1. В ГИБДД, масштаба областного, пришёл пакет, а в нём, квитанции согласно,
приказ министра МВД был запечатан. Сначала испугались и решили не
вскрывать, мол нам, в трудах великих наших, был недосуг взглянуть,
что Бог повелевал бумагой этой, ну кто ж поручится башкой своей квадратной,
что документом сим, не сокращался штат, не расширялся круг заботы,
не запрещалась вольность та иль та. Но, на день сороковой, боясь,
молясь, глаза закрыв руками, пакет тот вскрыли и мог читать который,
прочитал:
ПРИКАЗ
Вх. № 1000000000 от 33.02.17.
Бумагой этой я повелеваю не брать, чтоб больше ни-ни-ни.
Министр. Такой-то. Подпись. Две печати.
Молчали долго, в ярости тряслись и думали, что всё беда настала ,
её ни с чем на свете не сравнить, и грохнись на Москву метеорит
сильней тунгусского в пять раз, беда такая с нынешней бедой
цветочком бы казалась. На день сороковой, сравнив свой курс с движеньем
сил ГИБДД по всей стране огромной, отправили записку в главк:
ЗАПИСКА.
Вх. № 0 от 00.00.00.
В связи с приказом № 1000000000 от 33.02.17. скажите
нам, работникам всех жезлов по всем дорогам РФ, как "Мерседесы"
нам теперь купить, на что теперь мы будем строить виллы у моря
синего в три этажа и в два у океана, а главное, а главное
скажите нам, как чемоданы вверх переправлять да не пустыми?
Что в них положить, чтоб наложить до верха? Аккумулировать
как должны мы то, что помещаем в кладь? Откуда бедным брать нам
знаки эти? Из воздуха, индусы как, не сможем мы
извлечь сии предметы, не обучались мы такому мастерству,
подобно ФСБ.
Коллектив ГИБДД. Без имён. Без подписей. Без печати.
Сначала думали, что всех перестреляют. Оставят может для допроса
двух ребят и то навряд ли. А многие бежать на Украину собрались,
мол там всех приютят, всех обогреют и дадут. Бежать в Америку не многим
захотелось, по карте выходило далеко. На день сороковой опять пришёл пакет с
приказом. Решили вскрыть и не читая разбежаться сразу. Но
против был курсант один, он был без опыта и денег, и убежать
не знал ещё куды, а главное не понимал зачем. Бывают и такие, в семье правопорядка нашей,
не без урода ведь. Так вот оставшийся, когда открыв пакет все убежали
в даль, приказ прочёл и удивился дюже:
ПРИКАЗ
Вх.№ 1000000001 от 38.07.17.
Бумагой данной и прочтя записку Вашу № 0 от 00.00.00.
велю такое, чтоб не очень было. Стесняйтесь, малость хоть.
Министр. Такой-то. Подпись. Три печати.
Дней через сорок всех, сбежавших прочь и далеко, оповестив о радости
нагрянувшей на них с приказом новым, собрали в кучу и вручив с подсветкой
жезлы, пустили на дороги дорогих. Там глянь, туды взгляни, направо
посмотри, они стоят. И прочно.
2.Купи побольше! Больше покупай!"
Стал деньги собирать,
"А где же люди?"
3. "Нет денег! Денег нет орёте!
А воровать придумано зачем?"
4. Тебя люблю!
И верить ты должна.
5. У сторожа изъяли палку,
Он бить прохожих не хотел.
6. Прости любимая, прости!
Мне ныне помирать,
А я опять напился.
7. Могу не пить,
Но водку принесите.
8. Зачем нам девки,
Если есть футбол.
9. "Не уходи!" сказали
И ушли.
10. Люблю Наташку!
Говорят не надо.
Кого же слушать?
11. Давали всем, а получил один.
Теперь не знают, что отдать народу.
12. Я написал!
Читать отдать кому?
13. Приняли сторожа на пост. Оклад отдали сразу, наперёд. Вручили премию, чтоб
было жить не трудно. И грамоту начальник написал душевно. Ведь надо ж
подбодрить людя на новом месте, а как иначе, писал скрепя пером и думал шеф. Затем решился и глаза зажмурив, своею ручкой, подписал приказ сурьёзный, чтоб дали и жильё. А где же ночевать тому кто на посту в ночи стоять-то будет?
Добро нажитое, за годы долгие, теперь стеречь он будет и исправно, и на совесть. Умрёт, но отпугнёт воров коль те задумают забраться на объект, когда луна светить не будет, чтоб унести побольше всякого добра. А тот
скотина, новый сторож кто вонючий, в ночь первую обворовал два склада. Хотел и
третий, но не хватило нужных сил на это. Не рассчитал подлец возможности свои.
Нашли его среди мешков, без счёта, что валялись рядом, с добром другим при нём, в дыре забора. Устал и завалился в сон тварюга, не завершив дел сатанинских, сволочь.
Теперь жалеет, что не тренировался. Поверил в Бога и молиться начал. О чём
не говорит. Начальник пьёт беседуя с собою, и материт башку свою за то, что под овечьей белой
шкурой не разглядела та волчару ненасытного. А их ведь сколько не корми...
...хоть даже салом и урюком хоть.
14. Случилось так, что написал поэт поэму, писатель написал роман. Когда утихла радость, оба стали ждать, что скоро-скоро, вот-вот-вот, к ним критик прибежит, весь запотевший от волненья,
прочтёт их перлы и восхвалит талантливых за труд, и мир
попросит этим восхититься. Чтоб как Шекспира и Толстого, а то и где, и чуть побольше даже, хвали их от моря и до моря, от океяна до другого, плеща руками и крича, что их не превзойти уже от ныне, какому-то другому людю, как не старайся, как не убивайся, как не планируй козни сотворить чтоб день такой на свет не заявился. Вот так-то. Но критик тот влюбился в водку и довольно сильно, беда ещё и
в том была сильна , что пил он не один, а с всей братвой из критиков в стране. Они не пьют одни в пустой квартире и в полной темноте, им нужен мат и танцы, и запев.
А пьют они подолгу и помногу и в это время нет, они уже не критикуют, им некогда бездельем заниматься, когда другие налились дела, теперь
хоть вешай их на первом же суку, хоть всех подряд перестреляй, хоть головы у каждого сруби калёным топором. Ни то, ни сё, ни третье не поможет. Не сжечь в печи, что написал писатель и не сгорит в ней труд поэта. Комиссия от разных министерств, культуры тоже, назначенная аш главой правительства России, всё изучив, такое подтвердила и подписала акт, на самой белой, что есть у нас в стране, доставшейся от финнов, бумаге, с названием кратким и понятным даже для непонимающих, таком "О не горении трудов бумажных в огне отечественном" и пропечатала сей важный государству документ в двух независимых от всех людей газетах: "Свободу слову" и "Не пейте черти Христа ради". Но не сильно доверяя изданиям таким печатным, комиссия сия, прозаседав четырнадцать ночей, решила до народа довести подписанный ей акт, по телевизору дебатами, по радио призывами и стограммыми через интернет. Но всё, что накарябано исчезнет в никуда, как в бездну нашей без конца вселенной, как в грязный унитаз общественного места,
не прикоснись к труду писавших, любой, хоть пусть и сильно пьяный, Белинскому подобный, критик.
15. Чиновник маленький пришёл к большому с просьбой и прошептал заветную мечту
свою, мол научи как красть,
чтоб это по понятиям всё было, а не "тяп-ляп", как вон у тех кто в тюрьмы угодил, чтоб всё по совести,
по ней происходило, а не куда кривая завернёт случайно.
Кто старше, важно помолчав, ответил крохе так:
- Скажу, скажу, не за спасибо только ради, а за означенную мною цену, которую вот здесь я тайно написал. Дают тебе с бюджета сумму,
скажем эн. Ты не тушуйся, процентов десять там твои, они уже заложены
в расходах. По божески всё это, со времён Мамая. Никто и не заметит, и
искать не будет. Никогда. Закон такой у нас давно в странен завёлся. Все, и проверяет кто и кто державой правит, все знают, что в этом нет беды, а ежели б медали, а я надеюсь это скоро будет, осмелились давать такие: " Он не ворует первой степени", "Он не ворует второй степени", "Он не ворует третьей степени", то б дали с музыкой такую за такое и третьей степени, поверь, была б она. Не жадничай, и с радостью большой в душе, процента
три начальнику отдай. Так надо. Так спокойней. Ведь он не видит и
не слышит ничего. А это денег стоит. Понял?
- А если двадцать мне забрать с корзины, можно?-сказал и притаился тот кто
младше-Могу ли я такое совершить? Ну скажем так, случайно.
- Ну почему ж нельзя и двадцать можно. Процентов пять начальнику отдай и
аудит тому кто провести затеет, дай не скупясь ещё до их проверки тоже.
Да осторожней будь, молчи со всеми, скажи им всем, что ты глухонемой, не в первом случае ведь будешь
находиться, чуть-чуть остерегайся. Хотя за двадцать не посадят никогда, да и кричать, поверь, ни кто не станет, им легче взять, чем дым-то разводить, но осторожней всё же будь.
Так надо. Так спокойней. Понял?
- Да понял Вас, а как же не понять такое, всё просто и наглядно в этом деле.
А вот вопрос возник, скажите прямо мне учитель, медаль второй бы степени
досталась мне, затей я провести труды такие. А?
- Не первой же тебе подлец давать за это!- был старший сильно возмущён.
- А тридцать мне процентов как забрать, возможно ли такое?-не унимался
тот кто младше-Ну научи пожалуйста меня. Я буду рад учению такому, а как
благодарить теперь я знаю, сумею я, сумею я, такое совершать. Хочу такого!
Тридцать мне под силу будет и я не надорвусь. Ручаюсь!
- Ты глуп пока, а потому и младше. Что тридцать и процентов больше, то это
в ведение моём, то это вотчина моя, а ты ступай и обучайся делу,с которым
суслик познакомил я тебя. Не гавкай и хвостом тут не виляй, а то и от
того чему поведал я, отлучим быстро и в тюрьму сдадим, не нарушалась чтоб
статистика у нас борьбы с ворами третьих степеней. Ступай же вон и быстро.
Уйдя от старшего чиновник младший плакал и клял несправедливость на земле, судьбу которая к нему не развернулась передом как
надо, а стала боком, больше даже задом, а он хотел и мог бы унести и вынести всего гораздо больше. Когда ему позволят брать десятков пять процентов? Когда? Ведь жизнь-то коротка, бюджеты тут не очень, немедленно и сразу надо брать, но не дают. Собаки! Не дают! Как быть ему теперь? Как быть? Вот в чём вопрос!
16. Какой-то модный магазин. К витрине двое подошли и огляделись.
- Иван гляди как дорого у них! Я б их сучар, за ценники такие, корявой
палкой перебил бы всех, хозяина, раскормленную гниду, я б разодрал на
части, меньше чем картошка, и псам скормил. Убил бы гадов всех и сразу,
а заведение спалил бы я дотла, чтоб было неповадно всем нас грабить,
пужались чтоб отныне и навечно, рисуя ценники такие.
- Да нет, пожалуй ты не прав, - размеренно и не спеша, чеша в носу
проговорил другой - ты Вася зарабатываешь мало. С такой
получкой сунуться нельзя не только в магазин, но и по улице
не следует шататься. Сидеть и плакать дома надо. А то инфаркт от
злобы обуявшей, душонку хилую твою, получишь и умрёшь. А жалко
будет мне и только. Кому ты нужен, чтоб копать тебе могилу.
- Я Ваня, это, пошутил-ответил Вася.