Чу, время птицею за пазухой
притихло... и не ждет хорошего..,
с него, как листья летней засухой,
секунды опадают прошлого…
Остановить его изводится
душа, молить, просить, доказывать,
что не успел я, как и водится,
не начинал еще рассказывать
о самом важном, самом искреннем –
о песнях струнных в ночи летние...
… Костра же сообщают искры мне:
они – последнего последние...
Договорит, умрет, обуглится
все, что звалось горячим пламенем...
Как неустанно разум трудиться
(до изнуренья) осознанием
постичь ту грань, где нет явления
времен… – ни завтра, ни прошедшего…
Господь мой! Бог, повергший тление!
Помилуй вновь к Тебе пришедшего...
Повремени, хотя и прошлого
не знают вечности бездонные…
Она… та - самая хорошая,
… и голова ее, склоненная...
И я опять в просторах памяти
нашел, нащупал дух щемящее –
в цветном, застиранном орнаменте
юбчонка, от шагов летящая …
Идет к ручью тропой заросшею
(надломит ноша плечи, кажется...)
она, та – самая хорошая,
она, с которой счастье вяжется...
Несет, уставшая, наполнены
водою кадки деревянные..,
и верою сама исполнена
такой же чистой, покаянною…
Душа ее, невинной горлицы,
увенчана цветов ребячеством,
приемлет Свет Небесной Троицы
как неотъемлемое качество.