Глава 9. Собственный психоисторик
Прошло несколько дней, я почти не вылезал из библиотеки, но в какой-то момент понял, что не хватает информации, картина не складывается, мне стало интересно то, чего не было в этих книгах. Я прочитал, конечно, малую толику всего, однако уже было понятно, что мой многолетний труд можно пускать в макулатуру, что монография ценна не больше бумаги, на которой она напечатан. Но хуже было другое: его не переписать, не исправить и не дополнить этими данными. И не потому, что не дадут вынести эту информацию из стен Университета, а просто потому, что разрушается вся идея книги, пропадает смысл и суть. Можно только переписать с нуля, сделать совсем иную книгу, книгу о другом. Совершенно о другом. Нужно ли это писать, будет ли кому-то интересно — вот вопрос, на который сложно сейчас получить ответ, во всяком случае без Странника. Теперь всё представало в другом свете, изменило форму, поменяло цвет, как будто я перешёл на иной полюс — из света в тьму, из Амбера в Хаос. Или наоборот, не поймёшь. У меня скопилось множество вопросов к Страннику.
Все эти дни я почти ни с кем не общался, благо жизнь созданная в тёмной части Университета позволяла жить и работать практически в одиночестве, была идеальна для интровертов, коих здесь, видимо, было большинство. Даже в столовой можно было поесть не сказав ни слова. Лишь один раз я в обед встретился с Элен, скорее всего случайно, хотя кто его знает. В общем, в тот день я не пошёл в библиотеку после обеда и вечер выдался очень жарким, но не сказать, что всё прошло прекрасно, был один момент, который остался мне не ясен, а вопросов без ответов стало только больше.
В один из перерывов, когда мы лежали в постели и отдыхали, я спросил её, где они была, что делала, почему так долго не появлялась. Она удивилась вопросам, сказала, что была занята. Когда я продолжил упорствовать, она повернулась ко мне лицом и сказала, что я никогда не буду знать, где она и что она делает. Повисла тяжёлая пауза, которая закончилась ничем. Через некоторое время я снова стал приставать к ней с ласками и тема закрылась сама собой. Но потом, поздним вечером, когда она ушла, я вспомнил об этом и никак не мог заснуть раздумывая над её словами. Что-то неприятное, мерзкое крутилось у меня внутри, бесформенное и тёмное, противно липкое.
И всё равно мне нужен был Странник — вопросы, связанные с историей, жгли меня каленым железом сильнее, чем всё остальное. Его я не видел все эти дни, он предупредил, что будет занят, так что мне оставалось только с нетерпением ждать его появления. И он появился, в собственной манере — неожиданно. Просто сел напротив меня в библиотеке и посмотрел на книгу, что я читал.
— Видимо у вас, доктор Альварес, появилось много вопросов. Очень много вопросов, я думаю. К сожалению, я пока не на все из них смогу ответить. Многие ответы вы сможете найти только сами, и это самые важные ответы. И вопросы. Но есть один, на который я смогу ответить сейчас сам, правда лишь апофатически:
Кто ты? Наказанье или милость?
Кто ты? За душой моей явилась...
Так вот, я не представитель ни одной из фракций, не ангел сошедший с небес, не демон явившийся из чрева ада, я не Принц Амбера и не из Дворов Хаоса. Я так, Странник, идущий по миру где-то между. У меня нет власти этих стихий, полюсов, нет дома, кроме того, что я строю вокруг себя.
Если вы хотите узнать ответы на остальные вопросы, то нужно выполнить одно условие — стать нашим психоисториком, войти в нашу группу. Можно сказать, в элиту науки. Мне кажется, вы это заслужили, вам это будет интересно, а нам всем полезно. Психоистория не смогла предсказать вашего прихода к нам, но тем интереснее.
— Психоистория, — ответил я, — это интересно, но мне, всё же, интереснее просто история. Я готов стать психоисториком, но мне хотелось бы заниматься ещё чем-то, стать, скажем так, летописцем психоистории. Или даже так — заняться собственной психоисторией. Понимаю, что это толком не возможно, по законом самой науки, если я их правильно понимаю, но, мне кажется, тут можно кое-что сделать.
— Интересно… собственные летописцы у нас были и есть, как и служба собственной безопасности, а вот собственных психоисториков ещё не было. Будет интересно, особенно если удастся уточнить или исправить законы самой психоистории. Можете сопровождать меня всюду и записывать всё, что захотите. Я покажу всё, что вам будет необходимо для вашей работы. Вы получите полный доступ ко всей информации, право прохода. Когда появятся какие-нибудь промежуточные результаты — обсудим. Думаю, нам предстоит насыщенная жизнь.