Сегодняшний патриотическо-государственный «марксизм» и Вера.
Эссе 2
В деяниях о. Сергия (Старогородского), как в капле воды отразились все те тенденции, что привели Нас с Вами, Россию, и ее Великоруский Центр Духа – Русь, и к первой 1612 года Смуте. И к Смуте второй - Великого Раскола и Правления Императора Петра Великого. И к государственной Смуте третьей, начало которой было положено Великими Реформами Императора Александра II. И дальнейшим апогеем ее стали последовательно Февраль и Октябрь 1917 года, когда богоборцы Мировые Глобалисты, через своих клевретов большевиков, революционеров-марксистов, учинили свержение Монархии и захват власти, и немея и Верадленно начали прямое бандитское разграбление страны и террористический разбой Русского Мiра, как и всей остальной несчастной России.
Исторические параллели можно провести во всем. Так при Царе Федоре Иоанновиче, в конце XVI века, на Руси было оформлено Патриаршество в РПЦ, и последовала первая государственная Смута. Вторая Смута началась церковным, от Иерархов РПЦ, Великим Расколом Русского Мiра и венчалась порабощением РПЦ Синодоидальным управлением от Петра Великого. Так и Великие Реформы Александра II, Земством окончательно довершили дело Петра Великого и подорвали государственный строй, как русскую природную культуру Монархии, и началось «культурное богоискательство» народившейся интеллигенции, и все это завершилось под дудочку обмирщленного «серебренного века русской культуры» третьей государственной Смутой, с очередным обретением Патриаршества.
Благом ли для Иерархов РПЦ оказалось лелеемое ими обретенное в XVI веке Патриаршество? Нет не Благом! Оно не смогло предотвратить первую Смуту. И далее, несмотря на увещевание Константинопольского Собора, по поводу Великого Раскола XVII века и жесточайшего первого разбоя Русского Мiра, что нет повода для Раскола. И те преследуемые официальной РПЦ различия в богослужебных практиках допустимы и каноничны. Государственный и церковный разбой приверженцев старорусской Веры и выстраданного Русским Мiром во время монголо-татарского ига нравственного Канона Русского Мiра времен Преподобного Сергия Радонежского, св. Алексия Московского и Стефана Пермского, продолжился с прежней силой.
Обратите внимание я нигде не называю Смуты – Русскими Смутами, так как это были Смуты именно церковно-государственные и Смуты направленные своим острием против природного Русского Имперского Духа, Духа его Культуры, и его религиозного духовного Мiра «нестяжательства», как правоприемника прежней Культуры Вед, что отчетливо видно в труде первого русского Митрополита Илариона «Слово о Законе и Благодати».
Вывод однозначен - нравственное здоровье Иерархов РПЦ и ее клира, все это время было не на должной высоте! Священно мученик первой Смуты Гермоген здесь исключение, а не правило. Синодоидальное управление, во время начинавшейся третьей государственной Смуты, тогда уже было сдерживающей силой церковного кризиса и Император Николай II не зря наложил визу на предложения Предсоборного Присутствия - «Собор пока не созывать». О Присутствии Мы с Вами еще поговорим, но виза Императора перекликалась по духу и смыслу с ответом его прадеда Императора Николая Павловича по поводу реформы отмены крепостного права – «где я найду столько достойных по духу и деятельности дворян для этого Государственного Института, в проведении на практике в жизнь подобной судьбоносной реформы».
Так и Император Николай II, в условиях уже разгоравшейся государственной Смуты, не мог решиться на кардинальную перестройку, и структуры, и самого Духа РПЦ. Император ясно видел, что РПЦ и ее Иерархи, да и само государство, были совершенно не готовы к подобному реформированию. И события Февраля 1917 года, решений и воззваний Поместного Собора РПЦ, в первую очередь - «о прославлении богоданного временного правительства» и исключении поминания Богоданного Государя Императора Николая Александровича, наглядно показали предсказуемое безумие тех Иерархов РПЦ, уже безоглядно вступивших, в упоении своего грядущего Патриаршества и церковного самовластия (нагляден пример решений сегодняшних Архирейских Соборов, узурпировавших власть с РПЦ и фактически дезавуировавшие полностью приходскую жизнь и орган ее самоуправления – Приходской Совет В.М.), в третью кровавую Русскую Голгофу.
И это касается, в первую очередь, замученного чекистами Патриарха Тихона (Белавина), Митрополита Киевского Владимира (Богоявленского), которого, как бродячую собаку растерзали пьяные красноармейцы, прямо на глазах у верующего народа, среди бела дня, в главном киевском Храме, и того же будущего Главу Зарубежной РПЦ Митрополита Антония (Храповицкого), ускользнувшего из рук чекистов в эмиграцию. Вот в подобной исторической и церковной обстановке более понятным становиться приводимое ниже письмо духовного писателя, публикатора «Протоколов сионских мудрецов», и церковного деятеля Сергия Нилуса.
Сергей Нилус в письме о декларации о. Сергия (Старогородского):-
«Начну с важнейшего - с Сергиевской смуты.
В письме своем Вы пишете, что, почитая всякую законную власть и церковное единство и не видя в действиях м. Сергия ничего противоканонического, Вы молитесь о нем и о теперешнем Синоде, равно и за всех правящих иерархов Российския Церкви. Но скажите мне: Кайафа и Анна (иерархи иудейской церкви настоявшие перед Понтием Пилатом о распятии Христа В.М.) каноничны были, или нет, с точки зрения ветхозаветного формального правоверия, когда осудили Господа на про-пятие? А Иуда, не был ли единым от двунадесяти? Однако первые христиане не решились бы молиться о них, как о ПРАВО ПРАВЯЩИХ СЛОВО ИСТИНЫ. Таково в глазах моих (да и не одних моих) деяние м. Сергия и иже с ним от 16(29) июля 1929 года. Деяние это, по бесовски меткому выражению советского официоза, «Известий», есть попытка «построить крест так, чтобы рабочему померещился в нем молот, а крестьянину – серп». Иными словами: заменить крест советской печатью - печатью «зверя» (Апок. XIII, 16).
После Октябрьского переворота Русская Церковь оказалась перед лицом государственной власти не только безрелигиозной, но ярко антихристианской, в существе своем отрицавшей христианство и Христу противоположно-враждебной, а потому фатально обреченной на борьбу с Ним. Объяснять отношения между Церковью и властью лишь только настроением отдельных иерархов ни в коем случае невозможно. Когда таким образом поступает власть, то это еще понятно, но, когда то же исходит от церковного деятеля, когда и он напряженные отношения между властью и Церковью стремится объяснить только, как следствие контрреволюционных политических настроений церковных кругов, - такому поведению трудно найти имя.
Но теперь к этому хору лжесвидетелей присоединился и заместитель Патриаршего Местоблюстителя со своим «Временным Патриаршим Священным Синодом». Объясняя, почему Православная Церковь в России до сих пор гонима, они пишут: «Мешать нам может лишь то, что мешало и в первые годы Советской власти устроению церковной жизни на началах лояльности - это недостаточность сознания всей серьезности совершившегося в нашей стране. Утверждение Советской власти многим представлялось каким-то недоразумением, случайным и потому недолговечным».
В другом месте недоверие Правительства к Церкви Митрополит Сергий называет «естественным» и «справедливым», т.е. вину за него возлагает всецело на Церковь, а не на правительство. А таким образом, убиение сонма священно и церковно-служителей, разгром церковных организаций, тюрьмы и ссылки весьма многих епископов, отнятие храмов и всякого церковного имущества, - беззаконные даже и с точки зрения нынешних законов, - по мнению Митрополита Сергия, имеют причину только в том, что Церковь со дня на день ждала краха Советской власти, противясь в чем-то этой власти, что, именно поэтому, правы были не мы, а «живисты-обновленцы», сразу «оценившие конъюнктуру» и поспешившие еще пять лет назад сделать то, что теперь с таким опозданием сделал о. Сергий.
Неизвестно, какими побуждениями высказаны Митрополитом Сергием все эти невероятные в устах православного иерарха утверждения, но для всякого православного христианина ясно, что в этих утверждениях нет истины, что это опасная клевета на Церковь, на ее епископов»
(и на всех верующих мирян и священномучеников, томившихся в застенках ЧК и лагерей, где им звери-чекисты «исправляли сознание» В.М.).
А 15 февраля 1930 года о. Сергий (Старогородский) на воззвании не остановился и дал интервью, опубликованое в «Известиях». В интервью он заявил:
«Гонения на религию в СССР никогда не было, и нет... Репрессии, осуществляемые Советским правительством в отношении верующих и священнослужителей, применяются к ним отнюдь не за их религиозные убеждения, а в общем порядке, как и к другим гражданам за разные противоправительственные деяния... К сожалению, даже до сего времени некоторые из нас не могут понять, что к старому нет возврата, и продолжают вести себя, как политические противники Советского государства».
Первые годы управления Митрополита Сергия Русской Православной Церковью были годами больших разногласий между иерархами, бурных колебаний и расколов. Далеко не все признали митрополита Сергия законным главой Церкви с того самого момента, когда он принимал управление, а многие отделились от него в последующие годы, особенно после декларации, выпущенной им 16/29 июля 1927 года.
Его собственная ошибка, временное отпадение в обновленческий раскол, сыграла немалую роль в этих событиях, так как поколебала доверие к нему в сознании отдельных иерархов и рядового духовенства.
Отколовшиеся в разной степени, удалялись от митрополита Сергия и возглавляемой им Церкви, причем самые крайние из них доходили до того, что действия митрополита Сергия считали изменой православию, его самого чуть ли не предтечей антихриста, молитвенное общение с его сторонниками - грехом, а таинства совершаемые ими - безблагодатными.
8 сентября 1943 года Собором русских иерархов, подобный церковный деятель, был избран Патриархом Московским и всея Руси, а для ЗРПЦ такая учрежденная властью Сталина РПЦ, находящаяся под управлением «уполномоченного по делам религий СССР», сразу, по праву, стала «чекистской церквью».
Продолжим Наше с Вами обсуждение в следующей части.