«Вообще, странно так получилось, - размышлял человек в круглых очках, глядя на магнит карлика с головой на пружинке. По идее авторов этого пластмассового предмета интерьера, тощий подвешенный улыбающийся анорексик должен был при открытии холодильника осуждающе мотать головой, но вместо этого он, казалось, радостно кивал. Но сейчас человеку в круглых очках казалось, что неживой предмет смеётся над ним. – Почему нельзя было сразу сознаться? Разошлись бы спокойно в разные стороны, и дело с концом. А из-за неё теперь такие проблемы…»
Магнитик достал, а потому был сброшен с холодильника и нетерпеливо расколот ножкой кухонного табурета. Очки с последним ударом соскочили с носа и разбились о кафель вслед за магнитом.
- Проклятье, какого чёрта? – человек обратно плюхнулся на своё место.
На плоской столовой тарелке тлела сигарета. Очередная, которую человек, уйдя в размышления, просто не успел выкурить. И взгляд, уже полуслепой, скользнул по своеобразной пепельнице. И его вновь выдернуло за затылок в раздумья, да так, что аж в глазах потемнело на мгновение, а затем мир обрёл краски, ярче обыкновенного.
«Она всегда любила серый. Он предназначается ей по природе. Какие волосы у неё роскошные, цвета сброшенного с сигареты пепла. Возможно, поэтому она любит и клубы табачного дыма, и грязные пепельницы, раскиданные по всему дому. И пыль копит на полках, шкафах, и особенно сильно боится трогать её, чтобы не нарушить идеальный тонкий, легкий серовато-белый покров. Чудачка... Да как меня угораздило в такую влюбиться? В эти бесконечные несуразные сочетания в одежде спортивного и строгого стиля? Они всегда смущали меня. Стыдно было выходить на улицу, но вместе с тем… Во время любой прогулки с ней, каждый ощущает себя живым, - человек уныло подпёр рукой щеку. – Надо прогуляться, подышать».
На улице было душно и мерзко: ни вдохнуть, ни выдохнуть - воздух, будто спрессован. Выступившие капельки пота стали раздражать человека. Когда они стали скатываться по вискам, спине и шее, человек не выдержал и выругался на себя, погоду, день, страну и каждого проходящего. Лучше не стало, напротив, из-за этого разболелась голова и защемило в грудной клетке. Пришлось вернуться назад, на кухню, к холодильнику и разбитым очкам.
«Может быть, она не любила меня? – человек поднял с пола оправу и нацепил себе на нос. Не разбившееся стекло он выдавил большим пальцем на тарелку. – Что ж, пойду, спрошу у неё».
- Ты убил её, – голос в голове, знакомый, вязкий как кисель, и такой же розовый, остановил человека возле двери. – И, да, говори о ней в прошедшем времени. Не смей осквернять её своими мыслями.
- Чей же это такой до боли знакомый..?
Не обращая внимания на соседние мысли, голос продолжил: «Ты же болен. Запил, вылетел с работы. Бил её, - голос вскрикнул. - Бил, да-да, за то, что деньги не приносила тебе. Она сбежать пыталась, и не раз. Но ты её возвращал. Силой».
- Мама, - беззвучный крик вылетел из груди человека. - Мамочка, зачем ругаешься? Я же не специально, она же уйти могла, я всё делал, чтобы с нею быть, а она только и делала, что пилила. Мама, не ругайся, я так скучаю.
Голос не слышал просьбу человека: «Ты же сам сейчас продал её соседу за бутылку.
- Нет, мама, она изменила мне сама…
- Молчать! Ты – отвратителен. Посмотри, что ты с ней сделал!
- Я теперь не хочу идти туда. Не заставляй, мамочка, пожалуйста.
- Ты же сам хотел узнать у неё, любила ли она тебя. Посмотри на неё, посмотри.
И человек пошёл в спальню. Чтобы подойти к кровати, надо было перешагнуть труп соседа, заколотого ножом. Рукоять нелепо торчала из спины, как какой-то плавник.
- Смотри на неё, - голос, похоже, ликовал. А человек впервые увидел жену в другом свете. Не в силах взглянуть на тело, он подошёл сначала к фотографии. На ней девушка выглядела несчастной, сильно похудевшей и очень уставшей. – Вспоминаешь, где это вы?
- Да, - человек нашёл в себе смелость и посмотрел на мертвую девушку. Пепел волос потемнел от крови. Рядом с головой лежала её любимая громадная пепельница из тяжелого хрусталя. Жена была не похожа на ту девушку, что видел, чувствовал и ревновал человек. Вместо радости, счастья, от неё исходила безысходность. – Я помню, где была сделана фотография. На твоих, мама, похоронах, - человека, как молнией, осенило. - Это же ты во всём виновата. Гляди, папа умер, а ты мне рюмку протянула. Она опустела, а ты вновь её наполнила. Ну да, именно так, ты толкнула меня к этому. И это ты виновата в её смерти. Кто удерживал её, мама?
- К рюмке ты бы и сам пришёл рано или поздно. Так что тут не моя вина, точно. А если бы ты упустил ту, что любила тебя, стал бы окончательным неудачником. Но каким идиотом надо было быть, чтобы запугивать девочку и избивать?
- Ты сама мне так сказала делать!
- Врёшь. Я твоя мама, а мама плохого совета не даст.
- Это ты во всем виновата. Ты мне не говорила искать новую работу после увольнения. Ты говорила всегда, что я достоин большего, и за мной должны очереди выстраиваться. Ты жива была. Жива, слышишь. И не говорила мне, не открывала глаза на то, как всё плохо было. И не показала мне её такой, какой она стала. Ничего не делала, лишь рюмку наполняла. Ничего. Ничего. А потом ты ушла, и я сам наполнил новую рюмку.
- А потом - по накатанной. – голос усмехнулся. - Не вини во всём мать, неблагодарный сынишка. Ты сам должен был управлять своей жизнью, не выполнять одни лишь указания! Виноват во всём ты. Да, и никто другой. Посмотри, до какого кошмара ты довёл квартиру, жену - свою жизнь!
- Вот, значит, как? Квартира на первом месте? Она тебе важнее меня? Я всегда это знал. Это ты во всём виновата, ты.
- Ты слишком болен, - заключил голос и растворился в воздухе.
Человек присел на кровать и погладил волосы любимой: «Дорогая, я не хотел, это мама виновата, прости меня, прости», - он заплакал.