День. Солнечно. Солнечные лучи сверкали и переливались на снежной
белизне луга. Вдалеке мерцала опушка леса, и неясно вырисовывались
на ней белые стволы берёз, с россыпью чёрных веснушек.
На лесной опушке торчал, как надутый пузырь сугроб, почти вровень
с заснеженным холмиком- муравейником.
Снежный гребень свисал с густых, зелёных лап ели, отдавая голубизной.
Отчётливо слышались сигналы птичьей морзянки: « Ток-ток-ток». Это
красноголовый дятел долбил сухую сосну, в поисках пищи.
А вот и возглас синичий:»Ток- ток- тик-тик». Как это расшифровать?
Да очень просто: « Мы живы… Мы здесь…» «Перетерпим морозы и
стужу»
На просеку выскочил лось из чащобы, громадный, буро-серая шерсть
лоснилась на широкой спине. Он поглядел на меня без всякого
интереса, чутко навострив уши на молодой осинник.
В осиннике пискнул заяц. Я замер. Заяц сипло кашлянул второй раз,
перед тем как дать стрекоча.
Лыжня повела меня дальше. Лес сделался как бы гуще, таинственней,
со своими особыми шорохами и звуками. На шатровой ели я вдруг
увидел пёстренькую, жёлто-зелёную птаху. Клест-еловик! Птица перелетела на другую ель и будто приклеилась к тёмному стволу.
Повиснув головой вниз, да при этом стала клевать тёмно-коричневую
шишку.
Я огляделся, увидел, под елью на снегу продолговатые шишки с плотно
сжатыми чешуйками и слегка заострёнными носиками, набрал десяток
целый и развесил на молодых берёзах.
Очень удивится, оробеет заяц увидев берёзку с серьгами.
Еду дальше до поляны. Вот и поляна- лесное окно. По её краям рядком
рассыпались пушистые ёлочки-подростки, сухие кустики вереска, потом
выступили сосны с бронзовой корой. Ели оцепеневшие,неподвижные,
отдельными куртинами росли невысокие берёзки и необыкновенная
тишина вокруг.
Тишина глубокая-глубокая, спокойная тишь! Покой и такая благодать
разливается кругом, что хочется неподвижно стоять и слушать, и слушать
таинственную лесную тишину. Тишина манящая, зовущая, но не пугающая
своей оцепеневшей глубиной.