На днях вышла новая книга"Ты лучше всех".
http://www.proza.ru/2018/04/16/735
Презентации прошли в Башкирии. Время действия 1955-1969 годы.
Из статьи Марии Савельевой:
"...Роман Дины Гавриловой «Ты лучше всех» – это семейная хроника о чувашах Башкирии, в фокусе которой трагический для России двадцатый век, увиденный женскими глазами. Эту дилогию отложит в сторону читатель, для которого «женская проза» – понятие по определению негативно окрашенное. Но для незашоренных глаз роман следует вполне зарекомендовавшей себя линии Людмилы Улицкой в русской литературе, Гузели Яхиной – в татарской как литературе родственного и соседствующего с чувашами народа. Исторические события Дина Гаврилова также видит через сферу чувств, обыденной жизни, любовных коллизий. Ее героини – женщины: в первой части дилогии – мать, во второй – дочь. Два тома делят век на две половины. В первом речь идет о раскулачивании и Великой Отечественной войне, во втором – о жизни колхоза, менее трагичной, но по-прежнему непосильно тяжелой.
История двадцатого века описана многократно, быт чувашей тоже имеет свое отражение в литературе, и в дилогии он занимает не ключевое место (между делом говорится о соседстве икон с портретом Сталина; кратко описаны чувашские языческие обряды; остальные бытовые детали – лишь фон для сюжета). В чем же изюминка прозы Дины Гавриловой? Скорее всего в локации повествования и в характерах героинь.
Чуваши Башкирии больше всего известны читателю по поэме «Нарспи» Константина Иванова (1908 г.), ставшей классикой чувашской литературы, но до сих пор воспринимаемой неоднозначно: слишком много непокорности и бунта в главной героине поэмы. Понятие «менталитет» весьма спорно, но – со всеми оговорками – национальный характер скромницы-чувашки, как его воспринимают и сами чуваши, и представители соседних народов, имеет мало общего с самой известной чувашкой – литературной героиней. Может быть, часть своего темперамента она позаимствовала у соседей-башкир. И как раз в ключе этой традиции роман Дины Гавриловой смотрится наиболее выигрышно. Подобно своей землячке Нарспи, героини дилогии Альтук и Еля – фигуры сильные, даже своевольные, в обеих много скрытого достоинства.
В этом художественном мире почти нет башкир и русских, мы видим замкнутое пространство чувашской деревни. Когда младшая героиня, Еля, всерьёз решается уехать из деревни, повествование обрывается. Нигде в тексте не акцентируется внимание на том, что герои – чуваши, но между строк читается, что речь идет о национальном характере, и более того – о его региональной разновидности.
В характере героинь – улыбаться сквозь слезы. Кажется, чем трагичнее события дилогии, тем больше в тексте юмора. Маленькие главки составляют, по сути, отдельные рассказики с самостоятельными сюжетами, и часто – с хорошим концом.
Однако если вернуться к фокусу этой прозы – к переживанию жизни через женскую судьбу, – то окажется, что, несмотря ни на какие исторические потепления и похолодания, в семейной жизни советской чувашки на протяжении двадцатого века по почти ничего не изменилось. Альтук, оставшись без мужа, погибшего на войне. в одиночку подняла детей. В финале дилогии ее дочь Еля, отданная за одного из самых завидных женихов округи, тоже готова бросить спивающегося мужа и одна нести ответственность за будущее четырех детей. Внешне сходство матери и дочери проявляется в привычках («Еля перекапывала целину, завязав косы на талии фартуком, как это обычно делала ее мама»), но за ними – гораздо более глубокая общность. Одна сломанная жизнь рушит другие судьбы, одна несбывшаяся любовь влечет за собой целую цепь любовных несовпадений. Если б не война – не ожесточилась бы Альтук, не пострадала бы от нее Еля, не было бы множества других бед. Но не было бы и романа.
Мировая история и частная жизнь идут в этой прозе рядом. Если искать за историей чувашской семьи подтекст, то он будет таким: повторяется и хорошее, и дурное. Жизнь тяжела, но и человек способен вынести необыкновенно много. Мысль простая, но универсальная.
Сюжетно у этой прозы есть потенциал дорасти до трилогии, она читается легко и увлекательно, знакомя публику с, вероятно, новыми для нее пространствами и типажами".