Не люблю такую погоду. Терпеть не могу, честно. Когда солнце и голубое небо, мне легче. А когда так пасмурно и хмуро... Кажется, что тучи в моей душе тоже выползают из всех уголков, откликаясь на ненастье. И снаружи, и внутри становится так сумрачно, сыро, холодно... тоскливо. Когда ненастье у тебя в душе, это ещё более тоскливо, чем когда ты сам шагаешь под редким осенним дождиком.
Вот и сейчас я едва не дрожу от холода. Сильный ветер бросает мокрый снег прямо в лицо. Перчатки промокли, отжимать можно, руки закоченели, пуховик тоже весь сырой. Небо серое и туманное. Такая же противная хмарь – моё настроение. Сил совсем нет. Рюкзак такой тяжёлый, что каждые пятьдесят метров мне хочется бросить его уже и идти налегке. Так бы и поступила, но он немного греет спину, и я тащу его дальше.
А иду пешком я, собственно, потому, что в автобус не вместиться. Рядом на дороге полусонно мигают фарами стоящие в пробке машины. Эх, там, внутри, тепло. Хотя изнывать от духоты в салоне автомобиля, наверное, немногим лучше.
А у меня нет ни машины, ни охоты толкаться в переполненном транспорте. Вот и бреду в гордом одиночестве. После пар все ушли на остановку, ведь дожидаться медленно ползущих автобусов в теплой компании гораздо интереснее. А я... А мне было слишком грустно, вот и топаю в свою норку на другом конце города. Кстати, ходьба – неплохой способ справиться с унынием, попробуйте.
До моей норки оставалось всего ничего, квартала три, да жиденький сквер. Под сенью облетевших тополей – никого. Только на лавочке сидит какой-то человек. Правильно, в такую непогоду надо дома сидеть, телевизор смотреть, как говорил кот Матроскин, или в пробках стоять.
Как же холодно. Ничего, дома меня ждёт горячая ванна и чай. Только интернета нет – трафик ещё утром закончился, но ничего, переживём. Главное – горячая вода есть...
Но когда я проходила мимо лавочки, я всё-таки не удержалась и окинула взглядом того человека, который, как и я, бродит по городу в такую распогодицу. И остолбенела.
Каштановые волнистые волосы, на левой руке – тонкий бледно-коричневый браслет. Незнакомец запахивается в какое-то подобие плаща, пытается согреть дыханием озябшие руки. Прямо вылитый...
Не думать! Только не вспоминать!
Но ноги против воли сами делают шаги навстречу.
Боже мой! Волосы! Только издали кажется, что они каштановые! А на самом деле – каждая прядка своего цвета, своего оттенка! Тёмно-рыжие, ореховые, русые, тёмные, медовые – не перечислить!
Неужели чей-то розыгрыш? Но я никому не показывала свои рукописи, кто мог узнать и так точно воспроизвести моего собственного персонажа? Да и... да и про браслет я нигде не успела написать! Я схожу с ума? Я заболела?
- Джат? – охрипшим голосом спрашиваю я.
Джат поднял на меня глаза. Медово-карие, как я и писала. Сердце сжалось.
- Я... Я нашёл тебя, нашёл тебя... Богиня... – пробормотал он.
Мне ничего не оставалось.
- Вставай. Пойдём домой. – сказала я.
Джат послушно встал и побрёл за мной.
Первым делом после того, как запереть дверь, я поставила чайник и нашла на полке градусник. Если я простудилась и мне всё это привиделось...
Тридцать шесть и шесть. Не привиделось. Температуры нет, но передо мной на табуретке сидит тот, с кем я неисчислимое количество раз разговаривала мысленно. Тот, чью судьбу я множество раз перекраивала и переписывала. Мой персонаж. Моя фантазия, если хотите.
Джат, он же Джокер, странствующий фокусник, а на самом деле волшебник, сын Лесной феи. Один из главных героев повести, которую я так и не дописала.
Я была совершенно сбита с толку.
Засвистел чайник. Налила чай в две больших кружки, недолго думая, поставила на стол ещё и баночку с мёдом. Джат его любит.
К моему удивлению, Джат даже не притронулся к мёду.
- Богиня...
- Стоп! Почему ты называешь меня богиней? – возмутилась я.
- Как нам ещё называть тебя? Ты ведь создала наш мир. – тихо улыбнулся Джат и начал греть ладони о бока кружки. Я невольно отметила этот жест. Об этом я тоже не успела написать. Всё чудастей и чудастей...
- Не создала, а только придумала.
- Только придумала... – эхом отозвался мой гость. – Придумала всё: нашу землю, нашу историю. Нас самих, наши судьбы. В твоих руках – будущее и прошлое нашего мира. Захочешь переписать историю – всё в твоих руках. Захочешь переиначить карту мира, поменять местами Восточные горы и Туманное море – всё свершиться в мгновение ока. Вздумается тебе – призовёшь урожай или жестокие ветра, вечную зиму или ласковое лето. Ты можешь лишь напряжением воли населить наши земли грифонами, а нас самих забросить далеко в горы – и мы даже воспротивиться не сможем. Ты – наша богиня, ты – наша создательница.
Я слушала его триаду, как заворожённая. Возражать было нечего. Да, я на досуге придумала своё сказочное королевство. И, каюсь, жителей. И сюжет какой-то намечался...
- И зачем ты пришёл ко мне... и как... в моё жилище богов? – не удержалась от вопроса я.
- Наш мир гибнет. – коротко сказал Джат и посмотрел на меня. Никогда не видела таких грустных глаз.
В сердце что-то сжалось и ухнуло вниз. Мой мир... погибает?
- Наш мир гибнет. Застывает, как вода в реке осеню. Становится неподвижным. Стирается. Пропадает. Покрывается пылью. Леса и море умирают. Сначала высыхают, потом рассыпаются. Деревья становятся пеплом. А море... оно взрывается тысячами кристаллов. Которые потом исчезают в никуда. Все жители в страхе бегут. А всё остальное... просто исчезает. Было – и нет. Только белый туман. Зайдёшь туда – пропадёшь, ещё никто не вернулся.
Я замерла, сжимая ручку кружки. Негромкий голос гостя был очень страшным. Мне хотелось зажать руками уши, но я не могла пошевелиться. Перед глазами стояли пугающие картины. Я словно сама видела, как море, удивительное и прекрасное Туманное море сначала выцветает, становится бледным карандашным рисунком, а потом застывает, превращается в ненужную декорацию. Как трескается и рассыпается на миллиарды маленьких песчинок, острых, как осколки стекла. Джат продолжал.
- Одним из первых пропал Перевал у Трёхглавой горы. Между двумя великими долинами прекратилось сообщение. Даже грифы и горные грифоны боятся перелетать хребет. Ты знаешь, что это значит. Прекрасно знаешь. – Джат перевёл дух. - В Итиле собрался Совет. Они, впервые за всю нашу историю, совершенно не знали, что делать.
Я затаила дыхание. Джат прямо смотрел на меня.
- Спаси наш мир, богиня. Тебе одной это под силу. Только ты способна это сделать.
- Как? – я едва не плакала. – Как я могу спасти? Я не великий герой, не волшебник!
- Ты можешь послать нам волшебное средство, или наделить кого-то из нас великой силой... ты даже можешь переписать нашу историю! – Джат от волнения привстал. – Ты – всемогущая! Ты начала создавать наш мир, но не закончила – бросила, и он, не закреплённый концом истории, начинает стираться! Прошу, - он вдруг встал передо мной на колени, - допиши нашу историю! И наш мир продолжит жить, сам, уже без твоего вмешательства. Прошу тебя, - он склонил лохматую разноцветную голову, - все тебя просят. Весь Совет, все те, кто уцелел, все те, кто ещё не стёрся, не пропал! Ты создала нам дом, жизнь. Мы не хотим это терять. Боги должны быть ответственны за тех, кого создали.
По моим щекам катились слёзы.
- Я не могу! Я не могу! – повторяла я. Глаза жгло. – Ты думаешь, это так просто? Я тоже человек! Я не бог! Не создатель! У меня тоже есть дела – я поступила в ВУЗ, у меня сессия, свои проблемы! И вообще... всё это – ребячество! У меня нет на это времени! – я не знала, что ещё сказать. – Думаешь, это так просто! Это, по правде, очень больно – не давать ход истории! Когда она сидит внутри тебя, грызёт, рвется, пытается всеми силами выбраться наружу! Знаешь, как это тяжело – писать? Сидеть над пустым листком и плакать от отчаяния, когда не можешь выдавить ни слова? Или трясти онемевшей рукой, потому что слова льются слишком быстро? Или судорожно пытаться понять, о чем вообще лекция, когда внезапно понял, ЧТО должно случиться в вашей истории, чтобы всего двое человек случайно встретились? Нет, это слишком муторно и сложно. Это не для меня.
- Понял. – тихо ответил Джат. А в его всегда весёлых глазах погасла надежда. Или её там с самого начала не было?
Джат махом допил чай и ушёл в соседнюю комнату. Я утёрла слёзы. Носить это в себе много месяцев и не знать, кому выговориться – тяжело. И признаться самой себе – ещё тяжелее. Но если бы я не вычеркнула этот мир из своей жизни, не смогла бы нормально жить, наверное. Надеюсь, это правильное решение.
Я домыла посуду, когда в комнаты снова вошёл Джат с пухлым блокнотом в руках.
- Это наша история? – я кивнула. В этот блокнот я записывала всё, что знала о Пятисветном мире. – Забавно. Вот как ты выглядишь, Книга Судеб... – протянул Джат. – А мы думали, что она храниться в обители богов за семью печатями. Что на чёрных, как ночное море, страницах чистым золотом написано всё, что есть сущего и незримого. Что тот, кто возьмёт её в руки, решит судьбу мира. – и Джат с горькой улыбкой положил пухлый блокнот на стол. Потом устроился в кресле.
Мда... Великая Книга Судеб оказалась исписанным блокнотом, обитель богов – старенькой трёхкомнатной квартиркой, а сама богиня – замёрзшей заплаканной студенткой.
- Погоди, - я шмыгнула красным носом. Любопытство взяло своё, - а как ты попал сюда? В смысле, в наш мир?
- Сокровище Северного Ордена. Магистр сказал, что ради конца света не жалко использовать их великую реликвию. А ещё вот. – и Джат покачал на серебристой цепочке крошечный флакон.
Я кошкой подскочила к нему и вырвала цепочку из рук. Так и есть! Маленький хрустальный пузырёк, наполненный звёздным светом! И тонкая гравировка на серебряных полосках, оплетающих сосуд!
- Талисман Иэллен, разгоняющий тьму! Погоди, она же должна была отдать его Трувору! Откуда он у тебя? – я накинулась с расспросами на Джата.
- Когда Перевал закрылся, а точнее, пропал, Трувор был на той стороне хребта.
- А Северный Орден? Они бы в жизни не отдали что-либо из своих сокровищ!
- Ты покинула нас. Что нам оставалось делать? – потерянно ответил мой гость.
Меня отчего-то взяла злость. Я ведь давно отказалась от Пятисветного мира, но самоуправство персонажей почему-то задело меня. В моей блестящей сюжетной линии всё было совершенно по-другому!
Или мне только казалось, что я отказалась?
Рука сама потянулась к оставленному на столе блокноту. Я раскрыла его где-то посередине. Исписанные неровными строчками страницы, первые наброски карты. На следующем развороте - большой портрет Джата и Трувора. Там они улыбались. Я ещё раскрасила цветными карандашами их глаза.
Я вспомнила, как счастлива была, когда писала всё это. Мне было так интересно – выдумать персонажа, наделить его какими-то качествами и отпустить. Понаблюдать, как он себя поведёт. Или нескольких. Тогда меня это так захватило...
Мне вдруг показалось, что по ту сторону страницы на меня смотрела я, только полгода назад. Не измученная осенней хандрой и постоянной простудой, полная сил и гармонии. А сейчас мне словно чего-то не хватало.
- Джат, а где ты был, когда всё это... началось?
- В Каменном городе, богиня. Только приехал.
Эх, через неделю он бы снова встретился со своей сестрой-двойняшкой. Флиата стала бы к тому времени Ореховой феей. Их мама ведь была Лесной феей, кажется. Флиата. Какое красивое и нежное имя. Помню, как его придумывала. Хотелось, чтобы оно напоминало шелест листвы.
А ещё через месяц... жаль, до тех событий я не успела дописать. Только наброски, и те только мысленные.
Я оглянулась на Джата. Он застыл в кресле, слово статуя. Неподвижный. Неживой словно. Карандашный набросок. Бумажка.
- Я согласна. Я допишу. В конце концов, завтра суббота, день свободный...
Джат, словно не веря, обернулся ко мне. Хотел что-то сказать, но промолчал. Потом встал из кресла и вдруг поклонился мне в пояс.
Я уже не обращала на него внимания. Нерешительно перелистнула блокнот на чистый лист. Схватила первую попавшуюся ручку.
Первая буква была красивая, с завитушками. А дальше... меня понесло. Слова лились быстрым потоком. За минуту я исписала весь лист. Потом кончилась ручка. Пришлось срочно исать другую. Нашла карандаш – пока сгодиться. Надо успеть всё записать, пока есть вдохновение.
И я писала, писала, писала. Неровными, непонятными никому, кроме меня, буквами. Захлёбывалась словами. Трясла рукой, разминала пальцы. Но писала.
Казалось, всё исчезло. И сырая хмарь за окном, и даже моя маленькая квартирка. А ещё было так легко, так свободно и хорошо, словно с меня сгрузили мешки с цементом, которые я всё время зачем-то таскала на своей спине.
Краем глаза я заметила, что Джат оживает на глазах, становится ярче и объёмнее, что ли. Наконец он сел за соседний стул и придвинул к себе открытую баночку с мёдом.
- Держи! – я пододвинула к нему цепочку с талисманом. – Пригодится для обратного пути!
Рот Джата был занят, поэтому он ничего не успел ответить. Только схватил серебристую цепочку.
- Смотри только, никому не рассказывай, что видел! – напутствовала я его на прощание. Негоже жителям Пятисветного мира знать, каков на самом деле был их создатель.
Я продолжала писать и поэтому пропустила момент, когда Джат замер, словно вслушиваясь в далёкую песню, а потом начал пропадать, как утренний туман.
Дел было множество. Надо дописать историю, а ещё изменить судьбы некоторых персонажей. Того же Трувора. Сделать их истории менее трагичными. Всё-таки, я их создатель. Не хочу, чтобы мои творения были несчастными.
Я писала и писала... А перед глазами стояли мои родные персонажи.
Зеленоглазый воинственный Трувор, искатель приключений. Нежная, но решительная фея Флиата. Своенравная, но добрая Иэллен, чудесная травница и шутница, каких поискать. И широко улыбающийся Джат с хитринкой в карих глазах.
...Предыдущий месяц был просто сумасшедшим.
Я закрыла сессию. Вовремя, как не странно, и весьма неплохо. В перерывах между лекциями набрасывала линии сюжета. Целыми кусками идеи всплывали в моей памяти, будто за то время, пока я гнала все мысли о моей сказке, они ждали своего часа и накапливались, накапливались... Дома готовилась к зачётам и печатала на своём ноутбуке уже написанное. Редактировала, правила, дополняла. Подруга заметила мои старания и посоветовала потом поучаствовать в каком-нибудь конкурсе – вдруг напечатают? Я пока так далеко не заглядывала, но почитать ей не давала даже начало. А то вдруг ей не понравится, а мне охоту отобьёт? Достаточно, Пятисветный мир однажды уже чудом избежал падения за грань... Подруга согласилась, но теперь поддерживала меня всеми силами и изнывала от любопытства.
Джата я больше не встречала. Я так и не разобралась, привиделся ли он мне или всё было на самом деле. Не могла же я в одиночку умять целую баночку мёда всего за один вечер? Да и пальцы до сих пор помнят холодные серебряные полоски, оплетающие талисман Иэллен. Правда, иногда Джат мне снится. Он улыбается, что-то рассказывает. Как только мне стоит проснуться, всё, о чём мы с ним болтали, забывается.
Часто мне хочется как-нибудь «нырнуть» в свой Пятисветный мир, пожить там хотя бы недельку, но не как всемогущему божеству, а как обычному человеку. Посмотреть своими глазами на Туманное море и Восточные горы, побродить по улочкам столицы и Каменного города, увидеть Перевал и Трёхглавую гору. Но сначала надо дописать всё, завершить историю.Чтобы она стала самостоятельной, оторвалась от моей воли, как спелое яблоко от ветки. И не пропала больше, а жила дальше. А уж потом выбрать день, сесть в кресло со своей книгой и кружечкой чая, и перечитать всё с самого начала. И снова повстречать Джата, и всех-всех-всех.
Скучаю по ним.