----------------------------------
"Сева Новгородцев, какой он?", - спрашивает у своего изображения в зеркальце с пудреницей Наташка. Высокий стройный блондин с голубыми глазами, с ним так интересно было бы провести свободное от работы и учебы время, он все знает, выучил английский без словаря и очень остроумный.
Отчим сказал, что у них по картотеке нет никакого Севы Новгородцева, а есть Всеволод Борисович Левенштейн, сорокового года рождения.
Как же Новгородцева нет, если есть.
«Сева, Сева Новгородцев – город Лондон Би-Би-Си», пароль, который открывает сердце любого тусовочного пацана из центра, пропуск на дискотеку в парк Челюскинцев и даже один раз на флэт к братьям Рабиновичам на сельхозпоселке, у которых коллекция в сто тысяч грампластинок-гигантов и Лед Цеппелин, и Назарет, и Абба и Бони М, и полное собрание сочинений Корейского Цыпленка.
- Нет никакого Севы Новгородцева, - дразнит ее отчим. Он выпил целый стакан за рубль двадцать две, дал выпить Наташке и пристает.
- А что тогда вообще есть? - спрашивает Наташка со слезами на глазах.
- Есть провокация западных спецслужб, - говорит отчим и шутливо заламывает ей приемчиком самбо руку.
- Нет, есть, есть Сева Новгородцев! – кричит Наташка. Сева Новгородцев – бог, потому, что даже самая мощная глушилка, которая забирает все электричество у чернобыльской атомной станции, ничего не может сделать, чтобы заглушить Севу Новгородцева И самый остроумный в их институте маленький еврей Липкович с "канализация и водоснабжение" изображает в лицах анекдот, который придумал и рассказал в прошлую пятницу Сева Новгородцев.
- Вот, Гагарин летал, а Севы Новгородцева не видел, - вяло отвечает отчим и засыпает, потому что стал совсем старый и от этого дела быстро устает.