МОИ ЗНАМЕНИТЫЕ РОВЕСНИКИ
Я родился в 1935 году. Между прочим, в этом же году - по чистому совпадению, - отнюдь, как вы понимаете, не в ознаменование моего появления на свет - в Москве среди прочих были сооружены два здания, выполненные в модном тогда стиле позднего конструктивизма: гостиница «Москва», где наша семья, перебравшись в столицу из Иванова, временно разместилась весной 1939 года, и - 545-я московская средняя школа на Дровяной площади, возле Шуховской башни, в которой я потом учился со второго по десятый класс.
Номер в «Москве», этой самой фешенебельной в те времена столичной гостинице, произвел на меня, четырехлетнего, большое впечатление, - наверное, в первую очередь потому, что в нем была ванная комната с белоснежной ванной.
Сама ванна имела – не в торце, как потом стало принято, а посредине, на кафельной стене, два блестящих крана, - для горячей и холодной воды.
Для меня, до тех пор мывшегося лишь в бане, эта ванна была сказочным чудом – вроде скатерти-самобранки или ковра-самолета.
Правда, через несколько лет, когда я гостил летом в деревне у моей тетки, - тети Лели, я испытал, пожалуй, не менее яркие, но в корне отличные банные впечатления: по субботам мы по очереди, уподобляясь наивной сказочной Бабе Яге, залезали в протопленную и чисто выметенную русскую печь, которая успешно исполняла по совместительству с основным назначением роль современной сауны.
Другим московским чудом, которое я увидел, было, конечно, московское метро с его эскалатором - «лестницей-чудесницей», описанной в увлекательной детской книжке «Что я видел» Бориса Житкова, которую мне тогда читали.
Что же касается 545-й московской школы, которую столичные высокого ранга чиновники от образования с гордостью показывали зарубежным гостям, - то я написал о ней, а попутно и о событиях, происходивших в стране с 1939 по 1953 год, в воспоминаниях, помещенных в «Прозе.ру» под названием «Наша 545-я московская в 1944 – 1953». Их можно почитать по адресу http://www.proza.ru/2013/06/03/1554
Тогда, в 1939, я увидел Москву еще довоенную, - с улицами, на которых автомашин было так мало, что марки их можно было пересчитать по пальцам. Зато в столице еще трудились 60 ломовых извозчиков, составлявших конкуренцию грузовым автомобилям, а около домов, ближе к окраинам, кое-где красовались чугунные невысокие грибообразные тумбы - для привязи лошадей.
УДИВИТЕЛЬНЫЙ АРХИТЕКТУРНЫЙ КРУГООБОРОТ В МОСКОВСКОЙ ПРИРОДЕ
В моей памяти сохранился вид на фундамент Дворца Советов, заложенный перед войной на месте снесенного в 1931 году Храма Христа Спасителя. Этот фундамент родители мне показали, когда мы переезжали через столичный Крымский мост.
Через три года, в связи с началом войны, Дворец Советов строить раздумали, - было не до того, - а верхние металлические конструкции каркаса, смонтированные на его фундаменте, демонтировали и использовали для военных нужд.
Проект Дворца, замышлявшегося как самое большое и высокое на то время архитектурное сооружение в мире (416 м в высоту) со 100-метровой скульптурой Ленина наверху - так и не был реализован, и сейчас описание его можно увидеть только в Интернете.
Однако в конце 50-х решили, что свято место (уж истинно свято!) пустовать не должно, и в 1960 году на могучем, уходящем на тридцать метров под землю фундаменте несостоявшегося Дворца Советов соорудили великолепный открытый бассейн «Москва», в теплой воде которого было так здорово плавать во время морозов или снегопада московской зимой, стоило только поднырнуть под стеклянную стенку из теплой душевой.
Бассейн «Москва», прослужив москвичам верой и правдой 34 года, уступил в 1994 году место заново отстроенному Храму Христа Спасителя, а москвичам продолжал служить как летом, так и зимой еще один бассейн - «Чайка», открытый в 1957 году – к шестому фестивалю молодежи и студентов.
СТАРЫЙ НЕСКУЧНЫЙ САД И ЦПКиО
Семье нашей в 1939 году выделили большую квартиру на Новопесчаной улице, (в 29 лет отец был назначен самым молодым народным комиссаром в правительстве Российской федерации), а потом, в 1943 году родители обменяли ее на другую – на Шаболовке, - поближе к текстильной фабрике им. Фрунзе - новой работе отца.
От этой второй квартиры мы с приятелями в военные и послевоенные зимы добирались на трамвае № 19, или даже прямо из дома на коньках (снег на тротуарах практически не чистили) - по Шаболовке, а затем по Выставочному переулку до входа в Нескучный сад и скатывались по длинной горке вниз к «ландышевой аллее» катка Центрального парка культуры и отдыха, а потом катились по этой аллее направо, к круглому катку, носившему название «Народное поле», где громко играла музыка, и часто исполнялся великолепный вальс Хачатуряна к «Маскараду».
До сих пор, когда я слышу этот вальс, я вспоминаю тогдашние счастливые часы, проведенные на катке в Центральном парке.
Этот скоростной спуск от входа в Нескучный к «ландышевой аллее» запомнился мне еще и потому, что однажды вечером я в середине горки с разгону налетел на натянутую на уровне пояса проволоку. Очевидно, за этим самодельным аттракционом наблюдали из кустов его устроители – такая же шпана, как и мы.
Кстати, настоящих аттракционов в Центральном парке в те времена было немного, и работали они в основном летом. К сожалению, я не застал парашютную вышку, - она уже не действовала.
На моей памяти в качестве главных аттракционов там были два двухместных металлических самолета с пропеллерами, которые приводились в действие электромоторами: один самолет исполнял «мертвую петлю», а другой - «иммельман», дополняя петлю «бочкой».
Самолеты, делая петлю, поднимались ввысь всего метров на шесть, однако эти удивительные полеты, когда ты зависаешь в верхней точке на привязных ремнях, нас, мальчишек, очень впечатляли.
Кроме самолетов была еще «катапульта»: тебя пристегивали к сидению на конце большого рычага, рычаг снимали со стопора, он взмывал вверх, описывал полукруг, в конце которого ты висел вверх тормашками, немного не долетев до земли, а потом рычаг нес тебя к месту старта. Процедура повторялась несколько раз.
Еще были, разумеется, качели: одни - для взрослых и поменьше - для детей, открытая «комната смеха» с кривыми зеркалами, в которой веселились, потешаясь над собой и друг над другом, трудящиеся, и был еще аттракцион, располагавшийся в специальном помещении: там был покрытый грязноватым линолеумом круг, на котором рассаживались любители острых ощущений, а затем, когда круг начинал вращаться со все возрастающей скоростью, пытались удержаться, но все равно разлетались, шлепаясь о мягкие борта аттракциона.
Как в большинстве парков культуры по всей стране, в Центральном парке были всякие силомеры и, в частности, установка, на которой можно было бить здоровенной деревянной колотушкой по деревянной же наковальне. От удара грузик взлетал вверх по вертикальной градуированной направляющей, указывая силу богатырского удара.
Летом на пруду в Нескучном и на набережной парка можно было взять лодку и демонстрировать друзьям и подругам свои гребные навыки.
800-ЛЕТИЕ МОСКВЫ
Когда москвичи недавно в сияющей миллионами огней столице отмечали грандиозными фейерверками и концертами на праздничных эстрадах ее 870-летие, я вспомнил, как мы, тогдашние москвичи, в 1947 году, через два года после окончания войны, праздновали отдаленную, но более круглую дату - ее 800-летие, поражались удивительной, на наш тогдашний взгляд, иллюминации на Красной площади и праздничному салюту. На площади было темно, но светили прожектора, и лампочки накаливания окаймляли большие портреты Ленина и Сталина, а также контур Спасской башни.