии возможного будем потом; ворочаться на постели без сна, не в силах обуздать разыгравшееся воображение...Потом. Вылезать пришлось через правую дверку.
- Паша? Что случилось? Ведь обычно на два дня... Слушай, а может, повезло?
Только ты уехал, позвонили... Сказали, что если ты желаешь у них работать,
должен обязательно подойти завтра утром, ну куда на собеседование ходил.
Сказали, если завтра не придёт, поймём как отказ. Время, сказали, не
терпит. Прямо хоть бегом за тобой беги... Паша! Ведь, похоже, шанс...
* * *
Немало лет прошло. Всё реже вспоминаю ту сентябрьскую ночь , стёрлись в памяти лица двух немолодых сестёр.
Но в первые дни мы с женой, которой всё рассказал, стараясь весело и не заморачиваясь на сломанном рулевом, увидели в том счастливое для нас стечение обстоятельств. Пришёл во время и был принят на работу, где всё сложилось на много лет, с нормальной зарплатой, решился вопрос с жильём. И главное, о чём не узнала жена - не поехал по маршруту, он обязательно закончился бы для меня бедой, а может, и стоил жизни. Но и того, что узнала жена, хватило ей на выводы, что эти женщины сделали нам невольно большое доброе дело. И в первое же воскресенье уговорила меня съездить на дачи, повидаться с москвичками.
Машина моя со сломанным валом руля, стоит в гараже, и, наверное, уже не поедет. Едем на том самом - сто семнадцатом. Салон полупустой, потому сели впереди, что бы узнать остановку, названия-то её не знаю. Приехали. Автобус фыркнул дымком и поехал дальше. Яркий и тёплый денёк "бабьего лета". Красота начинающего кое где желтеть дальнего заречного леса. Свернули в проулок и...
Всего пара рядов старых дач, некоторые, видно, давно бесхозные. Тропинка уходит в заброшенное поле и прерывается там.
Жена растерянно озирается.
- Паша, а где же двухэтажная?...Может ошибся.?
Озадаченный, пошёл назад к остановке. Да нет! Всё то, что запомнил той ночью. Берёза запоминающаяся...За забором невысоким вижу хозяина, сильно немолодого человека. И неожиданно для себя, обращаюсь к деду.
- Здравствуйте! Вы ведь Егорович? - и вижу, что угадал, и озадачил старика.
- Да, Максим Егорыч... А вас, извиняйте, что-то не припоминаю.
- Максим Егорович! Я на неделе подвозил сюда двух женщин, они сёстры,
москвички. Пожилые такие... Говорили, что вы их сосед.
Подошла жена.
- Они ещё говорили, что живут рядом с вами в двухэтажной даче.
- Что вы, милая! Какие тут двухэтажные...здесь старьё одно, и домушки, и
дачники вроде меня, пустеют дачи, не нужны стали
Пытаюсь ещё напомнить...
- Они у вас, говорили, дорогу на деревню спрашивали, за молоком тогда
собрались...
- Не знаю, не было такого... Что-то ошибаетесь, наверное.
- А нет здесь другой такой остановки, что бы с берёзой?
- Нету, здесь конечная уже рядом, а берёзу я сам сажал.
Ошарашенно смотрю на жену, что она подумает. Выходит, всё мной придумано?
-Максим Егорович! Примите от нас, от души, просто так, примите - жена протягивает старику через штакетник пакет, там коробка конфет, небольшой тортик и полторашка молока, что мы приготовили, собираясь в гости.
- Что ж. Не расспрашиваю, значит вам так надо - старик с достоинством принял и поставил пакет на землю рядом с собой. Выпрямился.
- Спасибо! Пусть у вас всё хорошо будет...
Мы шли к остановке и у меня не проходило непонятное чувство нереальности события, происшедшего и происходящего. Уже в автобусе жена чуть прижалась ко мне.
- Ну что такой?..Что задумался-то?
- Слушай, ты...ты мне веришь? Хотя я сам ничего не понимаю...
- Верю, Паша! Всё так и было - и помолчав, добавила - верю, потому что...верю.