Предыдущая страница http://www.proza.ru/2018/07/06/352
Сам адмирал оставлять Южную сторону не собирался, предпочитал погибнуть, разделив судьбу Корнилова и павшего близ Малахова кургана Истомина. Семьи у него никогда не было, жил только интересами службы.
Нахимов попросил адъютантов в случае его смерти похоронить рядом с погибшими товарищами и их общим учителем Лазаревым. В склепе как раз хватало места для четверых.
В общем, Павел Степанович решил пожертвовать собой, а заодно и всеми, кто защищал бастионы и редуты. Он был уверен в том, что они все, без исключения, разделяют его желание геройски погибнуть, нежели отступить на Северную сторону.
В качестве официального довода, почему он против строительства моста, адмирал утверждал, что при первом же сильном ветре мост при волнении не устоит. Авторитет Нахимова в морских делах был непререкаем, и к строительству моста не приступали.
Трудно себе представить, какой был бы найден выход из создавшегося положения, когда каждый день гибли сотни людей, не случись трагедия. 28 июня Нахимов приехал на Корниловский бастион.
Сражение на Альме показало, что у союзников много метких стрелков, которые выборочно расстреливали в бою офицеров, лишая солдат руководства. Опытный воин Меншиков немедленно принял меры, приказав всем генералам и офицерам надеть солдатские шинели, чтобы не стать мишенями для вражеских снайперов.
Корнилов не подчинился приказу Меншикова, более того, союзники знали, что он ездит на белой лошади и, когда Владимир Алексеевич в очередной раз приехал на бастион, стали вести по бастиону сосредоточенный артиллерийский огонь. В результате вице-адмирал получил смертельное ранение, а защитники лишились командира.
В середине лета в шинели, конечно, не походишь, поэтому офицеры снимали знаки различия, чтобы не выделяться на фоне солдат и матросов. Однако, несмотря на разумные просьбы своих адъютантов, Павел Степанович не захотел снять сверкавшие на солнце новенькие золочёные адмиральские эполеты с тремя орлами, присланные ему из Петербурга по распоряжению царя.
Нахимов получил звание полного адмирала после второй бомбардировки Севастополя. Адмиральская форма ярко выделялась на фоне серых от пыли и грязи матросских рубах и офицерских мундиров и была прекрасно видна с позиций противника.
Офицеры просили Нахимова отойти в укрытие, но адмирал на все уговоры поберечься отвечал, по словам адъютанта, что «ведь когда же нибудь да убьют его». Командир бастиона капитан 1 ранга Фёдор Сергеевич Керн с упрёком обратился к Нахимову: «Ваше высокопревосходительство, что вы делаете? Можно ли здесь стоять?!»
Адмирал ответил: «Не всякая же пуля в лоб-с!» Чтобы отвести упрямца с опасного места, Керн предложил Нахимову пройти в оборонительную башню. Но тот сухо ответил: «Я вас не держу-с!» - и продолжал рассматривать в подзорную трубу вражеские позиции, не обращая внимания на прицельный обстрел противником русских позиций из штуцеров.
Рядом с адмиралом были вынуждены стоять и офицеры. Матрос-сигнальщик закричал, что разорвавшаяся бомба подняла в воздух трёх человек противника. Павел Степанович захотел посмотреть это зрелище и вышел на открытое место.
Английский снайпер сержант Бенджамин Шнейдер оказался метким стрелком. Его пуля попала в висок адмирала. Павел Степанович Нахимов получил смертельное ранение, а удачливый снайпер удостоился высшей военной награды Британской империи – креста Виктории.
Несмотря на усилия морских врачей и профессора Гюббенета, 30 июня 1855 года кумир всех русских моряков, победитель при Синопе, адмирал Нахимов скончался, не приходя в сознание. Его гибель произвела тягостное впечатление на защитников Севастополя.
На бастионах сложили головы три наших знаменитых адмирала: Корнилов, Нахимов и Истомин. Они, будто умышленно, искали смерти, между прочим, подвергая совершенно ненужному риску и сопровождавших их офицеров.
Каждого из адмиралов офицеры предупреждали об опасности, но те не обращали внимания на разумные предостережения.
Контр-адмирал Владимир Иванович Истомин погиб, потому что шёл не по траншее, а по её гребню. Его сопровождали капитан-лейтенант Сенявин и штабс-капитан Сахаров. Естественно, офицеры не могли спуститься в траншею в то время как адмирал шёл по верху.
Сенявин предложил адмиралу сойти вниз, чтобы не рисковать понапрасну. «Э, батюшка, - ответил Истомин, - всё равно от ядра не спрячешься». Не успел он произнести эти слова, как ядро оторвало ему голову, а разлетевшимися частями головы контузило обоих офицеров.
На остатке шеи адмирала осталась только ленточка Георгиевского креста. Сам крест разлетелся на кусочки.
Что-то мистическое есть в связи последних слов адмиралов с тем, что произошло с ними после этого.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/07/07/1181