Повезло.
В том году долго не появлялись опята. Прошла середина сентября, а их всё не было. Я через сутки ходил проверять своё заветное место, благо ходьбы до него от дома было не более пятнадцати минут. Вот и сегодня, придя с работы, быстренько поужинал, захватил рюкзак и – в лес. Почти сразу надо было переходить речку. На пешеходном мосту стоял мой знакомый, Михаил, с которым раньше вместе работали в лесхозе, и сосредоточенно что-то разглядывал в воде. Мы поздоровались.
-- Далеко ли путь держишь? – спросил он.
-- Да вот, хожу, постоянно проверяю, не появились ли опята. В прошлом году чуть не прозевал, а без них, сам знаешь, зима скучной покажется.
-- Я-то вчера сходил. Пока пусто, опят нет. На обратном пути набрал всякой шелупони пол ведра: обабки, маслята, синявки. На хорошую жарёху хватило.
-- А что здесь так внимательно рассматриваешь.
-- Так я за водой на ключик пришёл. Пока вода в канистру набирается, наблюдаю, как мальки резвятся, да вчерашнее вспоминаю. Если время есть, расскажу.
-- Рассказывай, я особо не тороплюсь…
-- Значит, так. Иду я с грибами, захожу на мостик, а около него как булькнет. Я подумал, бобр нырнул, они тут часто бывают, правда, ночью, да по утрам. Заглянул через перила, никого, только круги по воде расходятся. Хотел уж дальше идти, да снова забурлило. Ближе к тому берегу, где ключик. А вода мутная, ничего сквозь неё не видно. Бурлит и бурлит. Вдруг щучий спинной плавник показался над водой. Исчез. Вместо него хвост вынырнул, да не маленький. Такое ощущение: или дерётся с кем-то, или добычу не по себе захватила, и проглотить не может. Затихло всё. Когда муть-то отнесло, пригляделся я и вижу – щука как-то странно в воде стоит. Голова внизу, у дна, а хвост кверху. И коряга чёрная рядом.
Вспомнил я тут, что у меня моток крепкого шпагата с собой, с дюжину метров длиной. Я его даже из рюкзака не вытаскиваю, ты ведь тоже, поди, всегда таскаешь?
-- Конечно, и ещё всякую мелочь, -- подтвердил я, -- не тяжело, а в лесу всегда может пригодиться.
-- Я срезал ножом стволик ольхи пониже мутовки из трёх веток. Ветки обрезал так, чтобы остались пенёчки сантиметров по десять. У меня получился якорь, или скорее «кошка». К веретену якоря накрепко привязал шпагат и принялся закидывать в воду с целью зацепить щуку. Ничего не получалось, хотя от берега было всего метра три и я попадал в нужное место. Якорь тонуть не хотел. Пошарился в траве вокруг ключика и нашёл дужку от ведра. Согнул её пополам и привязал к нижней части веретена. Совсем другое дело.
С первого же заброса зацепил рыбину. А что толку? Ты же знаешь, какая щука скользкая! Сорвалась! Я только одного не понимал: почему она не уходит. Наконец якорь зацепился за корягу и сколько я не бился, отцепиться не мог. Будь, что будет! Изо всех сил потянул шпагат. И коряга подалась. Постепенно-постепенно подтащил её к берегу. Вместе со щукой! И тут заметил, что из её рта торчит самодельная блесна. Поводок у неё проволочный и щука не могла его перекусить, а оборванный кусок лески замотался за корягу. Наверное, ещё в пруду на спининг попала, перекусила леску и сюда в речку заплыла. У коряги решила поохотиться и запуталась.
Корягу я вытащил на берег, видишь, вон лежит у лесенки, и только потом отцепил. Вот жена удивилась, когда я пришёл с грибами и щукой. Взвесил специально, на два триста вытянула. А вон вижу и канистра наполнилась. Ну, пока, -- протянул он мне руку, -- обратно пойдёшь, загляни. Расскажешь, не появились ли опята, а я тебе кусок жареной щуки оставлю, жену порадуешь.