Глава 116. В угол загоняются люди не случайно: показывает себя человек в стесненных обстоятельствах, какой он есть.
1. Если нет перспектив ни впереди, ни сзади.
12.04.97. Видение: Лечу из леса в сторону города. Пролетаю над детским домом, где запрещено летать. За мной устремляются два пионера и, к моему удивлению, догоняют. Это случается уже возле дома Кореша, в городе. Какой-то дядька вдруг поперек дороги натягивает веревку, другой дядя, в шляпе, словно бы играясь, перекрывает путь обратно тем же способом. Мечусь туда-сюда. Никто плохого мне не хочет, но и дальше лететь не могу.
2018-05-23: «Полетом над гнездом кукушки» называется американский фильм о побеге из психдиспансера больных. Фильм интересен именно тем, о необходимости чего мы постоянно здесь говорим – взглядом со стороны на жизнь, какой живут все люди, думающие, что живут нормально. Возвращает к обычной жизни главный герой фильма больных, которые как дети. И эти их игры, в которые начинают они играть как дети, смотрятся уже не такими безобидными, как у детей.
Рано или поздно попадают взрослые в такие же безвыходные ситуации, в какой оказываются больные в фильме: назад нельзя, поскольку там больница с её безысходностью, впереди – тоже маячит перспектива принудительного возвращения в больницу. Только смерть спасает безнадежно больных от безысходности, однако в следующей жизни рождаются они опять такими же больными, которым (лишь некоторым из них) ТВ сейчас призывает помочь деньгами на операцию.
2. Девяностые для советского человека это как санаторий, в котором есть нечего.
Видение: Санаторий. Начало сентября-месяца. Огромная очередь в столовую. Мужики все деньги пропили в первые дни заезда и теперь страдают: переживают, что еще тринадцать дней осталось до конца смены.
На полу горох растет, очень спелый, чуть не перерос уже. Люди рвут. Среди них моя однокашница Валентина. Кидаю ей в корзину несколько горошин. А дальше – лежат в земле груши, прикопанные, словно бы кто хотел припрятать, да такие большие не спрячешь, больше головы каждая. Выбираю получше и вдруг вспоминаю, что две больших груши у меня уже есть, лежат дома в чемодане; давно лежат, а вот сейчас вспомнил, думаю, наверное, сгнили. Татары в очереди стоят, пять человек один за другим, как в обойме. У них комплекс неполноценности. Всё им не так: сзади стоят – значит, притесняют их, впереди – значит, снисхождение им оказывают.
1997: Сентябрь-месяц в средней полосе – время сбора позднеспелых видов урожая. Сейчас на Земле стоит сентябрь жизни данного периода развития человечества. Наступает конец правлению Сил, взрастивших такой урожай, что не спрячешь и не съешь, потому что человек не гусеница и съесть груши, которые больше его головы, не в состоянии. Сатана и Чёрт вырастили такие экземпляры хитромудрых особей, что и с двумя головами не выведешь их на чистую воду.
На среднего человека, как на татарина, тоже трудно угодить, потому что не знает он своего места в Пространстве. Комплекс неполноценности преобладает в среднем человеке. Ничего он в жизни, о чём мечтал, не добился: для чего он на Земле, если его знания, опыт никому не нужны, если всё вокруг (девяностые) разваливается. Чувствовал он себя некоторое время, пока Колесо вращалось, при деле: жил, хоть и не очень богато, но жил, так что времени не хватало на всё. Теперь же, когда Колесо вдруг остановилось, не знает он, куда время девать: что делать, когда нечего делать? Гонит время с утра к обеду, после обеда – к ужину, после ужина – ко сну. А завтра опять то же самое. Куда он гонит время? И тут Чёрт, который не упустит случая поиздеваться, подбрасывает ему мыслишку, что гонит он свою жизнь к смерти.