Предыдущая страница http://www.proza.ru/2018/07/01/1476
На Дальнем Востоке в июле 1855 года эскадре союзников повезло захватить бременский купеческий бриг «Грета», который перевозил часть экипажа затонувшего русского фрегата «Диана».
Дотошный штурман «Дианы», которого звали Пётр Гаврилович Ёлкин, записал, что это случилось в северной широте 54 градуса и восточной долготе 145 градусов. Взятых в плен моряков распределили по боевым судам английской дальневосточной эскадры, на которых они находились до конца войны.
Условия их жизни оказались вполне благоприятными, во всяком случае, они были не хуже, чем у английских команд. Офицерам под честное слово, что они вернутся, даже разрешали в иностранных портах сходить на берег.
Питались они вместе с английскими офицерами в кают-компании. Следует заметить, что у них была возможность бежать во время пребывания союзных судов у берегов Сахалина, айны даже предлагали русским офицерам помощь, но те предпочли плен неизвестности жизни на Сахалине.
Русских матросов, распределённых по пароходам союзников, привлекали к судовым работам. Они так сдружились с английскими коллегами, что в конце войны, когда английская эскадра вернулась в Портсмут, все английские матросы матерились через каждое слово.
«Лингвисты» из экипажа фрегата «Диана» подробно объяснили английским собратьям по профессии значение каждого ругательства, и те стали изъясняться матом не менее виртуозно, чем это делали русские моряки.
Но не все русские пленные занимались только обменом лингвистических знаний. Офицеры, совершенствовали знание английского языка, изучали порядок службы на кораблях, наблюдали за парусными, артиллерийскими и другими учениями, словом, за всем, что относилось к морской службе.
Однако, как написал один русский офицер: «…когда всё это стало мне знакомо, - мною овладела тоска от бездействия: в самом деле, не мука ли быть в продолжение 9 месяцев на чужом судне без всякого занятия?».
Штурман Ёлкин увлекался сбором растений ещё во время плавания на «Диане». Он каким-то чудом умудрился сохранить свою коллекцию во время крушения фрегата и во время плена, хотя его постоянно переводили с одного корабля на другой.
После окончания Крымской войны Ёлкин передал в дар Ботаническому саду в Петербурге коллекцию из 630 видов японских растений. Научная ценность дара оказалась так велика, что благодарные учёные обратились в правительство с просьбой наградить моряка.
Их просьбу поддержало и морское министерство. Царь пожаловал штурману за его труды перстень с бриллиантом. Чтобы не обременять себя лечением больных русских моряков, при посещении Аяна англичане высадили на берег всех больных, врача и священника.
Наиболее тяжёлым было положение русских, попавших в турецкий плен. Если в Англии и Франции местное население относилось к пленным спокойно, то в Турции они столкнулись с откровенной злобой и ненавистью.
Женщины и подростки швыряли в них камнями, плевали им в лица. Между прочим, точно так же поступало и румынское население, когда пленных советских моряков с затонувшего лидера «Москва» вели по улицам Бухареста.
Русских пленных турки содержали в холодных подвалах, не давая даже соломы, чтобы на ней спать. Там же находились деревянные кадки для естественных надобностей, наполнявшие помещения жутким зловонием.
Ели из тех же медных тазов, в которых стирали. Конвоиры отобрали себе все вещи, представлявшие с точки зрения грабителей, хоть какою-нибудь ценность. Они постоянно издевались над пленными и зверски избивали их.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/07/04/1278
На старинном английском рисунке: первые русские пленные в Константинополе