Тетради о войне

 

      

                В нашем домашнем архиве сохранились несколько школьных тетрадей. В них кратко были записаны истории, рассказанные  моим отцом. Много, много лет пролежали эти простенькие школьные тетради.

         Появились эти записи, когда мы получили задание написать изложения рассказов фронтовиков о войне. Чувство вины охватило меня. Я не сразу сообразил, отчего чувствую себя виноватым. В чем виноватым? Я не спеша, внимательно прочел все записи и понял, что  должен и могу сделать.

          Надо донести  воспоминания моего отца, фронтовика до сегодняшнего читателя. Конечно, эти рассказы  не то, что мемуары генералов и маршалов. Но это воспоминания одного из тех, кто завоевали Победу! Своими руками! И буквально проливая кровь! Пусть и эта капелька вольется в море написанного о войне.

Тетрадь первая.

         Германия. Апрель 1945  года. Серьезных боев уже не было, но перестрелки с группами немецких солдат из разбитых соединений, случались нередко.  Дивизион  противотанковой артиллерии, где мой отец служил командиром орудия, приводил себя в порядок после тяжелых, страшных боев.

         Отец, старший сержант, командовал расчетом 76 миллиметровой пушки ЗИС-3. Солдаты и офицеры выстирали и починили обмундирование, отмылись в бане, отдохнули. К ним на батарею с инспекцией приехал генерал из штаба фронта. Он осмотрел технику, дал несколько дельных советов. Потом  попросил:

         - Организуйте мне возможность пострелять из орудия. Я ведь в мировую и гражданскую в артиллерии служил, наводчиком! - он снял китель  и пошел к пушке.

         Командир батареи приказал подготовить орудие к стрельбе. Выбрал он орудие отца. Пушку отцепили от  “студебеккера”, выкатили на ровное место и привели в готовность. Генерал осмотрел в бинокль окрестности.

          Увидел сгоревшее дерево. Оно стояло метрах в 600-ах прямо перед орудием. В панораме его видно было хорошо. Генерал, предложил устроить соревнование на меткость. Попавшему прямо в дерево был обещан отпуск.

         Первым стрелял сам генерал. Он уверенно навел орудие. Выстрел! Снаряд лег чуть правее.Четырежды стрелял генерал. Все снаряды легли рядом, но в дерево не попал ни один. Потом стреляли наводчики и командиры орудий. Никто не попал. Наконец отец подошел к своей пушке. Очень аккуратно навел. Выстрел! И снаряд угодил прямо в обгоревший ствол! Генерал крепко обнял отца.

         - Молодец, сержант! Откуда ты? - генерал посмотрел ему в глаза.
         - С Украины! Винницкая область!  - отец отвечал четко, стоя навытяжку перед генералом.
         - А ехать есть куда и к кому? - спросил генерал.
         - Еще нет, товарищ генерал! От оккупации освободили, но пока не знаю, что и как дома.
         - Я не забуду, солдат! Получишь отпуск, как только обстановка позволит. - генерал пожал ему руку, поблагодарил всех за службу и уехал.

          На следующий день комбат вручил отцу новый бинокль в футляре. Подарок генерала. Из штаба пришел приказ подготовить орудие для проверки максимальной дальности стрельбы.
Пушку отца выкатили на позицию. Комбат указал исходные данные, наблюдатель по рации дал направление. Выстрел!  Снаряд пролетел 17,3 км!

         Конечно, из этих пушек не стреляют на такую дистанцию. Солдаты гордились своим оружием! Паспортная дальность стрельбы была 13,5 км. На следующий день комбат проводил занятия по развертыванию батареи с марша.

         В батарее было много молодых, неопытных, не обстрелянных солдат из пополнения. Комбат вводил их в строй. Во время перерыва прибежал дивизионный разведчик. Он запыхался и едва отдышавшись закричал:

         - Тут недалеко пивзавод! Никого нет, а пива тысячи бочек! Машина нужна и человечка четыре. Через полчаса с пивом здесь будем! - он в упор посмотрел на комбата. Тот согласно кивнул.
         - Полуторку батарейную возьмешь! Людей подбери! На мотоциклах поедут! Пулеметы не забудь! МГ есть. Действуй, старшина! - комбат и разведчик были земляками.

         Машина и два трофейных мотоцикла уехали. Прошло уже более получаса,  никто не появился. Никаких звуков боя слышно не было. Комбат велел  “Студер” быстро подготовить и выехать навстречу. Но этого не потребовалось.

         Показалась процессия. Мотоцикл, за ним танк, с сильно поврежденной пушкой. Он тянул на буксире тяжело нагруженную полуторку. Замыкал колонну второй мотоцикл. Доехав до батареи, танкисты отцепили трос, помахали руками  “богам войны” и укатили ремонтировать  свою боевую машину.

         - Товарищ комбат! Выполнили задание! Пиво доставлено! - смеясь, доложил разведчик.
         - А ржете вы все чего?  И почему долго возились? - спросил комбат.

         - Так не расчитали! Загрузили бочки, от души, брезентом накрыли, чтобы не видать было груза нашего. А тронуться с места не можем! И пиво сгружать жалко! Вот! А тут танк на ремонт катит! - начал докладывать разведчик. Вдохнул воздух и продолжил:

         - Так мы за две бочки пива, из тех, что в люльки поместилили, уговорили танкистов нас дотащить. Они же не знали, что там целый завод! - разъяснил старшина, под дружный хохот батарейцев. Комбат смеялся вместе с бойцами.

         Я вспомнил, когда отец рассказывал эту историю, то смеялся весело и заразительно.

Тетрадь вторая.

         Германия. Война идет к концу. Середина апреля 1945 года. Батарея, в которой служил мой отец, получила пополнение. Молодые ребята из разных концов страны. Комбат был озабочен. Неопытных солдат надо было хорошо обучить, подготовить  к возможным еще боевым действиям.

         В расчет орудия, которым командовал отец, прибыл молодой солдат. Родом из Киргизии, не очень хорошо говорящий по русски. Звали его Актан. Хороший, смышленый парень. Он сидел на камне и тряпочкой протирал приклад своего ППШ.

         Комбат и взводный ушли на совещание. Актан закинул  автомат за спину,  дулом вниз. Он старался следовать последней фронтовой моде. Подошел к  “студебеккеру”, который тянул их орудие, оперся о  борт плечами и поправил ремень автомата.

          Что, как и почему сообразить никто не успел. Автомат у него за спиной вдруг застрочил. Ствол был направлен на колесо и пули, с глухим звуком, впивались в резину.
         - Замри! - крикнул отец. Актан не шевелился.

Отец опасался, что пули, рикошетом от диска, могли ранить молодого бойца.  Автомат смолк. Патроны  кончились. Колесо  было безнадежно испорчено. Подбежали водитель и все бойцы расчета. Наводчик отвел бледного Актана в сторону.

         - Что делать будем? - отец внимательно и “со значением” посмотрел на бойцов.
         - Сейчас быстро меняем колесо! - водитель начал действовать. Времени было в обрез. Через двадцать минут запасное колесо стояло на месте расстрелянного.

         - Никому ни слова! Иначе парню трибунал! -отец предупредил, бойцы дружно кивнули.
         - А ты бегом, чистить автомат! Потом бегом к оружейникам! В диск патронов 15 набьешь. - Актан  помчался выполнять приказ.

         Они вместе прошли трудный путь, потеряли не одного товарища в боях и доверяли друг другу. Требовалось добыть колесо. Идей не было. Если эта история дойдет до особиста, головы  всех свидетелей, знавших, но не долодивших, недорого будут стоить. Но и парня молодого отдавать нельзя! Водитель пошел осматривать машину. Наводчик протирал панораму.

         На следующий день батарея должна была занять позицию в 60-ти км от нынешней. Быстро собрались, погрузили пожитки в кузов и “студебеккер” с орудием занял свое место в колонне. Комбат дал сигнал и рев мощных моторов возвестил о начале движения.

         Шли по отличному шоссе, быстро и спокойно. Интервал между машинами был метров 120-150. Впереди послышались взрывы, выстрелы. Водитель съехал на обочину. Развернул машину так, чтобы  можно было изготовиться к бою. Бойцы проверили личное оружие, боеприпасы, спустили из кузова пулемет.

         Комбат оставил два мотоцикла с экипажами и пулеметами и приказал расчету отца, опытному и хорошо обученному, пропустить колонну и следовать по шоссе до регулировщика на третьем перекрестка. Он показал на карте место встречи. Движение следовало начать через  30 минут после прохода колонны. Их  расчет должен был работать отдельно от батареи.

         Наконец опять выбрались на шоссе и, один мотоцикл впереди, другой сзади, покатили вслед за колонной. Через 3 км увидели лежащий на боку грузовик. Людей видно не было.

           Видимо, он был обстрелян, либо наехал на заложенную мину. Отец быстро побежал к нему посмотреть. Грузовик был загружен ящиками с бутылками и картонными коробками. Отец махнул рукой, подзывая к себе.

         Подъехали мотоциклы. Отец выставил охранение. По часовому с каждой стороны машины. Опять пошел к грузовику. Водитель сразу увидел, что колеса, как у “студера” и начал снимать колесо. Через 10 минут испорченное Актаном колесо было заменено. Трибунал парню не грозил.

         Тем временем выяснилось, что в бутылках ром. Ямайский, крепостью 50°. А в коробках галеты и шоколад. Отец  выразительно махнул рукой. С десяток ящиков рома перекочевали в большой кузов  “студебеккера”. Туда же отправились коробки с печеньем и шоколадом.

         Через пять минут бойцы попробовали ром. Закусили шоколадом и пришли в отличное расположение духа. Один из мотоциклистов приметил яму недалеко от обочины. С дороги ее видно не было. Ящики, сколько поместилось, перенесли в яму, хорошо замаскировали ее. Оставшиеся ящики, более половины , отец приказал не трогать.

         Едва они попробовали еще рома, как рядом остановилась открытая машина. Вышли генерал и два полковника. Бойцы встали смирно и отец доложил обстановку. Генерал осмотрел бутылку, прочел надписи и засмеялся:

         - “Второй фронт”! Машина союзников, американцев. На фугас наехали, разгильдяи! Вам  два часа отдыха. Часовых не снимать! Не очень напивайтесь! Прямо по шоссе, 40 км. Догоните. - он кивнул, два солдата перенесли несколько ящиков в “оппель” генерала.

         - Спасибо Вам! Я никогда не забуду! - Актан очень волновался. Солдаты хлопали его по плесам, подбадривали.

         Колонну они догнали. Комбат отправил полуторку за припасами из ямы. Батарея осваивала новое расположение. В немецкой деревне. Расчет отца был откомандирован в распоряжение саперов до следующего приказа. Так закончилась эта история.

Тетрадь третья.

         Конец апреля 1945 года. Батарея, в           которой служил отец, расположилась в немецком селе. Война подходила к концу. У всех было предвкушение Победы. Комбат, понимая общее настроение и разделяя его, но принимал меры к тому, чтобы люди не расслаблялись.

          По окрестностям бродили мелкие отряды  не сдавшихся немцев. Иногда слышалась стрельба. Комбат проверял посты, подбадривал часовых. Однажды пришел дивизионный разведчик, земляк комбата и старый знакомый батарейцев.

         - В километре от деревни Вашей, замок стоит. Большущий, пустой. Бросили его хозяева. Точно, как в книгах описано. Даже мост есть. - он рассказывал очень увлеченно.

         - Покажешь дорогу? - спросил комбат.
         - Ясное дело! Собирай отряд, проведу Вам экскурсию! - рассмеялся бравый разведчик.
         - Две экскурсии! По два расчета будут замок смотреть. Еще повара, саперы, водители. Это боевые мужики. Их тоже возьму! - комбат хотел, чтобы батарейцы посмотрели старинный замок.

         - Утром к Вам приду, поведу группу. Ждите! Готовьтесь! - старшина отдал честь и пошел в свой взвод разведки.

         Комбат распорядился двум расчетам, водителям и старшине батареи идти в первой группе. Возглавил группу отец, как помкомвзвода. Командиром второго орудия  был красивый, богатырской силы, парень. Рубен Асриян.

         Он славился тем, что стрелял из пушки, как снайпер. Его расчет соперничал с расчетом отца.  Комбат поощрял это.  Расчеты двух других орудий  были не менее опытными воинами.

         Комбат знал возможности каждого расчета и  в бою командовал батареей, как дирижер оркестром. Особенно запоиниося бой с  “тигром”.

          Дело было так. Разведка донесла, что немцами готовится прорыв обороны на их участке. Началась подготовка. Подвезли снаряды,определили запасные позиции.

          Позиция батареи была оборудована для стрельбы прямой наводкой. С рассветом на них  двинулись около 15 танков. Особую опасность представляли  два  “тигра”. Их броню 76 мм пушки не пробивали. Стреляли по ним подкалиберными снарядами, но этих боеприпасов было немного и их надо было экономить. Потеряв два танка немцы откатились.

        Они перестроились и готовились к новой атаке. Два орудия сменили позиции. Комбат приказал стрелять по гусеницам “тигров”.  Надо было лишить их маневра. Понятно, что другие танки тоже пропускать было нельзя. Расчеты точно выполняли команды комбата. Он охотился на  “тигров”!

         Танки стреляли на ходу. С левого фланга на батарею шел “тигр”. В него уже попадали, но танк казался неуязвимым. Комбат командовал огнем.  Орудия отца и Рубена выстрелили залпом. Видимо, оба снаряда попали точно в стык башни и корпуса. 

         Танк как бы споткнулся, потом раздался мощный  взрыв. Башня  “тигра” исчезла! Должно быть, сдетонировал боезапас. А корпус танка продолжал ехать прямо на орудие отца. Пушка Рубена выстрелила, корпус без башни медленно завалился на бок, не преодолев воронки. Гусеница одна продолжала крутиться. Страшное зрелище.

         Батарея уничтожила в этом бою семь танков. Но и танки крепко потрепали их. “Тигр” повредил орудия отца и Рубена. В расчете третьего орудия погиб заряжающий. В расчете четвертого были ранены подносчики снарядов.

          Отец и Рубен после этого боя  стали близкими друзьями. Комбат поблагодарил обоих. Батарея была одной из лучших в дивизии. Многих бойцов представили к наградам. Отца и  Рубена к ордену “Красной звезды”.

         Явился разведчик и повел группу в замок. Вооружены все были трофейными автоматами и пистолетами.
         - Вы трофейщикам бы сдали эти игрушки! А то приказ еще один был. - сказал разведчик.
         - Да мы им уже столько сдали, что у немцев было меньше! - смеялся  отец.

         -  Рубик! Все знают, что ты холодное оружие любишь!  В замке, тебе на радость, этого добра полно! - разведчик показал рукой. Они подошли  к воротам, открытым на две трети. Через минуту все вошли в зал главной башни.
 
         Свет проникал откуда-то сверху. Но все-таки в огромном зале было темновато. Глаза привыкли и перед ними предстал  большой зал средневекового замка. Во всей красе! Гигантский камин. Рядом, на стене  разместилась богатая коллекция холодного оружия. Сабли, мечи, шпаги, ятаганы, кинжалы кортики. Рубен снял со стены большой двуручный меч.

         Он стоял посреди зала и размахивал им, как  казацкой шашкой. Все смотрели на него и любовались. Богатырь с мечом был прекрасен и выглядел символично. Он подошел к стене и вернул меч на место. Отец приказал всем повесить сабли и кинжалы на места.

         - Нельзя нам разорять коллекцию! Может в музей ее перевезут. А мы не мародеры. -  Через минуту все оружие было на месте. Бойцы  осматривали огромный камин. В нем могли поместиться человек десять.

         Идиллию прервала длинная автоматная очередь.  В сторону, откуда стреляли, дали несколько ответных очередей. Все стихло. Осмотр ничего не дал. Стрелявший скрылся. Рубена, отца и заряжающего отцовской пушки задело.

         Рубену пуля оцарапала левую руку выше локтя. Отца пуля легко чиркнула по левому плечу.  Тоже царапина. Заряжающего, как отца, но по другому плечу. Ранения были пустяковые. Разведчик оказал первую помощь, приложил салфетки и закрепил их пластырем. Трофейным.

         - Подставляетесь,  “боги войны”! Не бережете свои драгоценные организмы! А я на Вас  индпакеты трачу и пластырь! Ладно! Идем лечится! - разведчик ворчал, но глаза его блестели. Приключения были его стихией!

       Старшина повел их в винный погреб. Там было  темнее, чем в зале. Включили два фонарика, осмотрелись. Нашли две толстые свечи и зажгли их. Стало вполне нормально. Несколько, совсем маленьких, бочонков служили  стульями, имелись две скамьи. Все уселись.

         Вдоль стен стояли, точнее лежали на подставках, огромные бочки. Краны на бочках тоже вызывали уважение. В дальнем углу, на столе обнаружились кружки. Должно быть, граммов по 300-350 емкостью. Их сполоснули  вином из бочки и попробовали вино на вкус.

         Выпили по кружке. Похоже, вино было яблочным. Налили по второй. Послышались шаги.
        - Вот Вы где! А я стрельбу слышал, но пока добежал, уже тихо!  Никого не ранили? - комбат осмотрел  солдат.
         - Так! Чуть-чуть царапнуло! Ерунда! - отец протянул комбату полную кружку. Комбат взял, отхлебнул.

         - Яблочное! Крепкое! Старое! С этим ином не надо шутить! Голова ясная остается, а ноги ходить не будут! - он допил свою кружку.
         - Тары здесь нет! Возвращаемся домой. Раненым помощь окажем! Сюда десант, за вином. Сеня! Вторую группу отведешь? - комбат быстро и четко определил, кому и что делать.

         - Ясное дело! Отведу! На батарее бочки есть. Из-под пива. Несколько штук. Мы их на мотоциклах привезем. Сюда пустые, а домой полные! - разведчик всегда все знал!
         - Вперед! - весело скомандовал комбат.

         Со второй группой никаких происшествий не было. А на батарее и у разведчиков было старое,доброе вино к обеду.

         Я вспомнил, как папа прочел свои рассказы  в моих тетрадках. Он внес уточнения и ответил на мои вопросы.
         - Пап! А почему во всех рассказах то пиво, то ром, то вино? А про бои только один раз? - я смотрел на отца, он, видно, перенесся “туда”.

          - Потому, что по танкам мы стреляли очень часто, а пиво или вино дело весьма редкое! Вот и врезалось в память! - отец был доволен ответом.И мне стало понятнее.
         - Пап! Скажи, только не по газетному, а “тигр” хороший танк? - отец опять побывал  “там”.
         - Очень хороший! Много хлопот нам с ним было! Но потом самоходки наши 152 мм, их запросто били.

         - Папа! А в бою страшно? - я не хотел надоедать отцу, знал, что на эту тему он не любил говорить. Но сейчас было уместно.
         - Трудно сказать! У кого как! Но на войне страшно всегда! Только пугались мы после боя. А в бою, как будто еще глаза и уши появлялись и силы прибавлялись. - отец засмеялся. Вернулся
 “оттуда”.
          - Пап! Значит тетради можно сдавать? - я знал ответ на этот вопрос. Отец кивнул.

         Мне отец потом рассказывал про бои. Но записей я не вел. Рассказы из тетрадей отцу нравились. Мне тоже. Я с трепетом и волнением иногда перечитываю их.