Жертва Иггдрасилю

 
       Всё чаще задумывался Один о конце мира, предсказанном вещими норнами. Однажды, блуждая внутренним взором по  скрытым путям Великого Древа, увидел себя Один пригвождённым копьём к его стволу. Это видение заставило сильно биться его сердце. Что оно означало? Предупреждение? Или приказ? Необходимо было проникнуть в его скрытый смысл.
     И Один отправился за советом к голове Мимира. А так как говорят, что две головы хорошо, а три лучше, он позвал на совет и своего мудрого деда Бертольна.
     «Иггдрасиль требует от тебя жертвы», – сказал дед.
     Мимир проницательно посмотрел на Одина: «Помнишь, ты пришёл ко мне за мудростью? Тебе пришлось тогда пострадать, чтобы получить всего один её глоток. Готов ли ты пострадать ещё сильнее, чтобы  познать то, что хочет поведать тебе Иггдрасиль?»
     Да, Один был готов к жертве, которую требовало от него Великое Древо. Он знал, что ему делать.
     Один пошёл к источнику Мимира и, поклонившись корням, поднялся по стволу и приказал  волшебному копью Гунгнир пронзить себя, пригвоздив к Древу.
    Мгновенен удар копья!
    Великую боль ощутил Один. Но не только боль – великое озарение! И земля, и небо разверзлись перед ним. Его душа покинула тело, его кровь напоила землю и корни Иггдрасиля. Смешалась с соком Великого Древа и вместе с его потоком потекла по всему его огромному телу: по всем ветвям и веточкам. По всем листам и почкам.
Девять дней висел Один на Древе, безжизненный и бездыханный. А душа его тем временем проходила по всем девяти мирам. И открывались ей такие тайны этих миров, о которых никто и никогда не узнает.
     Спустилась душа Одина в подземное царство Хель, замерла на пороге пещеры Гнипахеллир, увидев жадного пса преисподней Гарма, брата волка Фенрира.
Рвётся Гарм, мечется по пещере, чует живую душу Одина, но та уже летит по Берегу Мёртвых. Вот и мост через реку Гьёль, он упирается в ворота на мосту, которые охраняет великанша Могуд. Закрыты ворота, но это не препятствие для души Одина. Она уже парит над дворцом с высокими оградами, где живёт хозяйка этого мира – дочь Локи Хель. Дворец называется  «Мокрая морось».
      Но не царица мёртвых нужна Одину. Он ищет  вещую старуху, прорицательницу Вёльву, спящую вечным сном. Что-то очень важное надо узнать Одину от Вёльвы.
Позвал он Вёльву, пробудилась пророчица и поведала Одину всё, что было, что есть и что предстоит. Говорила она, словно видела всё своими мёртвыми глазами.
    И душа Одина видела то, что видела Вёльва. Всё прошлое увидел Один, и всё заново пережил. И то, что предстояло, увидел. И тоже пережил. И принял в себя.
     Плачет душа Одина, не плакавшего никогда.
    О конце мира и участи каждого поведала Вёльва. Каждое слово врезалось в память.
    «Растёт Лунный волк. Пленён он асами.
    Сын Одина Бальдр уходит в Хель, предан он дважды.
     Локи бьётся в оковах. Яд злой змеи жжёт его тело.
    Лютая зима длится три года, ропщут хримтурсы.
     Пропели три петуха в трёх пределах.
     Локи оковы порвал, зовёт великанов идти на Асгард.
     Всплывает из морских глубин змея Митгард, жаждет битвы с Тором.
     Рвёт волк цепь Глейпнир, нет спасенья отцу богов.
      Плывёт по волнам «Нагльфар» – корабль из ногтей мертвецов, несметное войско на нём.
     Трубит рог Хеймдалля, открыты ворота Вальгаллы.
     Эйнхерии идут на последнюю битву в долину Вигрид.
      О, горе богам!»

     Замолкла Вёльва, горько ей пророчить гибель миров.
      Молчит Вёльва, но видит картины пустыми глазами.
      И Один видит. И плачет душа его.
      Он видит себя – волк Фенрир рвёт его тело на части.
      Тор в схватке со змеей Митгарда гибнет от яда. Пала змея, но и мёртвая яд источает.
     Хеймдалль сражается с Локи. И падают оба.
     Тюр однорукий бьётся с Гармом, но гибнет и он.
      Является огненный Сурт из Муспелля.
      Разит он огнём бога Фрейра, меч свой за деву отдавшего. Богинь не щадит, они рядом с мужьями в бою.
    Видар ногой в башмаке наступает на челюсть Фенрира. И меч свой в нёбо ему вонзает.
    У Вали и Моди в руках Мьёльнир – молот отца. Не знает он промаха.
    И падает Сурт, рассыпавшись в искры. Всё вокруг  поджигает.
     Пламя ревёт, пожирает живых и мёртвых.
     Горит Иггдрасиль, весь объят огнём
     Корни его сгрыз ужасный Нидхёгг.
     И звёзды падают с неба.
      И волки глотают Луну и Солнце.
      И рушится небо.
      И землю глотает морская пучина...
      И мрак наступает.

     Молчит Вёльва. Мрак в её мёртвых глазах.
     Плачет душа Одина. Горе богам. Погибли боги. По-гибли миры. Всё погибло…

     Но Вёльва глаза открывает.
     И видит Вёльва, и видит Один:
     Блеснула заря. Восходит солнце. Новое солнце.
     Из океана земля поднимается. Зеленеет, как прежде.
     И собираются на поле Идавелль боги. Бальдр и Хёд, и Хёнир и Маги, и Моди,  и Вали… Все, что жили по правде и зла не творили. Играют они на поле в золотые тавлеи...
     Но нет рядом с ними старых богов…
     А кто ещё там, в зарослях?.Мужчина и женщина… Люди?

    Молчит Вёльва. Закрылись мёртвые глаза. 
    Возликовала душа Одина и воспарила, и покинула Хель, и отправилась вверх по стволу Иггдрасиля. 
     И видит себя Один всадником, скачущим на небесном коне. Иггдрасиль – это  небесный конь, а каждый листок – его шерстинка. И на каждом листке написана руна.
     И стал  Один читать эти руны и постигать их смысл.
     Слово от слова – Слово рождало.
     Дело от дела – Дело рождало.
      И поднявшись до вершины, Один прочитал все руны.
      И вот превратился небесный конь в три престола, и увидел Один на престолах трёх мужей: Высокого, Равновысокого и Третьего. И каждый был Одином, и все они были Один.
     А высоко над ними в небесной бездне сиял  непостижимый свет. Свет вечной жизни.
     Но вот пропали троны и мужи на них. И понял Один, что закончен его путь.
И вернулась душа в тело, висевшее на Древе. И выскочило из тела копьё Гунгнир.
С листьев посыпались в руки Одина руны, и вместе с рунами рухнул он на землю.

     Те руны Один вырезал на дощечках и окрасил в красный цвет. Говорили, что краской была его собственная кровь. Говорили, что кто владел тайной рун – владел миром.