Возмездие за грехи предков

    
 
           Наконец появилась связь. Телефон весело звенел, призывая к себе молоденькую Лейлу. Чтобы сэкономить время, она изогнула свой тонкий стан над креслом в прихожей и взяла трубку порывистым движением.

          Приятный бархатный баритон заставил ее сердце биться чаще. Конечно, это звонил Ашот. Как обычно, в груди стало горячо, перехватило дыханье. Они вместе шестой год, а чувства такие острые, будто только вчера они увиделись впервые.
 
        –Привет, солнышко мое золотое!  Как дела, красавица? Где там наша голубка, не болеет ли?
        –Когда ты уже вернешься? Я так скучаю по тебе. Дочурка бегает во дворе.
        –Осталось всего 6 дней. Обещаю больше не оставлять тебя одну так надолго. Как ты чувствуешь себя?
        –Все хорошо. Я очень-очень люблю тебя


        Связь стала прерываться. Через шипенье и бульканье донеслись его слова: «Напиши мне и положи свое письмецо в нашу тайную коробочку. Приеду – мы почитаем вместе». Ну, вот и все. После потрескивания в трубке раздались короткие гудки.  Лейла подошла к настенному календарю, вычеркнула еще один день.


       Ашот уехал в служебную командировку в Москву, куда они собирались поехать втроем. Так всегда было раньше. Останавливались они у двоюродного брата Ашота. Пока тот мотался по делам, Лейла с Ани гуляли по Москве. И в этот  раз можно было бы прекрасно проводить время, блуждая по тропинкам  Нескучного сада,  подкармливая белочек, наблюдая за серыми воронами с растрепанными перьями, которые частенько устраивали скандалы из-за кусочка вкуснятины, воруя ее друг у друга.

 
       Но буквально перед поездкой у Лейлы появились слабость, ощущение недомогания,  зябкости и сонливости. Ашот отвез ее к врачу, своему доброму другу. При беглом осмотре ничего опасного не было выявлено. Доктор  посоветовал положить Лейлу в больницу на обследование. Но из-за срочной командировки Ашота на две недели обследование решили отложить. Ашот отвез своих девочек в горное селение к тете Лейлы, которая вырастила ее и была ей вместо матери. Тетя Мариам  несказанно обрадовалась. Чистая вода и горный воздух быстро поставят ее любимицу на ноги.


        Лейла поднималась с восходом солнца. В это время тетя выходила из дома, который прилепился к скале, чтобы покормить коз и овец. Наевшиеся животные подходили к поилке, весело "переговариваясь" между собой.


       Утро в горах дарило великолепную прохладу. Уже созрел кизил. Его вишневые плоды покрылись капельками росы. Как давно Лейла не наведывалась к тете в эту предосеннюю пору. Горная тропка привела к ручейку, весело звенящему  своей хрустальной водичкой. Отсюда хорошо была видна белоснежная  подтаивающая вершина  соседней горы, которая давала жизнь этому ручейку. Чуть ниже несколько таких тонких ручейков сольются в горную речушку. Вода в ручейках настолько чистая, что хорошо виден каждый камешек на дне. От воды веяло прохладой. Дышалось легко и свободно. И так хотелось жить и любить. Но все чаще подкатывала тревога и холодила душу.


       А тем временем между верхушками невысоких деревьев разгоралось солнышко. Оно пробивалось к молодой женщине своими огненными лучами. Лейла зачерпнула ладошками воду и умылась. Ледяная влага обожгла лицо.


       Лейла поднялась поближе к дому. Во дворе перед домом была большая площадка, засыпанная серым песком. Пятилетняя Ани уже проснулась и грелась под солнышком. В руках она держала кружку парного козьего молока. Поверх платьица тетя накинула ей на плечи длинную вязаную кофту.

       Во дворе играли две маленькие овечки. У них только-только прорезались  рожки. Овечки разбегались на небольшое расстояние, а потом мчались навстречу друг другу, изо всей силы ударяясь лбами. Рожки скрежетали. Овечки опирались на задние копытца, толкались передними, бодались, замирали на  минутку, сцепившись рожками - отдыхали. Потом опять разбегались в разные стороны, и все начиналось сначала.
Девочка звонко хохотала. И только зажмуривалась, когда у овечек трещали рожки.


       Лейла залюбовалась дочуркой, как она похожа на своего отца...  "Кстати, я же не написала Ашоту послание!"- подумала молодая женщина и направилась в комнату. Через несколько минут она  приоткрыла ящик прикроватной тумбочки  и положила исписанный лист бумаги  в бархатную коробочку. Это был тайник, о котором знали только Лейла и ее любимый.


       Тетя Мариам позвала к столу. После завтрака она отвела девочек к краю обрыва посмотреть на тучку, которая собралась ниже их дома. Ани все время пыталась спуститься поближе к ней, чтобы потрогать тучку. Но тетя боялась, что девочка простудится. Тучка пролилась "слепым" дождем и  растаяла. Теперь ниже по склону был хорошо виден серпантин, по которому Ашот привез их в горное селение. Дух захватывало, на какую высоту они забрались!


       -Ты знаешь, тетя, я так хорошо чувствую себя. Напрасно Ашот поднял тревогу. Особенно сегодня какой-то просто замечательный день… Послушай, ты так давно не рассказывала мне о маме. Какая она была? От чего  умерла? Почему я вдруг оказалась в детском доме?


       -Да, моя родная,  давно хочу рассказать тебе эту историю. Давай вечером об этом поговорим, - глаза Мариам стали влажными...


      День прошел в веселой суете. Когда Ани заснула, Лейла устроилась поудобнее в кресле, чтобы довязать свитер для мужа. Осталось только обработать ворот, и можно будет сшивать все детали. Мариам переключала каналы телевизора, искала свои любимые программы.
    
     На одном из каналов у доктора медицинских наук брали интервью. Журналист, обращаясь к доктору, называл его Николай Николаевич. Мариам показалось, что она когда-то очень давно знала этого человека. Она внимательно стала слушать передачу.
       
     - Николай Николаевич, Вы в нескольких своих статьях упоминаете имя Алексея Крикливого. Какова его роль в профилактике лепры?
    
     - Алексей Крикливый, военврач, полковник, действительный статский советник, доктор медицины, всю свою сознательную жизнь посвятил изучению лепры, ее профилактике и борьбе с ней (поговаривали, что его первая жена болела этим неизлечимым заболеванием).

      10 долгих лет А. Крикливый исследовал очаги инфекции. При осмотре жителей горных аулов Карачая, которые называли проказу "плохая болезнь", встретил недоверчивость и даже враждебность местного населения. Больных прятали: распространился слух, что их ищут и осматривают для того, чтобы потом сжигать или зарывать живыми в землю.

      - Но ведь лепра, или проказа, была известна очень давно. Неужели никаких способов лечения невозможно было придумать?
   
      - Лепра описана в древнеиндийских трактатах "Ригведа" и "Аюрведа" за 1500 лет до н. э., древнеегипетских папирусах - за 1300, в Китае за 800 лет до н. э. Вот только полноценное лечение любого инфекционного заболевания возможно именно с того момента, когда инфекционист узнает "врага в лицо". В 1871 г. норвежский ученый Хансен открыл возбудителя,  микобактерию лепры, похожую на туберкулезную палочку. Пройдет еще много лет до того момента, как медики научатся лечить этих изгоев, обреченных на страдания и медленную мучительную смерть.
    
      - Но хоть какие-то меры профилактики лепры существовали?
      
      - Единственной мерой профилактики лепры много веков были всего лишь колокольчики, которыми прокаженным предписывалось звонить, извещая о своем приближении, чтобы окружающие уносили побыстрее ноги с их пути.

      - И долго Алексею Крикливому пришлось пробивать идею о строительстве лепрозория в Синегорске?

      - В 1895 г. Медицинский департамент Министерства внутренних дел признал необходимым организовать лепрозории на юге России, но только в 1902 г. проект был одобрен Государственным советом и Высочайше утвержден. В мае 1904 г. вблизи станицы Холмской Таманского отдела Кубанской области была начата постройка лепрозория  на 100 мест.

      - Но теперь-то уже можно сказать, что над лепрой одержана победа?

      - Я всегда с осторожностью отношусь к рапортам, в которых заявляют, что над каким-то заболеванием одержана полная победа. Очень хорошо помню, что в 1981 году ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения) сообщила, что в этом году не было зафиксировано ни одного случая черной оспы. А через несколько месяцев проскользнула информация, что в каком-то племени, по-моему, на территории Африки, обнаружено много больных этой болезнью.

      В настоящее время созданы эффективные препараты, которыми успешно лечатся лепробольные, поэтому число их значительно сократилось.

     - Не будем пессимистами, Николай Николаевич, все это означает, что об этой болезни в конце концов останутся только одни воспоминания.

     - К величайшему сожалению, полностью от лепры никогда нельзя будет избавиться. Её называют ВОЗМЕЗДИЕМ ЗА ГРЕХИ ПРЕДКОВ, так как существует наследственная предрасположенность к ней. Не смотря на то, что лепра является низко контангиозным заболеванием, заразиться  можно от больного при длительном контакте с ним (некоторые ее формы передаются воздушно-капельным путем).

     Напомню, что в мире существуют страны "теплющихся инфекций" с низким социальным уровнем и благоприятными условиями для распространения возбудителей различных заболеваний: повышенная влажность окружающей среды, высокая температура, антисанитария... Такой страной, например, является Индия, в которой пока еще каждый год регистрируется очень много новых случаев заболевания. Так что еще предстоит колоссальная работа.

      - Благодарю Вас, Николай Николаевич, за очень интересную беседу...

      Мариам выключила телевизор. Во время интервью она была задумчива и печальна. Она вспомнила, что несколько раз встречалась с этим доктором в лепрозории. Тогда его волосы еще не были седыми. Видимо, настало время рассказать Лейле историю ее родителей, историю ее семьи. Она отложила пульт в сторону и начала свой рассказ:

     - Помнишь, моя девочка,  я рассказывала тебе, что  твоя мама училась в Краснодаре в медицинском институте. Она перешла на последний курс, когда познакомилась с твоим отцом. Они полюбили друг друга, все завидовали такой красивой любви. Потом была свадьба. Твоя мама забеременела тобой. Я не знаю, как все это произошло, но буквально на первых месяцах беременности обнаружилось, что она больна проказой.

       У Лейлы перехватило дыхание. Мариам вытерла глаза платочком.

      - Володя отвез ее в лепрозорий. Там  диагноз подтвердился.  Врачи сказали, что ребенок может родиться больным, настаивали на прерывании беременности. Дали ей неделю на адаптацию и принятие решения.

      - И что же, мама не согласилась на аборт?

      - Нет, джаника, не согласилась. Женщина, с которой твоя мама лежала в одной палате, рассказала, что ее подруга больше восьми месяцев жила в горах, чтобы сохранить ребенка. И вернулась на "больной двор" уже с родившимся ребенком на руках.

      Лейла широко раскрыла глаза от изумления:
      - Как же она выжила?!

      - Я не знаю, кто помог выжить твоей маме в горах, кто делился с ней лекарственными препаратами. Храни их Господь. Но ее материнский инстинкт  был настолько сильным, что она смогла выносить и родить тебя. Правда, роды случились раньше положенного времени.

      - Но я родилась здоровой?

      - Да, ты родилась здоровенькой. Какое-то время ты была под наблюдением врачей, а потом тебя перевели в специализированный детский дом. За то время, пока твоя мама была вынуждена жить в горах, она очень ослабла, поэтому болезнь стала активно прогрессировать. И через три месяца после твоего рождения она умерла.

      У Лейлы катились слезы по щекам, она не могла справиться с нервной дрожью. А Мариам, глубоко вздыхая,  продолжала:

      - Как только врачи разрешили забрать тебя из детского дома, мы  приехали за тобой... Мы с Володей решили, что года два мы с тобой поживем здесь на чистой водичке, козьем молоке, чтобы ты окрепла. А потом переедем в Краснодар. Твой папа часто наведывался к нам, пока однажды его машина не сорвалась с серпантина в тумане. 
               
       Долго обе женщины сидели молча, каждая думая о чем-то своем. Мариам ощущала пустоту в своей душе. Давно надо было поведать правду племяннице. А Лейла была потрясена услышанным. Ее пронзила ужасная мысль.  Лейла закончила медицинское училище, но о проказе ее представления были очень туманными. На следующий день она украдкой, чтобы не пугать тетю, в 12-томнике малой медицинской энциклопедии нашла необходимую информацию.

      Без особого труда  она поставила диагноз самой себе. Вчера, переодеваясь ко сну, Лейла увидела на правом бедре странные узелки, сгруппированные в виде дуги. Да и слабость, озноб, головокружение к вечеру усилились. Там же в энциклопедии она прочитала статью о лепрозории, который находится в Синегорске, недалеко от  Черного моря, именно там она и родилась.

      Решение пришло внезапно
      
      Дольше обычного сжимала в объятиях перед сном Лейла свою тетю. 
Ани никак не хотела засыпать. И сказка была рассказана, и колыбельная спета, но сон не приходил. А Лейла была даже  рада этому. Она обнимала и целовала свою дочурку. Впитывала родные запахи ее волос и тельца. И только боялась разрыдаться.
Наконец реснички Ани стали надолго прикрывать глазки. И вот тяжелые веки, вздрогнув,  сомкнулись. Девочка пролепетала что-то сквозь сон.


      Лейла сидела у ее кроватки до полуночи. Потом тихонько вышла из комнаты. Взяла подготовленный рюкзачок с бельем и документами, надела спортивный костюм, подошла к двери тетиной комнаты, прислушалась - все спокойно. Тихо ступая по половицам, обходя скрипучие, она вышла из дома.


      Еще вчера она обследовала тропинки, которые ведут к серпантину. Начала спускаться, оступилась и   кубарем покатилась вниз. Когда падение завершилось, Лейла стряхнула с себя травинки, листочки и веточки. На щеке обнаружилась приличная царапина, болели локоть и плечо. Мозг предательски канючил: "Что ты затеяла! Вернись!" После первого несмелого шага вперед Лейла стала двигаться все решительнее и быстрее.


      Обычно в это время на шоссе очень мало машин. Но ей повезло: через полтора - два часа она уже была на Еревавнском вокзале. Купила билет до Краснодара. Правда, верхняя полка да еще и возле туалета. Но это не столь важно. До отхода поезда оставалось несколько часов. Хватит времени принять душ, собрать вещи, перекусить.


      Открыв дверь своей квартиры, Лейла действовала автоматически. Боялась остановиться. Произносила какие-то слова вслух, чтобы не задумываться, чтобы вообще не думать. Решение принято. Ничего уже не изменить.


      В поезде она не могла уснуть, в душном вагоне  сливались запахи выложенных пассажирами съестных запасов - курицы, вареных яиц, персиков, дынь - с запахами потных тел и носков, и назойливо лезли в ноздри.


      Рано утром следующего дня Лейла вышла на перрон Кубанской столицы. Раскаленные рельсы, асфальт и бетон не успели остыть за ночь и излучали тепло и свои особые запахи. Лейла без труда нашла автовокзал, отстояла огромную очередь и оказалось, что напрасно. Попасть напрямую в Синегорск можно с маленькой автостанции возле Кооперативного рынка.


      Теперь уже без приключений купила билет.
Торопиться некуда, в запасе больше 2 часов времени, можно пройтись по городу, в котором жили ее родители. Вот главная улица  - улица Красная. Достаточно широкая, с широким тротуаром. Но ее ширины явно не хватает для такого множества машин. Лейла влилась в поток людей, подчинясь ритму движения спешащих на работу краснодарцев.

 
      Вдруг она ощутила сильный аромат роз. Стала искать глазами букет цветов у прохожих. Оказалось, что она поравнялась с театром музыкальной комедии, протиснулась на противоположную сторону тротуара и вынырнула из людского потока. Перед театром увидела розарий, маленький фонтанчик и лавочки. Лейла подошла к лоточнице, купила мороженое, села у фонтанчика...


      Она была абсолютно уверена, что поступает правильно. Зачем ее любимому видеть, как болезнь уродует ее! Кроме этого, у ее дочери могла быть предрасположенность к лепре. А контакт с ней только ускорит  начало заболевания.


      Лейле было бесконечно жаль своих родных и себя. Она все время боялась расплакаться. Напротив на скамейку опустилась грузная женщина и стала бесцеремонно расспрашивать Лейлу, замужем ли она, есть ли у нее детки, где живут ее родители. Лейла сначала скупо отвечала на вопросы, но потом даже обрадовалась этому разговору, отвлеклась от своих горестных размышлений. Незаметно подошло время отправления автобуса, который целую вечность, плутая по узким улочкам, выезжал из города.
 

     Лейла смотрела в окно автобуса  на реку Кубань, с ее заросшими берегами, на пробегающие по железнодорожному полотну поезда, на "кукурузники", которые ждали заправки прежде, чем отправиться поработать  над сельхозугодьями, на стройные ряды подсолнухов, которые подставляли свои шляпки солнышку. Степь, ровная и скучная, лесополосы, вдоль дороги пирамидальные тополя.


      И вдруг на горизонте появились серо-голубые очертания гор - это было как спасение от безысходности. Появилась уверенность, что она вылечится и вернется домой.


      Городки и поселки сменяли друг друга, вот наконец и Холмский,поселок городского типа. На автостанции автобус стоял минут 15. И снова дорога. Теперь уже по улице Лесной в лес и горы. В автобусе стало пыльно, когда кончился асфальт. Бедненький старичок "ЛАЗ" кряхтел и переваливался с боку на бок. Водитель вел его осторожно и медленно, чтобы он не развалился на ухабах.


      Сердобольная соседка рассказала, как добраться до приемного покоя больницы.  Она пыталась подбодрить Лейлу:
     - Не надо бояться, просто надо выполнять все предписания врачей. А что больные такие уродливые, кто с культями вместо пальцев, или с лицом, покрытым рубцами и шрамами, так это не самое главное. Важно душу в чистоте сохранить. Эта болезнь хуже рака! За раковыми больными ухаживают родные, а здесь человека все чураются и боятся. Ты один. Но на самом деле Бог тебя выводит на общение с Собой. Лучше войти без руки или без ноги в Царствие Небесное, чем со здоровыми руками, ногами и красивым лицом идти прямо в ад.


      От этих слов Лейле стало еще страшнее. Когда она подошла к двери приемного покоя, ей казалось, что в ее голове раздаются треск и взрывы. Она открыла дверь в прохладное помещение, в ее глазах потемнело, она упала без чувств...


      Только через неделю несчастная женщина стала приходить в себя. Веки были такими тяжелыми, ее глаза не открывались, но она слышала, что происходит вокруг. Разговаривали два человека, которые были уверены, что Лейла вот-вот очнется.  Документов при ней не обнаружили (паспорт она разорвала и спустила в унитаз еще в поезде). Один из собеседников  предположил, что после такого обширного инсульта женщина может утратить не только речь, но и память. И опять Лейла окунулась во мрак.


      Теперь все чаще она стала приходить в себя. Пыталась произносить слова, но губы и язык ее не слушали. Правая сторона ее тела вообще не подавала признаков жизни. Ее стопы и кисти кололи булавкой, чувствительность в них отсутствовала полностью, но левой рукой и ногой она могла шевелить.


     Лейла с нетерпением ждала очередного большого обхода. Когда команда медиков подошла к ее кровати, над ней склонился седой профессор:

     - Ну что, милочка, так и не вспомнила, как тебя зовут? - Лейла промолчала, - ну вот что я тебе скажу, при желании ты обязательно поднимешься и будешь ходить. И говорить тоже. Только надо очень хотеть этого.


И обернувшись к лечащему врачу, бросил как бы между прочим:
     -Дайте этой красавице имя. Не может же человек жить без имени! Людмилой, что ли назовите. Вот и будет Милой или Люсей, как ей больше понравится. 


      Лейла упорно работала над собой. Слушала врачей, принимала горы таблеток, ходила на все процедуры. Теперь ее звали Людмилой, Люсей, и только профессор неизменно звал ее Милочкой. Она продолжала упорно молчать, когда ее расспрашивали о семье, говорила, что ничего не помнит.
      

      Постепенно речь восстанавливалась, но голос был чужим, мышцы стали слушать приказы мозга и кое-как выполнять их. И лицо оставалось чужим, а рецепторы в стопах и кистях, казалось, атрофировались полностью. Лейла все время боялась, что она обожжет руки кипятком и не почувствует этого.


      Лепрозорий расположился в очень красивой гористой местности, почти сплошь покрытой лиственным лесом, среди первозданной природы, где некогда размещался черкесский аул. Лейла могла часами бродить между деревьев, слушать шелест их листвы и журчание горной речушки. Ей было так приятно предаваться воспоминаниям о своей былой жизни. Частенько к этим звукам в ее сознании присоединялся теплый, мягкий, слегка приглушенный звук дудука. В такие минуты у Лейлы возникало ощущение покоя и умиротворенности.


      На лечение Лейлы ушло очень много времени. И вот однажды доктор сообщил, что у нее более года не определяются микобактерии, что теперь она точно не может заражать окружающих, поэтому ее переводят на амбулаторный режим. Он также сказал ей, что она умница, не запустила болезнь, вовремя приехала в Синегорск. Ей периодически надо будет проходить обследование, чтобы вовремя возобновить лечение, если в этом появится необходимость.


      Так как Лейле было некуда ехать, главный врач разрешил ей остаться на "больном дворе". Он предложил ей помогать медперсоналу в уходе за больными, которых становилось с каждым годом все меньше (методы лечения проказы стали эффективными, число заболевших и самих лепрозориев резко сократилось).


      Кроме Лейлы некуда  податься и Ирине, у которой не было бровей и ресниц, на лице застыла "львиная маска", часть пальцев на ногах превратилась в культи. Ирина пряталась здесь не от болезни, а от людей, которые боялись ее, поэтому часто проклинали. Слишком поздно ей поставили диагноз, неправильно лечили. А она отмирала по частям, заживо гнила.


      Сегодня Лейла дольше обычного задержалась под ивами у горной речушки. Она вспоминала тот день, когда решилась на побег. Сидела на лавочке, смотрела на воду и миллионный раз повторяла, как молитву, строки своей записки, оставленной Ашоту много лет назад: "Когда я думаю о нас с тобой, вокруг меня начинает струиться свет. Он постепенно материализуется, превращаясь сначала в глаза, которые упиваются увиденным, потом в губы, которые жадно тянутся  друг к другу и сливаются в сладком долгом поцелуе, а потом в тела,  которые растворяются в друг друге. Звучат фанфары, потом скрипки. Души трепещут и летят ввысь. Оказавшись в нирване, они парят. И уже сразу начинают изнывать от жажды новой встречи, от желания испытывать это сладострастие снова  и снова"...


      Лейла не могла представить, какой стала ее любимая дочурка, как теперь живет Ашот, жива ли тетя Мариам.  Душа рвалась на части, сердце изнывало от боли.


      Ладно, надо возвращаться. Главврач просил зачем-то зайти к нему перед обедом. Пытаясь отогнать от себя горестные мысли, Лейла вскинула голову, ее смоляные волосы с серебринками седины рассыпались по плечам. Правая сторона ее лица выражала постоянную грусть и тоску  Люси. А с левая сторона лица принадлежала по-прежнему Лейле.


      В приемной главного ей сказали, что он ее уже заждался. Она рывком открыла дверь, вошла в кабинет. Жалюзи закрывали окна до половины. После яркого освещения глаза никак не могли привыкнуть к полумраку. Девушка, сидящая в кресле в углу кабинета, резко встала, вплотную подошла к Лейле и крепко сжала в своих объятьях:
        - Мамочка, наконец-то мы с папой нашли тебя!