Алла была слаба на передок. Я это почувствовал в первый же день моей работы в лаборатории. И она тут же поняла, что я просек ее слабость. И уже через несколько дней мы с ней трепались на скользкие темы, и мне, как бы в шутку, удалось ее немного потискать. Но только очень немного, поскольку за Аллой был постоянный присмотр. Я Лешке сказал, что обязательно ее трахну. На что тот ответил «ну, ну, поглядим».
Дело в том, что она являлась женой зав лаборатории. И муж держал ее на коротком поводке. Из дома и в дом только с мужем. По магазинам со свекровью. Командировки – исключительно с мужем, в отпуск - тоже. Если Алла заболевала, в доме дежурила свекровь или золовка. Спрятаться было некуда. Алла знала, что даже врачиха женской поликлиники подробно докладывает о ней своей старой приятельнице, Аллиной свекрови.
Однажды выдался необычайно редкостный случай. Зав был вызван к директору института на большое совещание, а жене велел сразу после работы ехать домой. А жена, то есть Алла, поехала часа на два раньше, предварительно намекнув мне об этом. Ну, скажем, намеком это назвать нельзя; она подошла к моему столу, уперлась мне в спину своей упругой грудью, и шепнула, что ждет меня дома. У себя. Он у директора, надолго.
Я подмигнул Лешке, он сидел рядом, и помчался, схватив какую-то папку с корректурой статьи. Не успел нажать на звонок, дверь открылась. Я припал к Алле, впился в ее рот, а руками уже залез под кофточку, одетую на голое тело, и мял ее груди. Хорошо хоть не стонал от удовольствия. Звонок. Алла одергивает кофточку, щелкает замком. Входит свекровь, и говорит что-то обычное, типа «Аллочка, надо бы мясо уложить в холодильник, да я еще груши взяла, очень хорошие, попробуй». А та в ответ умильным голоском, что конечно, сейчас же, вот только у сотрудника корректуру статьи возьмет, и все. А мне: «Спасибо Павел Андреевич. Завтра верну. До свидания». Так и шел от ее дома, с ощущением упругих грудей с крупными сосками в моих ладонях.
Оказалось, что они давно ждали вызова из Германии. Документы были поданы на всю семью, со всеми его родственниками. И готовились заранее, но, как всегда, отъезжали в спешке, и квартиру продать не успели. Вечер перед отъездом был прощальный. Собралась вся лаборатория. Выпили как следует. Поднимали тосты. В шуме пожеланий, Алла смогла мне шепнуть, что ей придется вскоре приехать продавать квартиру. Она сообщит о приезде по электронной почте.
Прошло пару месяцев. Все это время мы оживленно переписывались, иногда по несколько раз в день. И однажды она написала, что взяла билет, пробудет пару дней, или чуть больше, в Москве, и приедет. Чтоб я ждал. А я что? Я уже наготове. Так Лешке и сказал. А он в ответ свое скептическое «ну, ну».
Точного дня ее появления я не знал. Полагал, что она позвонит из Москвы. Сели с приятелями у меня дома, и быстро нарезались под хорошую закуску. Она позвонила поздно вечером; оказалось, завтра ее встречают с поезда покупатели, и они сразу едут к нотариусу. Поэтому, к шести вечера, я должен подскочить и забрать ее. Она сказала адрес; нотариус находился неподалеку от моего дома. Мы закончили разговор, и попрощались до завтра.
По разговору, и по моему довольному виду, мужики поняли, что мне надо быть завтра в форме, пожелали мне на завтра крепкого стояка, и слиняли. Я ополоснул рюмки, и пошел в постель. Ночью мне приснился сон; не сон, - настоящее предчувствие. Снилось, что она ждет меня возле своего дома ровно в шесть вечера. Точнее, что она говорит, что ждет меня. Причем, ее я не вижу, а только слышу теплый, зовущий голос. Вещий сон! И такой яркий, что я проснулся. Встал, пошел на кухню, выпил из носика половину чайника воды, вернулся в кровать, и уснул. Опять снится тот же вещий сон: она машет мне рукой и говорит, что ждет в шесть около своего дома.
Утром голова была тяжелая, - все-таки вчера принял большую дозу. Добрался до работы, и кое-как отсидел положенные часы. Пил чай и ждал конца работы. Помчался со звонком. В троллейбус. В центре пересадка. Час пик; людей, как грязи. Расталкиваю народ, бегу, успел, пересел на другой троллейбус. Доехал до нужного мне дома, вышел и простоял там, как дурак, более часа. Потом только сообразил, - не у ее дома, а у дома, где нотариус. Поехал по адресу, но там, конечно, никто меня уже не ждал. Пока плелся домой, истерзал себя: выпивка и вещий сон - несовместимы. Вечером звонил по ее домашнему телефону, но он молчал. А куда еще звонить, я не знал.
Утром уныло приплелся на работу. Немногословный мой приятель повернулся, посмотрел на меня, и сказал:
- Ну, всю ночь Алку трахал. Она у меня остановилась. Упругая такая, ты был прав.
- Не понял! – у меня глаза стали как блюдца.
- Болван. Она мне позвонила и сказала, что прождала тебя уже больше часа, телефон твой молчит, на работе ответили, что ты ушел со звонком. Ну, потом спросила, нельзя ли остановиться у меня, до завтра.
- А ты?
- А чего я? Тебя нигде нет, ну, я ей сказал, что конечно можно. Она пришла, и мы сразу в койку. Вот!